Томми погладил ее по волосам.

– Как же ты смог все сделать так, что я даже не подозревала?

– Благодаря Марии, Кисси и всей семье. Но было тяжко, должен тебе сказать.

– Я рада, что ты сделал это. Я пережила лучший день в своей жизни.

Томми притянул ее к себе и сказал:

– Иди сюда, жена!

Бриони прыснула:

– Ты называл меня по-разному, но я никогда не думала, что когда-нибудь ты назовешь меня так!

Они оба засмеялись.

– Однако ты должен осознать одну вещь, Томми Лейн: ты взял меня обманом.

– Это как же так?

– Я была в шоке, – значит, рассуждать здраво не могла.

– Ты будешь в шоке через минуту, если не перестанешь болтать. А ну-ка, снимай рубашку!

– Уважающие себя замужние дамы спят в ночном белье.

– Но только не в этом доме разврата! – прорычал Томми.

Керри ожидала объявления своего номера. Выпитая водка так и не смогла полностью снять нервное напряжение. Она слышала приглушенные разговоры в зале. Чувствуя, что Лизель переживает за нее, она слегка пожала руку дочери.

– Все в порядке, мам?

Керри кивнула, не в состоянии сказать ни слова. Так было каждый раз, пока она не выходила на сцену, в свет софитов, в звуки музыки. Тогда с ней что-то происходило – исчезала нервозность и страх, оставалось только желание петь, желание доставить удовольствие публике. Она долго шла к этому выступлению в клубе Эвандера Дорси. В глубине души она давно хотела выступить здесь, чтобы подвести черту под всеми обидами прошлого. И когда Бриони начала уговаривать ее поехать в Штаты, Керри сопротивлялась недолго.

Телекамеры были наготове – предстояла трансляция выступления Керри по всему побережью. «Живая легенда – Керри Каванаг», – писали газеты в эти дни. Близнецы дали ее карьере такой толчок, о котором она даже не мечтала. После суда над Дэниэлом ее записи были выпущены дополнительным тиражом, Керри засыпали предложениями петь, солировать в шоу, давать интервью. Это испугало ее. Но Бриони и Бернадетт сказали ей:

– Используй все, что можно, девочка. Если результатом смерти Бойси и несчастья с Дэниэлом станет твое возвращение на большую сцену, значит, из плохого вышло хоть что-то хорошее.

Поэтому Керри принимала множество предложений, выступала в ток-шоу и музыкальных шоу, ездила по всей стране и пела едва ли не во всех концертных залах Британии.

Зал клуба был набит битком, и Эвандер хотел представить ее сам. За ту неделю, что Керри провела в Нью-Йорке, они сумели восстановить хорошие отношения. Этого следовало ожидать, поскольку присутствовало связующее звено – их дочь.

Пришел черед Керри, и она нервно переступила с ноги на ногу. В горле было сухо, глаза жгло. Лизель поцеловала ее в щеку и широко улыбнулась:

– Давай, мам, выйди и покажи им, кто такие Каванаг и что они умеют!

Керри услышала голос Эвандера, тот самый бархатный голос, который она так любила много лет назад. Мысли ее унеслись в прошлое. Перед внутренним оком Керри появился молодой темнокожий красавец, каким Эвандер когда-то был.

А нынешний Эвандер стоял на сцене, одетый в вечерний костюм, и выглядел очень представительно. На руках, державших микрофон, были черные перчатки.

– Леди и джентльмены, я представляю вам женщину, которую называют живой легендой. Женщину, которая поет как ангел. Женщину, которую я глубоко и искренне уважаю с незапамятных времен.

Театральным жестом Эвандер выбросил руку в сторону кулис:

– Мисс Керри Каванаг!

Зал взорвался аплодисментами.

Керри вышла на сцену. Высокая стройная фигура в серебристом вечернем платье с разрезом до бедра, открывавшим длинные красивые ноги; черные волосы, убранные в высокую прическу; яркий сценический макияж, делавший Керри гораздо моложе… Зал охнул. Керри взяла микрофон из рук Эвандера, а самого Эвандера удержала, когда он хотел покинуть сцену.

– Прежде всего я хотела поблагодарить вас за радушие. Нью-Йорк очень добр ко мне.

Она улыбалась, выжидая, пока стихнут крики и свист.

– Во-вторых, я хочу поблагодарить этого большого красивого мужчину, стоящего рядом со мной. Он подарил мне то, что наполнило мою жизнь смыслом. Он подарил мне великое сокровище – нашего ребенка, Лизель.

Керри сделала Лизель знак рукой, чтобы она вышла и присоединилась к ним.

Лизель вышла в яркий свет рампы. В глазах ее стояли слезы, сердце стучало как молот. Она стояла между отцом и матерью, в то время как аудитория оглушительно хлопала, а оркестр уже играл начальные аккорды первого номера программы Керри.

Затем Эвандер нежно поцеловал Керри в губы и, взяв Лизель за руку, гордо удалился со сцены.

Керри засмеялась глубоким хрипловатым смехом, так похожим на смех Бриони, и сказала:

– Ну а теперь немного попоем.

Бриони лежала в темноте, прислушиваясь к дыханию Томми. Оно было ровным и спокойным. Бриони завидовала его хорошему сну. Она приложила руку к сердцу и удостоверилась, что оно бьется равномерно и в такт дыханию Томми.

Иногда ее сердечко пошаливало. Сегодня ночью она думала о близнецах. Она ожидала, что расстроится из-за большого срока, который дали Дэниэлу, но вместо этого к ней пришло ощущение покоя.

Дэнни слишком надеялся на свою счастливую звезду и везение. Теперь ему предстояло расплачиваться за содеянное. Тридцать лет. К тому времени, когда он выйдет, ее уже не будет на белом свете.

Томми перевернулся во сне. Его рука нежно обняла Бриони за талию. Ее муж. Ей до сих пор казалось странным так называть его. Он сопел в подушку так смешно и так по-домашнему, что на глазах ее выступили слезы.

– О, Эйлин, – прошептала она в темноту. – Ты подарила мне детей, и я старалась, чтобы все у них было хорошо. Я правда старалась.

Перед ее мысленным взором предстал Генри Дамас с его нелепыми большими усами. Благодаря ему в ее жизни появилось самое дорогое существо – ее сын. И позже получилось так, что именно Генри свел мать и уже взрослого сына вместе. Эта мысль радовала ее – она представляла, как Генри Дамас переворачивается в гробу, взбешенный тем, что по собственной глупости снова соединил их.

– Генри, ты ублюдок, – снова прошептала она в темноту спальни. – Я все равно в итоге обошла тебя. Ты был причиной всех несчастий, случившихся со мной и с моей семьей, но победитель – я! Со всеми моими бедами, победитель – я!

Затем она закрыла глаза и стала думать о близнецах как о своих сыновьях, своих мальчиках. Она всегда так о них думала.

Дочь Бойси Дейдра, родившаяся без отца, но при назойливом внимании прессы, спала в соседней комнате. Сьюзи с радостью оставляла ее на выходные с Томми и Бриони. Так она пыталась искупить свое недостойное поведение после смерти Бойси. Бриони поддерживала хорошие отношения со Сьюзи, чтобы иметь возможность видеть ребенка.

Подрастало новое поколение. И Фэйти, и Дейдра – обе росли без отцов, у обеих оказались никчемные матери. За Сьюзи и Делией требовался постоянный контроль.

Молли долго не протянет. Смерть Бойси и заключение Дэниэла в тюрьму подкосили ее. Она потеряла желание жить, состарилась за одну ночь.

Бриони теснее прижалась к Томми. Возраст делал свое дело, это чувствовал каждый из членов семьи, но пока у них были дети, их жизнь не теряла смысла.

Интересно, как там Керри в Америке? Бриони широко улыбнулась. Хоть что-то хорошее вышло из всех этих бед, приключившихся с ними в последние годы. Керри снова на вершине славы. Она по-прежнему пьет, но с этим, видимо, уже ничего не поделаешь. По крайней мере, она наслаждается жизнью. Бриони надеялась, что Керри покорит Америку с лету, а поскольку она Каванаг, то так оно и вышло.

Каванаг. Даже Дэниэл на суде настаивал, что он – Каванаг. Бриони решила наутро написать ему письмо. Психическое состояние Дэнни быстро ухудшалось – тюремный психиатр объяснил это запоздалой реакцией на смерть брата. Дэниэл до сих пор думал, что он важная персона, но на самом деле уважали его только уголовники на воле и в тюрьме. Его никогда не выпустят. Он уже нападал на других заключенных – ему показалось, будто его хотят убить. Психиатр нашел у Дэнни психопатию. Для Бриони в этих словах не было ничего нового.