Византийцы, имея по соседству славянские Церкви, привыкли к различным литургическим обычаям и различным языкам – и все же они, в свою очередь, нашли западных христиан грубыми, не уважающими законов и лишенными какого-либо такта и уважения. Они видели в рыцарях только лишь неуправляемых и неотесанных забияк, годных разве что на кулачную "разборку", лишенных стратегического чутья и неспособных сколько-нибудь оценить обстановку и соотнести с ней свое поведение. Византийцев потрясало неумение и нежелание франков держать свое слово и их неприятие культуры. Восточные христиане были глубоко шокированы, когда видели западных священников и епископов верхом на конях в полном боевом вооружении.
Но главное – цели двух сторон были совершенно различными: крестоносцы стремились к захвату Палестины и созданию собственных княжеств, а Алексий – к отвоеванию законной имперской территории. Со временем неприязнь и недоверие обеих сторон друг к другу только возрастали. Все встречи и проводимые по указанию сверху дебаты только ухудшали дело, выявляя и подчеркивая различия не только в политических взглядах, но и в богослужении, и в богословии. Однако пока обе стороны были заинтересованы друг в друге: Алексий мог предоставить переправу через пролив, он мог дать солдатам запасы и снабдить их проводниками; а крестоносцы обеспечивали его теоретически бесплатной армией.
Алексий прекрасно понимал, что крестоносцы преследуют собственные интересы. Однако решающим образом повлиять на них было выше его сил, и следовало извлечь максимальную выгоду из сложившейся ситуации. В общем-то, если крестоносцам удастся создать свои государства в Палестине, это будет не так плохо. По пути они разгромят турок, и имперские земли вернутся в пределы Империи. А христианские государства в Палестине смогут стать буфером, сдерживающим мусульманские вторжения. О полной независимости маленьких государств речи не шло, да в то время это было и невозможно; речь шла лишь о том, чьими вассалами они станут. Алексий, естественно, полагал, что – его, и поэтому в обмен на помощь он требовал от каждого вождя крестоносцев дать ему клятву вассала по позаимствованному им на Западе образцу. Вассал обещал честно возвращать все завоеванные земли императору, а в новых государствах признавать сюзерена своим верховным правителем. В обмен на клятву Алексий был готов очень богато одарить вождей крестоносцев.
Каждый из полководцев, которые прибывали в Константинополь поочередно, попадал на аудиенцию к императору, получал по-царски щедрые подарки и после более или менее длительных переговоров приносил требуемую клятву. Некоторые делали это сразу – кто потому, что был действительно очарован императором, кто – как, например, Боэмунд – потому, что он не верил ни в какие клятвы, но больше всех понимал, что без помощи императора любая экспедиция подобного рода обречена. Кроме того, Боэмунд надеялся возглавить поход, а для этого помощь императора была необходима. Годфрид Бульонский поначалу отказывался принести клятву. В ответ Алексий урезал продовольствие его войскам. Поголодав несколько дней, Годфрид бросил свои отряды на штурм Константинополя. Было это в Страстной четверг. Византийцы были глубоко шокированы таким нечестием западных варваров, вынуждавших их сражаться в столь святой день. Однако им пришлось ответить лотарингцам. Имперская гвардия быстро усмирила забияк, и Годфрид, почувствовавший реальную силу Империи, мгновенно принес необходимую клятву. Дольше всех сопротивлялся Раймунд Тулузский. С одной стороны, он из всех крестоносцев был ближе всего к папе, естественно, считавшему себя сюзереном взявших крест рыцарей. С другой стороны, он также претендовал на руководство походом и опасался, что, приняв клятву, попадет под власть Боэмунда, сговор которого с императором подозревал. Лишь после длительных переговоров Раймунд согласился принести несколько модифицированную клятву. К тому же весьма скоро он убедился, что император не питает особой любви к Боэмунду. В конце концов именно у Раймунда сложились самые лучшие отношения с Алексием.
9. В мае 1097 г. последние подразделения крестоносцев были переправлены через Босфор. Сельджуки после разгрома отрядов Петра Пустынника перестали воспринимать крестоносцев всерьез – и капитально просчитались. Крестоносцы совместно с византийскими войсками сразу осадили Никею, и через несколько недель город сдался императору. В его руки попала громадная казна и семья султана Кылыч Арслана, в том числе и его любимая жена. Император щедро наградил крестоносцев, которые тем не менее весьма огорчились, что им не удалось пограбить город. Еще более они были озлоблены, когда узнали, что Алексий без выкупа отпустил семью султана и даже снабдил их проводниками и эскортом, чтобы они могли в безопасности достигнуть его лагеря. Крестоносцы поговаривали о предательстве, хотя это была лишь любезность, оказанная поверженному врагу.
Западная армия направились на Восток. 1 июля при Дорилее их атаковали основные силы турок. В результате кровопролитного сражения войска султана Кылыч Арслана были разгромлены. Даже его сокровищница попала в руки крестоносцев. Дорога через Малую Азию была открыта. В течение большей части пути христианская армия страдала больше от голода, жажды и жары, чем от турок. Алексий тем временем взял Смирну, Эфес, Сардис и ряд других городов на Эгейском побережье, прикрыв, таким образом, тыл франкам.
В эту пору взаимоотношения между Византией и крестоносцами были еще весьма хорошими. Алексий снабдил западную армию проводниками и дал в сопровождение отряд инженерных войск под началом генерала Татикия.
Когда крестоносцы достигли Таврских гор, они нашли себе союзников среди армян, компактно проживавших в так называемой Малой Армении. С их помощью Балдуин, брат Годфрида Бульонского, захватил древнюю Эдессу и основал первое крестоносное государство – графство Эдесское.
В октябре 1097 г. крестоносцы начали осаду Антиохии. Это казалось безумным предприятием. Их армия была недостаточно большой, чтобы полностью блокировать город, а стены его – слишком мощны для штурма. В 1085 г. турки взяли великий город через измену. Теперь их правитель города также боялся измены, поэтому многие христиане были изгнаны, церкви осквернены, а патриарх Иоанн и часть его окружения брошены в темницу.
Через несколько месяцев осады крестоносцы находились в самом плачевном положении. Город по-прежнему был неприступен, а среди них царили голод и эпидемии. Турки постоянно тревожили их вылазками, а мусульманские правители соседних городов собирали громадную армию в помощь осажденным. Большой поддержкой стал прибывший к Антиохии английский флот, с которым император Алексий послал крестоносцам инструменты и материалы для сооружения осадных башен и метательных машин. Огромную помощь крестоносцам оказывал также византийский остров Кипр, регулярно посылавший им припасы. Помощь была организована патриархом Иерусалимским Симеоном, изгнанным из своего города турками и пребывавшим в изгнании на этом острове.
Папский легат, епископ Адэмар Ле Пюи, поддерживавший добрые отношения с патриархом Симеоном, написал от его имени послание ко всем западным христианам с просьбой о немедленной помощи. Послание это проливает свет на церковную политику, планируемую Адэмаром. Патриарх обращается ко всем верным Запада как глава всех епископов, и греческих и латинских, на Востоке. Он называет себя "апостольским" Патриархом и объявляет, что своей властью отлучает от Церкви каждого христианина, не исполнившего своих крестоносных обетов. Совершенно очевидно, что это язык независимого иерарха, и Адэмар никогда не вложил бы его в уста человека, которого он намеревался подчинить римскому епископу. Каковыми бы ни были планы самого папы Урбана относительно восточных Церквей, его легат совершенно определенно не проповедовал верховенство римского престола.
Боэмунд к тому времени определился в своих планах. Он решил стать правителем Антиохии. Для этого нужно было удалить византийцев. Обманом он вынудил Татикия вернуться в Константинополь, а затем распространил среди солдат слух, что византийцы их предали – и, следовательно, уже не могут претендовать на город в случае его взятия. Однако приходилось спешить, так как к Антиохии подходила громадная мусульманская армия во главе с эмиром Мосульским Кербогой. Крестоносцы могли очутиться между молотом и наковальней.
