Шарон тихо выдохнула. Она внимательнее посмотрела на его голову и увидела на ней кровь. Его веки задрожали. Он застонал.

Им понадобилось десять минут, которых у них не было, чтобы довести его до подвала.

«Чудо, что мы его вообще доволокли», – подумала Грейс, когда они одолели последнюю ступеньку. Его правая рука была перекинута через ее плечо, левая – через плечо Шарон, и Грейс совсем не была уверена, что он был полностью в сознании во время их перехода от зарослей сирени до подвала. Спина у нее болела – он был крупным мужчиной.

– Хорошо бы где-нибудь присесть на минутку, – сказал он, с трудом выговаривая слова.

Энни закрыла за ними двери. Они опустили его на земляной пол. Он привалился спиной к деревянному опорному столбу и закрыл глаза.

Согласно удостоверению личности, найденному ими у него в бумажнике, его звали Дуглас Ли и он был помощником шерифа. Когда они, стоя в кустарнике над отключившимся Ли, рассматривали его удостоверение, Грейс подумала, что они, наверное, похожи на грабителей, делящих в ночи отобранные у жертвы вещи.

Воспользовавшись тем, что глаза у него были закрыты, она внимательно оглядела его и подумала, что по его виду не скажешь, что он из компании этих шизанутых вояк, если только в творящемся здесь безумии не участвует местный полицейский участок. Но с другой стороны, удостоверение можно легко подделать, а полицейская форма может оказаться всего лишь изощренной маскировкой.

Она закрыла глаза и изо всей силы сжала пальцами переносицу. Здесь все не является тем, чем кажется: обычная висконсинская сельская местность оказывается кровавым полем битвы; люди, выглядящие как американские солдаты, на самом деле оказываются хладнокровными убийцами, которые стреляют в женщин в цветастых платьях и не колеблясь застрелили бы и их троих.

Голова мужчины опустилась на грудь, а веки застыли.

Энни наклонилась и посмотрела на него:

– Он умер?

– Нет, не умер, – сказала Грейс, следя за тем, как поднимается и опускается его грудь. – Просто опять потерял сознание.

– Думаешь, он правда помощник шерифа?

Шарон пожала плечами:

– Значок похож на настоящий, но это ничего не значит.

«Да, не значит, – подумала Грейс. – Нам нельзя доверять никому, кроме себя».

– Не знаю, – сказала она, глядя на рану у него на виске. Половина его лица была покрыта коркой засохшей крови, и поверх нее ползла тонкая струйка свежей крови, непрерывно сочащейся из раны. Видишь? Вот это настоящее. Даже псих не станет стрелять себе в голову для маскировки. Значит, он помощник шерифа. Еще один на нашей стороне. Шансы увеличиваются. Теперь нас четверо против… скольких?

– Господи боже, – пробормотала Энни, не в силах отвести взгляд от раны. – Вот уж не думала, что один старый добрый удар локтем может сотворить такое.

Шарон намочила в раковине тряпку и теперь, наклонившись, пыталась промокнуть рану, чтобы убрать лишнюю кровь, но толку пока было мало.

– Твой локоть здесь ни при чем. Ну, может, он только ухудшил положение – но в него и правда стреляли. Видите тут борозду? – Она сделала неловкое движение тряпкой, и мужчина, вздрогнув, застонал, очнулся и схватился за голову обеими руками:

– О, черт, как больно!

Шарон инстинктивно отпрянула, держа тряпку на вытянутой руке. Он дотянулся до нее дрожащей рукой, взял и прижал к голове.

– Кто в вас стрелял? – спросила Грейс.

– Я хотел у вас спросить.

Через узкие окна, расположенные под потолком, в подвал проникало совсем мало лунного света, но его количества было достаточно для того, чтобы мужчина смог оценить каменную твердость руки Грейс, когда она подняла свой «сиг» и направила на него.

– Я задала вопрос.

– Господи, да кто вы такие-то? В меня стреляли ваши чертовы солдаты на заставе. Я подумал, что они из Национальной гвардии. Только зачем им тогда было меня убивать?

Шарон присела перед ним на корточки и посмотрела ему в глаза.

– Кто шериф в округе Миссакуа?

– Эд Питала.

– Расскажите мне про него то, что не каждый знает.

Мужчина посмотрел на нее тяжелым взглядом:

– За шестьдесят, жилистый, с крутым характером, две ходки во Вьетнам, жена Пат – раза в четыре жестче и раз в десять умнее, чем он. Любит жену, детей, виски «Джим Бим» – в таком порядке. Курит «Мальборо». Совершенно глух на правое ухо.

Шарон вскинула брови. Почти все из того, что он перечислил, мог узнать кто угодно – за исключением глухоты. О ней знали только старые друзья Эда вроде Холлорана, потому что, если бы окружные комиссары пронюхали о том, что он плохо слышит, Эд вылетел бы с работы по состоянию здоровья. Она протянула руку:

– Помощник шерифа Шарон Мюллер, округ Кингсфорд.

Дуглас Ли переваривал информацию целых три секунды, затем сказал:

– Женщина Майка Холлорана?

Шарон покраснела:

– Его помощница, – и, обернувшись к Грейс, сказала: – Он свой.

– Уверена?

– Настолько, насколько это вообще возможно.

У Грейс все еще оставались подозрения.

– Как вы здесь оказались?

К своему удивлению, Ли почувствовал прилив злости. Его еще никогда не допрашивали, и это ему не понравилось. Но в голосе женщины проскальзывали напряженные нотки, поэтому он сдержался и ответил как можно спокойнее:

– Я же вам уже говорил… или нет? – Пытаясь вспомнить, говорил или нет, он нахмурился и сфокусировал взгляд на расплывающихся очертаниях собственных ног на земляном полу.

– Вы начали говорить, но потеряли сознание.

Ли вздохнул и прищурился. Зрачки никак не хотели адаптироваться к тусклому освещению. Он почти увидел ее – их. Три тени в этом темном месте. «Подвал», – решил он. Да, точно. Они говорили, что ведут его в подвал, – или это была галлюцинация?

– Здесь есть вода?

Одна из теней пришла в движение, раздался плеск воды, льющейся во что-то металлическое. Через секунду у него в руке оказалась большая оловянная кружка. Вдруг он вспомнил, как схватил женщину в живой изгороди. Она сначала застыла, как замирает в ладони перепуганная раненая птичка, но потом начала вырываться, и… он ударился головой? Он помнил, как что-то теплое потекло у него по щеке, – и потом темнота.

– Говорите! – прошипела допрашивающая его женщина. – Как вы здесь оказались?

«Боится», – подумал он. Испуганный человек опасен. Он потянулся к кобуре и запаниковал, когда обнаружил, что она пуста.

– У меня кончилась смена, и я направлялся домой. Увидел, что дорога перекрыта, и остановился, чтобы проверить. Солдат, охраняющий заставу, выстрелил в меня, когда я повернулся к нему спиной.

– Каким образом вы смогли уйти?

Он повернул голову на новый голос, вступивший в разговор.

– Я его убил, – ответил он, и, хотя его голос звучал ровно, в нем чувствовалась дрожь.

Грейс это несколько успокоило, убедив ее в том, что он действительно убил солдата и что при этом к убийству он не привык.

Она подошла к раковине, набрала в горсть воды и выпила. Вернувшись, она присела перед ним на корточки и посмотрела ему в глаза. В почти полной тьме были видны только их белки.

– Мы не знаем, кому мы можем доверять.

Он чуть не улыбнулся.

– Я тоже. Можем организовать клуб. Вы тоже из Кингсфорда? Помощник шерифа?

– Нет, помощник шерифа у нас только Шарон. Мы с Энни из Миннеаполиса.

В голове у Дугласа Ли что-то щелкнуло, и он изо всех сил уцепился за воспоминание.

– Че-е-ерт, – протянул он, ни к кому не обращаясь. – Три женщины в «ровере».

Грейс затаила дыхание.

– Откуда вы знаете?

– Три женщины в «ровере» из Миннесоты числятся у дорожного патруля в списке на розыск. Я подумал, что это какие-нибудь богатенькие домохозяйки, которые поехали за сувенирами и заблудились по дороге домой. – Он опустил глаза к пистолету Грейс. – Но я не ожидал, что домохозяйки из Миннесоты таскают с собой такие пушки.

– Таскают, можете не сомневаться, – ответила Грейс. Секунду она колебалась, затем подумала: «Какого черта? Расскажем ему все, а если он окажется из их шайки – просто пристрелим». И она рассказала ему все с самого начала: про то, как сломалась машина, про безлюдный город, про убийство молодой пары перед кафе; но когда она перешла к массовому захоронению в загоне и подслушанному у озера разговору, Ли перебил ее: