Я кивнул ему, и мы пошли дальше.

Вход в пещеру располагался высоко над берегом реки, но это было еще только полпути. Оказалось, что пещера ведет вниз, да еще и глубоко под землю. Агриппа совсем устал, но не сдавался.

— Может быть, дальше я один? — предложил я. — Вам ведь еще возвращаться.

Мои спутники упрямо тряхнули головами. Это было очень по-фаустянски, и я даже не удивился.

— Я должен удостовериться, что портал сработал и что ты отправлен по назначению, — объяснил Агриппа. — Именно этот портал описывал Кристиан Харрис в тайных документах, именно благодаря этому порталу наши предки попали сюда. Но с тех пор много воды утекло. Что-то могло измениться…

Мне казалось, что в этом отношении ничего измениться не может, но жизнь научила Агриппу осторожности и недоверчивости. Словом, спорить я не стал.

— В конце концов, — проворчал Елалис, — измениться могло то, что и Эндомиону в руки попали писания Основателя… А потому нас там сейчас встретит пара десятков белковых роботов-охранников, и мы окажемся в ловушке.

— Завидую твоему оптимизму.

Ну а что еще я мог сказать в ответ на такое предсказание?

— Вряд ли, — тут же отринул эту идею Агриппа. — Ты забыл, при каких условиях можно было прочесть эти записи?

— Ну да, ну да… хромосомный код самого Основателя…

Я насторожился:

— Вы это о чем?

— Кристиан Харрис перестраховался на случай появления такого вот… Эндомиона, — пробормотал отец Агриппа. — Описывая в своих мемуарах важные вехи своей жизни, он посчитал нужным сделать так, чтобы прочесть и расшифровать их мог не каждый. Для этого считывания нужен был звуковой код его собственного ДНК — тот самый, о котором мы тебе рассказали при воскрешении птицы. Причем звуковой код его при жизни. Впрочем, после смерти организма сделать это невозможно. Таким образом он замкнул систему портала на себя. Ты — ключ к этому порталу. Нравится тебе это или нет, но это так, потому что ты и есть Кристиан Харрис плотью и кровью.

Интересно, есть ли на Фаусте что-то, что не замкнуто на меня? Признаться, не очень радует перспектива опять тащить на себе эти обязанности. Мне и на Земле прошлого было в тягость узнать, что волею судеб меня забросило в тело Харриса, но я считал, что достаточно вернуть его обратно истории, ничего не нарушив. А оказывается, что слишком рано расслабился…

Фауст, Епархия, август 1002 года, спустя сутки

Что ж, дело сделано. Флайер с ряженым монахом отправился на космодром, и Эндомион, одетый в простую лиловую рясу с глубоко надвинутым на лицо капюшоном, вернулся в свой зал. Агриппа что-то затевает, об этом ему напрямую сказал желтый Мор в их последнюю встречу. Да, магистр становится опасен и после смерти своего любимца-послушника, приемного сына, откровенно начал подозревать Иерарха в политической интриге с участием мерзавца Антареса и мятежницы Эммы Даун; не исключено, что Агриппа догадывается и о главном, особенно если имеет кого-то из приближенных к Эндомиону в осведомителях. Но все служители Иерарха — верные псы его, готовые лизать руки Светлейшего уже только за то, что он позволил им избежать заключения в страшном Пенитенциарии или гниения заживо в отвратительном городе вестниц смерти на земле Каворат… Кто мог проговориться? Теперь это уже не так важно.

С Агриппой нужно что-то делать. Лучше всего, если он упокоится неподалеку от своего воспитанника, буйнопомешанного Зила Элинора, которого только безумец мог прочить в Иерархи Фауста взамен него, Кана Эномиона, правителя, который изменит все, который устранит все нарушения, допущенные обитателями Галактического Союза, негодными полуроботами, пародиями на Господень замысел!

Человек должен быть волен убивать. Это его, человеческая, сущность. В ином случае, лишенный этого великого Выбора, он недостоин жить. Он всего лишь биоробот, послушный программе, ограниченный в возможностях и нелепый. Эндомион сжал кулаки. Приходилось мириться с тем, что и Агриппа, и сам он были такими «биороботами», ведь их существование планировалось для контактов с Внешним Кругом, и никто не должен был знать, что на Фаусте живут и воины веры, люди «старой закалки», лишенные аннигиляционного гена и по этой же причине — свободы покидать планету. Игра с Зилом Элинором привела к тому, что в Содружестве узнали, что здесь творится. Правда, это был всего лишь один из множества секретов дождливого Фауста…

Иерарх скинул капюшон и, мрачный, уселся возле камина, чтобы согреть окостеневшие от холода руки. Ему хотелось проклясть весь мир, особенно сейчас, когда выстужено все нутро, когда приходится скрываться и придумывать, как провести внутреннего врага. Ну ничего, скоро Фауст покажет себя. Здесь будет два вида людей: настоящие, без уродливого гена, и биороботы, но все же родившиеся естественным путем, прошедшие через самый первый страх смерти и тем самым изначально закаленные ею, готовые к борьбе и страстям, дальнейшим столкновениям с риском, умеющие быть безжалостными к врагу и бескомпромиссными, уверенные в своей правоте и не знакомые с сомнениями. Те и другие понадобятся в том, что будет происходить в ближайшие несколько десятилетий. Здесь изменится все. А потом…

Эндомион коснулся небольшого колокола, подвешенного сбоку от стола меж двух мраморных колонночек. На зычный звон в зал проскользнул монах. Что-то звериное было в его повадках, как, впрочем, у всех охранников Иерарха — и было это неспроста: рано или поздно то, чему их подвергали, накладывало неизгладимый отпечаток и на истинную сущность. Замотанный с головы до пят в черную материю, мало похожую кроем на одеяние остальных здешних служителей, он был неузнаваем. Эндомион и не нуждался в именах сподручных. Они обязаны были забыть их после оглашения приговора и присяги на верность ему, Владыке. Он стер бы и лица оступившихся, но это сулило чересчур много возни. Достаточно было масок.

— Пойди узнай, где сейчас магистр Агриппа, — сурово буркнул Иерарх, даже не взглянув на слугу. — Вели, чтобы прибыл сюда. Не произноси моего имени. Не упоминай, что я здесь. Он должен быть уверен, что я далеко отсюда.

Монах покорно склонил голову и, положив руку в перчатке на рукоять изогнутого меча, мягкой поступью удалился за дверь.

Мор и его армия двойников уже делают свою работу в Содружестве. Подобно опухоли, коварной и беспринципной, маскируясь под «клетки» здорового организма, они заполоняли жизненно важные органы-планеты, перебрасывая метастазы с одной на другую и не останавливаясь перед эпизодическими неудачами, когда Системе удавалось перехватить и нейтрализовать их. Армия Мора будет несметной, постоянно подпитываемой свежими силами. Из-за этого им и понадобились новые территории альтернативной вселенной, в точности повторяющие их собственные, ведь в родном мире они размножились до предела, и Земля, которая не выпускала этих злобных дикарей в большой космос, уже гибла от их варварской деятельности. Если бы не войны, катаклизмы и эпидемии, происходящие время от времени на той Земле, катастрофа случилась бы уже много десятков, а то и сотен лет назад. Однако регулировать численность населения и порядок на планете становилось все труднее даже мудрой природе. Она окончательно устала от агрессивных тварей, готовых подмять под себя и употребить всё, ею созданное. И явился Мор. И открылся портал монахов-фаустян, призвавших двойников в новый мир…

Черный волк несся по Тиабару. Редкие монахи, проходя мимо, оборачивались и в недоумении смотрели на зверя. Он был странным, и люди, тренирующие свой дух, понимали это. Но зрение говорило другое: это всего лишь косматое четвероногое создание, выдрессированное иерархами для охраны и помощи.

Путь волка очевидно лежал к монастырю Хеала. Какую весть несет черный хищник?

Птаха, трепещущая под тучами в небе, следила за ним до тех самых пор, пока он не скрылся за воротами монастыря. Но только видела она не волка…