Несмотря на панический страх, Болдх был уверен — теперь на него никто не нападёт. Грабитель удирал от него прочь из шахты. Однако эта мысль вряд ли могла утешить, ведь теперь Болдх кувырком катился вниз, прямо навстречу притаившемуся злу.

Сильный удар прекратил падение, едва не вышибив дух. Странник, превозмогая боль, быстро вскочил и бросился к упавшему факелу. Схватив факел трясущимися руками, огляделся.

Границы зала терялись во тьме, поэтому размеры помещения оценить было невозможно. Болдх увидел лишь огромный деревянный сундук со сломанным замком и откинутой крышкой. Пустой сундук.

Но в этом зале было что-то ещё, на самой границе обступившей тьмы. Именно оно служило источником осаждавшего Болдха страха; страха, который он так стремился побороть. Это создание не имело ничего общего с вором или с колотильщиками, оно было совершенно иным. Странник ощущал ауру зла, сочащуюся от него, и накопленную годами ненависть. В ужасе он умчался прочь.

— Короче говоря, — спокойно заметил Нибулус, — ты потерял свой топор.

Болдх сердито посмотрел на пеладана и отвернулся, оскорблённый. Ему следовало хорошенько подумать, прежде чем всё это рассказывать. Остальные путники восприняли его рассказ так: пьяный идиот позволил украсть свой топор, не смог догнать грабителя и теперь хочет, чтобы ему купили новый. А рассказ о серебряной шахте был не важнее вчерашнего прогноза погоды.

Болдху понадобилось около получаса, чтобы добраться до Мист-Хэкеля. Задыхаясь от быстрой ходьбы и истекая потом, он наконец вошёл в храм. Путники, очнувшись от полупьяного дурмана, в тревоге уставились на странника. Но тот только отмахнулся от них и повалился на тюфяк.

Рано утром их разбудил Джоб Зола. Он принёс путешественникам на завтрак каких-то недожаренных моллюсков с щупальцами — гости, правда, позеленели при их виде — и принялся радостно расспрашивать, удалась ли ночь. Никто из команды не был настроен на разговор, однако позже Болдх отвёл мальчишку в сторону и стал разведывать про шахты. Джоб лишь молча улыбался.

— Ты ничего у мальчишки не выведаешь, — раздался голос Финвольда, сидящего у окна. — Он знает о шахтах столько же, сколько я знаю о разработках торфа. Я говорил здесь с местными; похоже, они и близко не подходят к шахтам и провалам. Помнишь те глубокие провалы по дороге сюда? А бездонные водоёмы? Для местных жителей они — табу. Наверное, из-за огромных летучих мышей, появляющихся с наступлением сумерек прямо из-под земли.

Болдху стало ясно, что от жителей он ничего не узнает о шахте и в особенности о поселившемся в ней зле.

— Если хочешь, я пойду с тобой, — неожиданно предложил Финвольд.

— Что?

— Пойду в шахту. Тебе же нужно вернуть топор?

— Топор... Он теперь у вора, — ответил Болдх, озадаченный предложением жреца. — А тебе какое до этого дело?

— Просто интересно, только и всего, — начал объяснять жрец. — Лабиринты и зарытые сундуки...

— Я говорил пустой, а не зарытый, — поправил его Болдх, удивившись тому, что хоть кто-то прислушивался утром к его рассказу и смог запомнить такую мелочь.

Финвольд пристально смотрел на него; руки жреца сжались в кулаки, казалось, он даже не дышал.

Неожиданно Финвольд спрыгнул с подоконника.

— Пошли! — требовательно произнёс он, пересекая комнату. — Что-то там не так. Думаю, нам следует взглянуть на эту твою шахту, и прямо сейчас.

— Ты о чем? — Болдх даже заикаться начал.

— У меня предчувствие, — ответил Финвольд, — предвидение. Со мной иногда такое бывает, помнишь?

Жрец распахнул дверь и прокричал остальным:

— Нибулус, надевай доспехи! И ты, Паулус. Отправляемся на охоту.

Даже не оглянувшись, Финвольд вышел на улицу, погрузившись в липкую жару.

Путники в удивлении переглянулись.

У Финвольда опять было видение, как и два с половиной месяца назад. Именно то, первое видение подвигло пуститься их в этот сумасшедший поход.

Скорее из любопытства остальные члены команды помогли Нибулусу облачиться в доспехи и поспешили следом за своим предсказателем.

Немного погодя они уже стояли в шахте, неуверенно оглядываясь вокруг. Каждый держал в руках по пропитанному смолой факелу, испускающему столб едкого чёрного дыма. И только Болдх нёс Бычий Глаз, который нашёл в спальне к своему невероятному облегчению. Нибулус прикрепил факел сбоку к шлему, как делали древние воины, изображенные на фресках в зале боевых трофеев Винтус-холла. Выглядел он, на взгляд странника, несколько чудаковато. Пеладан уверенно шёл впереди, заполнив своей массивной фигурой в тенгриитовых доспехах весь проход.

— Очаровательные местечки ты выбираешь для ночных прогулок, Болдх! — ядовито заметил Эппа, с чавканьем вытаскивая ногу из лужи грязи.

— Не я выбирал, старик, — ответил странник, нервно направляя свет Бычьего Глаза на каждую выпуклость или нишу. — Я тоже поражён, почему вор прибежал сюда.

Несмотря на компанию, он вздрагивал при каждом шорохе и уже через пару минут был на грани нервного срыва.

— Почаще оглядывайся, Паулус, — предостерёг Болдх наховианца, который шёл последним. — Кто знает, что прячется в темноте.

Паулус на миг замер, но лишь за тем, чтобы расправить на плечах свой кожаный плащ, а потом продолжил путь, по-прежнему храня молчание и водя перед собой чёрным мечом, словно таракан усами.

Только один Финвольд был серьёзен. Весь сосредоточен, брови нахмурены, как у изборождённых морщинами крестьян, с которыми он иногда выпивал в «Погоне», чёрные глаза напряжённо всматривались вперёд, изучая дорогу. Жрец хранил молчание.

Команда с хлюпаньем продвигалась по туннелю, осторожно выбирая дорогу.

— Нам сюда, вниз, — тихо сказал Болдх, показывая на открывшийся слева проход. Сердце бешено заколотилось.

— И ты спускался туда по собственной воле? — Нибулус в отвращении сморщил нос. — Ну и выдержка у тебя!

Болдх был слишком напуган, чтобы хоть как-то отреагировать на похвалу. У него в голове снова слышались крики и далёкий плеск волн. Странник направил луч света прямо в шахту; остальные путники столпились вокруг него и уставились вниз.

Погладив клинок, пеладан крепче стиснул Анферт. Болдх посмотрел в лицо Нибулуса, пытаясь понять, воспринимает ли тот их вылазку всерьёз. Но лицо воина оставалось непроницаемым. Быстро поправив доспехи, Нибулус сказал:

— Значит так, Болдх. Держись за мной и всё время направляй луч света вперёд. Остальным быть начеку, чтобы в случае чего быстро и точно реагировать; я не хочу, чтобы вы мешались под ногами, когда...

Он так и не закончил предложения. Все взгляды теперь были устремлены на двигающийся к ним из глубины шахты кошмар.

— Вот дерьмо! — заорал Нибулус и выскочил из прохода.

Тотчас всех охватил ужас. Факелы заметались; сверкнуло оружие. Мужчины едва не попадали друг на друга. Что в точности происходило в тот миг, никто не знал, помнили лишь охватившую всех панику, безумные метания огней и рёв чудовища.

На сей раз Нибулус действительно полностью владел собой. Несмотря на воцарившийся хаос, он сохранил самообладание. Собрав воедино накопленный опыт, силу и порождённую страхом ярость, он бросился на чудовище и нанёс целую серию сильнейших ударов. Рассмотреть как следует эту тварь он не мог, только отдельные черты в мерцающем свете: огромные клыки; здоровенные, цвета крови когти и чёрные космы волос.

Тут раздался лязг металла, и зелёные искры опалили щетину на лице пеладана — меч столкнулся с мечом. Чудовище ответило на удар с огромной силой, но обращаться с оружием явно не умело. Позади раздавалось магическое потрескивание, стоны ужаса и отчаяния, торопливые молитвы.

Затем Болдх, прокричав что-то на своём языке, швырнул флягу с маслом для факела прямо в лицо монстру, а следом полетел и сам факел. Всплеск огня, жуткий вопль боли, запах горящего масла, опаленной плоти, загоревшиеся космы заметались в пламенном вихре...