— Виктория, кажется, ясновидящая. Когда-то она предсказала судьбу каждой из нас. Вообще-то, — доверительно сообщила Катриона, — это было довольно страшно. Никогда не буду участвовать в чем-либо подобном. Прежде я очень интересовалась предсказаниями судьбы, но теперь — никоим образом.

— Пророчества лежат в области, не поддающейся объяснению, — согласился Ши. — А с Викторией Рейвн вы тоже поддерживаете отношения?

— Раньше — да. Но мы довольно давно потеряли связь.

По моей вине.

Катрионе не хотелось говорить о Виктории. Виктория напоминала ей о Танкреди, остававшемся для Катрионы откровением, которое она предпочла бы не вспоминать. И разумеется, Джонатана тоже.

Маккормак, казалось, ждет от Катрионы продолжения рассказа, но она выразительно отрезала:

— Пожалуй, достаточно. Теперь расскажите о себе.

— Хорошо, если вы настаиваете. Но тут нет ничего интересного…

Ши был еще ребенком, когда умер его отец. Мать снова вышла замуж и уехала в Южную Африку. Большую часть своего детства Ши провел в школах-интернатах.

— Там я и встретил Арчи. Тогда он был трогательным беззащитным коротышкой. Он всем своим видом говорил, что нуждается в защите от внешнего мира. Но посмотрите, каким он стал теперь!

Затем они вместе учились в Кембриджском университете, после чего пути их разошлись. Арчи поступил в бизнес-школу в Америке и стал увлекаться женщинами и игрой. Ши пошел в шотландскую гвардию.

— Вы и сейчас служите в армии?

— Вроде того, — ответил Маккормак.

Катриона не стала расспрашивать об армии подробно, решив про себя, что в конце концов ее это мало интересует.

Ответ мог разрушить прекрасную сказку.

— Вы сохраняете себя в отличной форме!

Катриона притронулась к худой руке Ши. Она была твердой и жилистой — ни унции лишнего веса.

— Я играл в теннис, — смущенно пробубнил Ши. — И в футбол. Кроме того, входил в сборную по плаванию. Я не такой ленивец, как вы.

Затем Ши лукаво улыбнулся и очень серьезно заявил:

— Сейчас я пытаюсь установить, стоит ли нам уже приступать ко второй бутылке шампанского. Вы как считаете?

Вторая бутылка заставила Ши и Катриону дурачиться и непрерывно хихикать. Они съели всю лососину и сандвичи, любезно предоставленные Арчи. Катриона рассказала Ши о том, как толкала «ягуар» до заправочной станции, и о забытой шляпе.

— Я так рад, что это случилось, — признался Маккормак. — Иначе я ни за что бы не обратил на вас внимания.

Обмениваясь остротами, они обнаружили, что смеются над одними и теми же вещами. Катриона запихала пучок травы за шиворот Ши, он, в свою очередь, щекотал ей пятки. Оказалось, что они оба боятся щекотки.

Спустились сумерки, и смех прекратился.

«Боюсь, что в конце концов это не просто безобидная интермедия, — подумала Катриона, всматриваясь в лицо Ши. — Я в тебя влюбилась. — Сердце ее сжалось от боли. — И я никогда тебя больше не увижу…»

— Боже мой! — вскричала она вдруг в отчаянии. — Уже девять часов! Час назад я должна была быть дома!

— Подожди, — попросил Ши.

Они сидели на его пальто, по-турецки скрестив ноги, лицом к лицу. Похолодало, с реки тянул зябкий ветерок.

— Я хочу снова увидеть тебя, Катриона. Мы увидимся?

— Не знаю.

— Тогда дай мне свой телефон.

Мысль о том, что она больше никогда не увидит Ши, испугала Катриону.

— Хорошо, — кивнула она. — Если только поздороваться. Иногда.

— Да.

Ши поднял голову Катрионы и крепко поцеловал в губы.

— Пошли, — сказал он затем и, наклонившись, подхватил корзину и пальто. — До машины довольно далеко идти.

Мчась домой, Катриона путалась в сумбуре мыслей.

«Сегодня ночью я ни за что не усну, — думала она. — Смешно подумать — всего несколько часов назад я еще мечтала о том, чтобы немного вздремнуть. Но теперь мне уж точно не уснуть. Что я наделала? — сквозь приглушенный рев мотора пыталась разобраться Катриона. — Во что ввязалась? Будет ли этому конец? — Перед ее мысленным взором возник, словно выгравированный на металле, облик Ши — худое лицо со светлыми глазами и вьющимися волосами цвета спелой ржи; изгиб губ, готовых в любую минуту улыбнуться, но тут же и сложиться в твердую волевую складку. — Он и вправду позвонит? Кто он — Ши Маккормак? — Катриона понятия не имела, как она сама могла бы разыскать Ши, разве что через Арчи, летевшего в настоящее время в самолете на Сейшелы, где он проведет свой медовый месяц. — Ши должен позвонить. Если он не позвонит, я умру».

Катриона неслась на своей машине в теплой июльской ночи, изумленная, ошеломленная, беспрерывно вспоминая — каждую минуту волшебного дня, автоматически снижая скорость и входя в повороты по малому радиусу, по привычке следуя указаниям дорожных знаков и разметки. Когда она на скорости влетела в каменные ворота Барнхем-Парка и со скрипом затормозила у изящного старого здания, то увидела, что весь нижний этаж был ярко освещен.

«О нет, — упала духом Катриона. — Они все же дожидаются меня».

А ей так не хотелось, чтобы ее встречали. Сейчас Катриона не желала никого видеть. Только не в этом состоянии. Ей хотелось тихо и незаметно проскользнуть в свою комнату.

Войдя в прихожую, Катриона увидела мать, Клайда и Кэролайн, которая с побелевшим личиком, с широкими от страха глазами вцепилась в руку Катрионы и зашептала:

— Ах, мамочка, где ты была? Почему ты так долго?

Клайв одарил Катриону непроницаемым взглядом и отправился в направлении бара. Через несколько минут он вернулся со стаканом бренди и протянул его Катрионе. Мать сообщила новость:

— Он уехал после обеда. Он врезался в грузовик на Варминстер-роуд. Кэт, дорогая, мне так жаль…

Перед Катрионой возникло склоненное золотоволосое лицо Джонатана, в ушах зазвучал его голос, читающий «Короля колец»:

— «Мне так жаль, дорогая…»

В то время как она пила шампанское и флиртовала с незнакомцем в Бишоп-парке…

— Мы не знали, как разыскать тебя. Ты уже ушла с приема.

— ..он лежал в луже крови… разбился на Варминстер-роуд…

— Он сидел со мной весь день, мамочка. Он был таким добрым… — Кэролайн заплакала.

— Час назад сэр Джонатан скончался, — мягко произнес Клайв.

«28 июля.

Где-то в районе Соноры, Мексика.

Дорогая Кэт, Прости за долгое молчание, но жизнь одновременно в двух странах создает свои трудности.

О Боже мой, бедный Джонатан, мне так жаль его.

Знаю, что это слабое утешение, но, возможно, тебе немного легче при мысли о том, что виновником катастрофы был водитель грузовика, что Джонатану просто страшно не повезло — он оказался не в том месте не в то время. И не обижайся, Кэт, но я не могу избавиться от мысли, что так оно, может быть, и к лучшему. Все чувствовали, что Джонатан давно уже был не тот, что прежде. Но ты должна помнить, что он искренне любил своих детей и, я думаю, по-своему зависел от тебя и любил тебя.

И кроме того, Кэт, то, что тебя не было в это время дома, ничего не значит, так что прекрати себя казнить и ставить себе это в вину. Даже если бы тебя застали в Малмсбери-Хаус, все равно это бы делу не помогло — ведь Джонатан так и не приходил в сознание.

Теперь у тебя есть Ши, похоже, предсказание воплощается в жизнь. Помнишь: «после тьмы настанет свет…» Приготовься к этому!»

Джесс заклеила конверт, надписала адрес и невидящим взглядом стала смотреть в окно.

Джесс думала о Катрионе — вдове, печалящейся сейчас в прохладной сочной зелени Барнхем-Парка. Бедная Катриона: несчастья преследовали ее одно за другим, хотя, возможно, здесь случилось и одно исключение.

— Я не думаю, что мы там нужны, — кричала в трубку телефона Гвиннет, прерываемая бесконечными срывами и треском на линии. — Кажется, Кэт встретила какого-то замечательного парня на свадьбе Арчи, и он будет ей прекрасной поддержкой. Да и не забывай, что там Эдна. Она-то в данном случае в своей стихии и возьмет на себя всю скучную рутину, связанную с похоронами.