4. Единственная восточнохристианская община, с которой Риму удалось в средние века заключить долговечную унию, была маронитской. Но уния эта так и не смогла стать мостом для приведения остальных восточных церквей под римский контроль.
Как отмечалось выше, маронитская община обосновалась в горах Ливана в конце VII в. в результате миграции беженцев от персидских и арабских вторжений в северную Сирию. В то же время община приняла монофелитское исповедание веры. Маронитские поселения находились в неприступных горах, в деревнях, построенных вокруг монастырей, что весьма помогло их выживанию под исламским владычеством. Ко времени прибытия крестоносных армий марониты в течение долгих пяти веков жили в практической изоляции, под правлением собственной церковной иерархии во главе с патриархом, не поддерживая общения ни с одной из христианских общин. Во время крестоносных государств они были самой многочисленной местной христианской общиной в латинском графстве Триполитанском. Франкский историк Вильгельм Тирский (XII в.) сообщает, что их количество доходило до сорока тысяч.
Крестоносцы отдавали себе отчет в монофелитизме маронитов или, по меньшей мере, в том, что община придерживается некой вероучительной ереси: в латинских исторических источниках говорится, что для них уния с Римом значила не только признание власти папы, но и отказ от еретических заблуждений. К сожалению, нам практически ничего не известно ни о переговорах, приведших к унии, ни о том, что стало причиной начала этих переговоров.
Но, во всяком случае, именно ливанские марониты стали первой униатской общиной в истории. Им удалось сохранить свой идентитет, некоторые из своих обычаев и традиций и даже свою иерархию, возглавляемую патриархом. И тем не менее, как показывают инструкции, данные на Латеранском соборе 1215 г. маронитскому патриарху Иеремии, община должна была признать над собой прямую власть нового централизованного папства. Именно тогда началась политика латинизации, навязываемой папством маронитам. Им было вменено в обязанность использовать пресный хлеб в евхаристии, принять учение о двойном исхождении Святого Духа и даже надевать на себя латинские богослужебные облачения. Вскоре маронитская сироязычная литургия, основанная на антиохийском каноне, была перекроена согласно всем латинским инновациям и романизирована.
Маронитская уния не была принята с легкостью. Часть общины отказалась в нее входить и даже избрала собственного патриарха. Но в конце концов оппозиция была подавлена силой и повсюду воцарилось единообразие латинизированного образца. Уния взяла верх. Она выжила даже в тяжелый период после падения Акры, когда мамелюкские карательные экспедиции почти что уничтожили общину. На Флорентийском соборе маронитский патриарх был представлен приором бейрутских францисканцев.
5. Тяжкая доля многих восточных христианских общин меркнет по сравнению с трагической судьбой несторианской церкви. Если в начале XI в. несториан можно было встретить повсюду к востоку от калифата – в Персии, Индии, Центральной Азии и в Китае, – то к концу XV в. в большинстве этих мест даже имя их было прочно и навсегда забыто.
Золотым веком несторианского христианства обычно считается время Аббасидского калифата (750-1055). В 775 г. резиденция несторианского католикоса была переведена из Селевкии-Ктесифона в Багдад. Западная граница была для несториан по большей части закрыта, так что их миссия с самого начала приобрела восточное направление.
Мы знаем, что часто та или иная миссия начиналась с восточных путешествий сироязычных несторианских купцов. К 630 г. эти "агенты евангелизации" добрались уже до Китая. Различные источники (в том числе и археологические) доказывают существование несторианских общин в Китае и в Туркестане вплоть до конца XIV в. Большую часть средневековья несториане были самой многочисленной христианской общиной к востоку от Междуречья с множеством епархий в Центральной Азии и на Дальнем Востоке. На территории франкских крестоносных государств несториан почти не было. Лишь один или два из приблизительно двадцати пяти митрополичьих округов несторианской церкви, в которые входило более двухсот пятидесяти епархий (XIII в.), заезжал своими пограничными территориями на франкские владения.
Но расцвет общины вскоре пошел на убыль. Упадок начался после падения Аббасидского калифата и роста Монгольской империи. К этому времени знаменитые несторианские переводческие и медицинские школы уже прекратили свое существование. В 1300 г. надежда на обращение в христианство монгольских иль-ханов была окончательна утеряна. Вскоре они приняли ислам. Но, с другой стороны, тот факт, что несториане тесно сотрудничали с монголами во время их завоевательных походов, вряд ли способствовал улучшению их отношений с местными мусульманами, поэтому, когда новообращенные в ислам монголы обратились против своих бывших союзников, их примеру с энтузиазмом последовали арабы и курды. Тысячи несториан были убиты, десятки тысяч проданы в рабство.
После завоевательных походов Тамерлана (1336-1405 гг.) несторианская церковь практически исчезла из Центральной и Западной Азии. Плоды многих веков несторианской миссии и евангелизации региона были уничтожены за несколько десятков лет. К 1400 г. древние центры и крепости общины, ее школы и монастыри канули в забвение.
Тот же процесс повторился в Китае во время правления династии Мин (1368-1644). Жестокое гонение на иностранные религиозные группы, начатое в XIV в. китайским правительством, естественно, в первую очередь было обращено против несториан. К концу века христианство на китайской территории было полностью истреблено.
6. Как видно из всего вышесказанного, средневековая история азиатских нехалкидонских восточных христианских церквей глубоко трагична. За этот период ближневосточные христиане сталкивались с неслыханно жестокими гонениями, кровавой резней и постоянными военными вторжениями. Все это привело к тому, что религиозная карта обширного региона навсегда изменилась в пользу ислама.
Некогда великое азиатское христианство пришло к упадку. Среди причин этого – все новые волны гонений, изнурительная дискриминация, сокращение количества христиан и географическая изоляция. Кроме того, многочисленные орды захватчиков, зачастую первоначально бывших язычниками, в конце концов принимали ислам, а не христианство. Конечно, этому процессу способствовало то, что политическое господство в Персии, Месопотамии и на Ближнем Востоке было в руках мусульман. Ислам, как правило, был государственной религией.
Надежды на обращение в христианство монголов не оправдались. Немаловажным фактором была и воинственность ислама, постепенно вытеснявшего христианство из Азии и Ближнего Востока. Эта воинственность еще более усилилась после прихода турок.
7. Как и многие другие христианские ближневосточные общины, Египетская коптская церковь к XII в. утратила свой древний язык и перешла на арабский. Если еще в конце X в. большинство египетских христиан говорило по-коптски, в XII в. только лишь самые образованные представители духовенства знали этот язык. К этому времени коптский стал мертвым языком. Вскоре богослужебные книги были переведены на арабский, и это вызвало великий расцвет христианской арабской литературы. Но Египет утратил свой характер мирового центра эллинизма и христианства: процесс арабизации был завершен.
В отличие от коптского языка, коптская монофизитская община, находившаяся в евхаристическом общении с сирийскими яковитами, пережила средневековье и дожила до наших дней. Несмотря на материальное и социальное давление, несмотря на преимущества, предоставлявшиеся обратившимся в ислам, несмотря на периодические гонения, значительное количество коптских христиан сохранили верность вере своих отцов.
Более того, Коптской церкви также удалось сохранить свое влияние и далеко за границами Египта: коптский патриарх оставался главой Нубийской и Эфиопской церквей. Коптское влияние было решающим в литературе, искусстве и архитектуре христианской Нубии. Но церковь могла воздействовать не только на культурную жизнь. Например, когда в середине XIV в. патриарх был арестован мамелюками, обвинившими его в неуплате налогов, император Эфиопии отказался впустить в свою страну все египетские торговые караваны. Властители в Каире вскоре ощутили урон для египетской коммерции и немедленно освободили патриарха.
