Тони никак не могла успокоиться. Все внутри напряглось, руки сжимались в кулаки, она не переставала скрипеть зубами. Проболтавшись пару часов в подвесной койке, она начала метаться по каюте.

Дуэль не сняла напряжения; не зная ее исхода и прячась, словно крыса в норе, она чувствовала себя попавшей в ловушку. Еще целых два часа она расхаживала по каюте, а время едва подошло к полудню. Есть совсем не хотелось, но во рту и в горле пересохло. Осторожно приоткрыв дверь каюты, она выглянула наружу. В нос ударили смешанные запахи пищи, смолы и морской воды. Доносился и другой, незнакомый запах — навязчивый, необычный и коварно-соблазнительный.

Пройдя по коридору, она проникла в один из трюмов. Здесь странный запах был сильнее, будто он исходил от того, что здесь спрятано, однако трюм был пуст. Услышав позади себя быстрые шаги, Тони испуганно отскочила в сторону. Маленький жилистый человечек с лицом хорька спросил:

— Что-нибудь ищете, сэр?

— Э-э… просто так. Хотя хотелось бы оглядеться, если можно, мистер?..

— Максуайн, Пэдди Максуайн. Вообще-то, меня не касается, что вы тут делаете. Я только кок. Хотите перекусить?

— Мне бы попить, — отважилась Тони. Максуайн подмигнул:

— Все в наших силах, сэр! Все в наших силах. Пойдемте на камбуз.

Тони попыталась завязать разговор:

— Мы отправляемся на континент закупить товар для отправки в индийские владения. Здесь довольно вместительный трюм.

— Тут еще два — один на корме, другой в носовой части. — Максуайн поднял руку. — Не говорите мне, что вы собираетесь провозить, сэр. Я ничего не слышал и ж видел.

Следуя за Мансуайном на камбуз, Тони собралась было возразить, что они не собираются заниматься контрабандой, но придержала язык. Она совершенно не представляла, чем будет заниматься в поездке Сэвидж Он был сам себе закон.

Максуайн протянул ей кружку с ромом.

— А воды нет? — с надеждой спросила Тони. Максуайн пришел в ужас:

— Не пейте эту дрянь. Вода для того, чтобы в ней тонуть.

Он плеснул из кувшина немного воды, чтобы разбавить ром. Тони не осмелилась сказать, что она хотела воды вместо рома, и ей пришлось мелкими глотками пить ром.

Внезапно на камбуз ворвались десять человек, и она, опасаясь быть сбитой с ног, поспешно уступила дорогу. Они насмешливо разглядывали напудренный парик и узкие длинные брюки. Тони собралась уходить, но один из матросов дурашливо вопросил на шотландском наречии;

— В чем дело, кавалер в подштанниках? Брезгуешь поесть вместе с подобными мам?

— Что вы, конечно, нет.

— Тогда устраивай свой зад. Пэдди, какую отраву ты собираешься подсунуть нам, доверчивым простакам, сегодня?

— Поросячий хрен с салатом, — нашелся Максуайн и был вознагражден дружным ржанием.

— А я надеялся на мягкие пышки. Все, кроме Тони, захохотали. — Эй, кавалер, рожа не треснет, коль засмеешься.

За Тони вступился Максуайн:

— Дурак. Господа ее так не называют.

— А как вы тогда называете то, что у баб между ног? Тони глотнула рому.

— М-мохнатка, — еле слышно произнесла она, стараясь не краснеть.

Пэдди накромсал огромные хрустящие ломти хлеба и принялся щедро накладывать в оловянные миски аппетитную тушенку. Макнув хлеб, Тони откусила кусок и чуть не подавилась от удара по спине. Они твердо решили сделать ее объектом своих шуток.

— Максуайн, ты сказал парню, что сегодня ночью его очередь дежурить в пушке?

Слава Богу, Тони не знала, что имелось в виду, но не сомневалась, что какая-нибудь непристойность. У нее было два выбора: поддаться или не уступать. Сегодня утром она глядела в дуло пистолета, так неужели испугается каких-то невежественных матросов. Она понимала, что если она не включится в их грубую игру, ей не дадут есть. Вспомнила один из лимериков Литтрелла.

— Недавно слыхал лимерик про шотландца. Глядя на тебя, вспомнил. Хотите послушать?

Пэдди Максуайн весело закивал, остальные тоже были не прочь повернуть шутки на нескладного шотландца.

Один шотландец из Дандй

Хотел уделать медведя.

Медведь его легонько шлепнул -

Нет головы, осталась жопа,

Да три яйца и борода.

Матросы подняли кружки за здоровье лорда Лэмба.

Сэвидж вернулся в порт только к вечеру. Поскольку он сам собирался во время путешествия быть капитаном «Летучего дракона», то в сопровождении первого помощника, мистера Бейнса, облазил корабль с бака до кормы. Убедившись в его пригодности к плаванию, Сэвидж отдал приказ поднять якорь и вывел корабль в Темзу.

Сидя в тесной каюте, Тони почувствовала, что корабль плывет. Это должно означать, что Сэвидж на борту — без него бы не отчалили. Ну не негодяй ли он — заставлять ее волноваться в неведении? Она пойдет и разыщет его. Никакие дела не могут быть важнее, чем дать ей знать, что с Бернардом Лэмбом.

Сэвиджа не было ни в его каюте, ни на камбузе. Тони решила, что он, должно быть, на палубе. Наверху были совсем другие запахи. Сквозь громкий шорох поднимаемых парусов раздавались отрывистые команды; кружась над мачтой, пронзительно кричали серебристые чайки, легкий ветерок доносил соленый запах моря.

Она на мгновение почувствовала панический страх, увидев, что клипер направляется в сторону океана. Тони не была в море с того рокового для Антони дня. Она подавила страх, зная, что он с новой силой вернется к ней, если они попадут в шторм.

Пробираясь по палубе, Тони поняла, что Сэвидж за штурвалом. Существует ли что-нибудь на свете, чего не может этот человек? Она чувствовала, что он видит ее, но делает вид, что не замечает. Будь он проклят. По его непроницаемому лицу ничего нельзя было узнать. Глядя на него, Тони не представляла, что ее собственное лицо светится восхищением. Ветер развевает его распущенные черные волосы. Светлая рубашка с открытым воротником оттеняет смуглое лицо. Гордая, уверенная осанка. Он держал штурвал так же естественно, как все, что он делал. Ветер и море были его стихией.

Глядя на его сильное гибкое тело, Тони жаждала стать частицей его. До боли сжимало горло. Она отвернулась, опершись на леер. Стараясь отвлечься, сосредоточила внимание на корабле. Не все паруса были подняты, но течение несло корабль с приличной скоростью. После Вулвича Темза стала шире, и Тони поняла, что скоро сможет насладиться величественным видом Эденвуда со стороны реки.

Приближаясь к Грэйвсенду, Сэвидж направил «Летучего дракона» к правому берегу, и у Тони захватило дух, когда перед глазами возникло великолепие Эденвуда. Высокие окна золотились в последних лучах солнца, кирпичные стены отливали теплым розоватым цветом. Она глядела на него с неменьшим вожделением, чем на его владельца, зная, что сердце ее безнадежно отдано Эденвуду. Тони поразилась нахлынувшему на нее стремлению обладать им, понимая, что только что свершила смертный грех: «Непожелай дома ближнего своего». Она тяжело вздохнула.

— Бросайте якорь, мистер Бейнс, — прогремел голос Сэвиджа, и она услышала лязг цепи в клюзе. Тони круто повернулась в его сторону. Он указал головой в сторону Эденвуда, давая понять, чтобы она следовала за ним.

Сэвидж исчез за бортом. Благодаря Бога за свои длинные ноги, Тони перемахнула через леер и спустилась в качающуюся на волнах шлюпку. Сев за весла, Сэвидж с силой выгребал против течения.

Достигнув берега, Тони выскочила на сушу и привязала линь к небольшому деревцу. Они вместе побрели к дому. По пути Адам сказал ей то, что она ждала услышать почти десять часов:

— Пуля только задела твоего кузена, но ты ухитрился оскандалиться, выстрелив на счет «девять» и тем самым показав себя трусом.

Она ощутила горечь неудачи.

— Не трус я, — категорически возразила она.

— Знаю, — спокойно ответил Сэвидж. — Откуда ты знал, что он повернется и выстрелит на счет «девять»?

Она быстро взглянула на него, ища правдоподобного ответа. Такого ответа не было.