В просвете между деревьев показалось облупленное здание с проваленной крышей — полустанок «Грачи». Старики рассказывали, что когда-то давно по рельсам ездили большие железные телеги, не чета его деревянной развалюшке. И таскали их не лошади, а железные монстры — паровозы. Щербатый видел их в старом депо в городе. Огромные ржавые груды металла, непонятно даже, как такие могли сами двигаться. Не иначе, как заставляло их ездить сильное колдовство. Хотя опять же старики говорили, что колдовства до войны не было. Так, только шарлатаны, но их и сейчас пруд пруди. Вон, огневушку так никто вывести и не смог! Неожиданно мерин всхрапнул, оскалил большие желтые зубы и прижал уши. Щербатый насторожился, он знал реакцию коня на свежую кровь. Так и есть, по белой кирпичной стене тянулся и исчезал в темном провале лишенной фрамуги окна свежий кровавый след. Кровь еще даже толком свернуться не успела. Дрожащей рукой мужик потянулся за ружьем.

— Пушку не трожь! — рыкнул кто-то из густых кустов, растущих возле путей.

Щербатый живо одернул руки от ружья, лежащего в телеге между деревьев.

— Умница! — сразу подобрел голос. — Теперь держи руки на виду, и все будет ништяк!

Кусты затрещали, и на дорогу выбрался поджарый мужик в камуфляже, держащий на изготовку автомат Калашникова.

— Не бойся, — «успокоил» Щербатого незнакомец, держа возницу на мушке, — не будешь рыпаться — не трону!

Щербатый облегченно вздохнул — люди! Разбойников он не боялся — взять с него было просто нечего: конь старый, даже на мясо не пойдет, ружьишко тоже не ахти, а телега и бревна им даром не нать.

— Ты, дед, куда едешь? — спросил, приближаясь, незнакомец, накинув ремень от автомата на плечо.

Щербатого покоробило такое обращение — лет-то незнакомцу было чуть меньше, чем ему самому. Но нарываться Щербатый не хотел, мало ли чего, поэтому миролюбиво ответил:

— В «Красных Петухах» живу, туда и еду.

— Большое село-то? — поинтересовался незнакомец, закидывая автомат за спину.

— Да нет, дворов двадцать всего, — ответил Щербатый, постепенно успокаиваясь — незнакомец пока враждебности не проявлял.

— Слушай, а лекарь у вас есть? — Мужик подошел к телеге, достал из кармана пачку сигарет и протянул её Щербатому. — Закуривай.

Щербатый осторожно выудил из пачки белоснежную сигарету, поднес к глазам, прищурился, пытаясь разобрать мелкие буковки.

— Собрание, — подсказал незнакомец. — Да ты не бойся, не отравишься, — он хохотнул, — хорошие сигареты.

— Откель такое чудо? — спросил Щербатый, прикуривая от зажигалки незнакомца. — Я о таких только слышал.

— Схрон старый нашел, — пояснил незнакомец, — сухой. Там этого добра — завались. Вот и прибарахлился… Так есть в селе лекарь или нет? — вновь переспросил он. — Товарища моего какая-то тварь подрала… — он кивнул на окровавленные кирпичи полустанка.

— Не, — мотнул головой Щербатый, — чародеев-лекарей у нас нет. Бедное у нас село, чтобы настоящего лекаря содержать… А что за тварь-то? — неожиданно опомнился Щербатый, испуганно зыркая по сторонам. Скрюченные пальцы вцепились в бердану.

— Да ты не бойся — завалил я её, — заверил мужика незнакомец. — Там, за кустами валяется.

Щербатый соскочил с телеги и осторожно раздвинул заросли орешника, в изобилии разросшегося вдоль путей.

— От мать-перемать! Нихрена себе страшила! — выругался он. — Я и не думал, что игольчатый полоз до таких размеров вырастает!

Он обошел шипастое чудовище с раздробленной в кашу головой по большой дуге.

— Самый большой, которого мне видеть довелось, вот таких размеров был, — Щербаты развел руки, демонстрируя незнакомцу длину полоза, — они больше лягухами да мушами пробавляются, а этот… Так что с товарищем-то твоим? Сильно он его?

Незнакомец качнул головой и поманил Щербатого к развалившемуся домику путевого обходчика. Щербатый заглянул в окошко. Возле самой стены лежало окровавленное тело, кое-как перевязанное тряпками.

— Шипами посек, — догадался Щербатый. — Ну тогда чародей ему не нужон — если от потери крови не откинется, покуда мы его до села довезем, бабка Маланья его на ноги поставит. Она и не таких выхаживала. Это после Морозов или Немочи маг нужон, — не переставал тараторить Щербатый, покуда они с незнакомцем грузили раненого поверх бревен на телегу, — а от обычных ран она могет. Но, родной, поехали!

Мерин, успевший немного отдохнуть и сжевать тонкий кустарник, фыркнул и потащил за собой телегу.

— Тебя как звать-величать? — спросил Щербатый нежданного попутчика.

— Зови Странником, — немного помедлив, сообщил незнакомец.

— А меня Щербатым кличут, — улыбнулся возница, демонстрируя Страннику большой зазор между зубов, за который он и получил свое прозвище. — Слушай, Странник, а ты откуда сам-то будешь? Из города?

— Из города, — согласился тот, — только смотря из какого.

— А что их много, городов-то? — не поверил мужик. — Сколько живу, о других городах как-то и не слышал.

— Уж поверь мне — есть еще на свете города, — усмехнулся Странник. — Только далеко они… Понимаешь, ваша область попала в эпицентр массированных бомбовых ударов… Окрест на тысячи миль все выжгло, а вас, странным образом, не задело…

— Чего? — переспросил Щербатый. — Это ты о войне что ли? Старики рассказывали, что раньше людей, ну как муравьев в муравейнике было… Или даже еще больше.

— А у вас в деревне остались еще те, кто войну помнит?

— Не, — мотнул головой Щербатый, — старого Векшу лет пятнадцать назад закопали, а больше таких древних стариков в нашей деревне нет. В городе, вроде, еще несколько человек осталось… А тебе зачем?

— Да так, — неопределенно пожал плечами странник, — интересно просто. Ведь мир с тех пор изменился до неузнаваемости…

— Эх, — вздохнул Щербатый, — хорошо, говорят, жилось тогда, как в сказке… Т-п-рру! — Щербатый натянул вожжи, останавливая мерина.

Рельсы раздваивались, одна ветка шла прямо, а другая сворачивала налево.

— Разъезд, — пояснил попутчику возница, — надо стрелку перевести. Видимо с «Сычей» тоже кто-то за лесом поехал.

Он навалился на ржавое металлическое коромысло, рельсы лязгнули и сместились.

— Нужно будет в следующий раз стрелку дегтем смазать, — отдуваясь, произнес селянин, — проржавела совсем. С трудом провернул. Ну все, пару верст, и приехали.

Село, ощетинившееся заостренным частоколом, стояло на вершине пологого холма. Вся растительность, когда-либо произрастающая на нем, была безжалостно вырублена, а сухая трава выжжена дотла. Насыпь железной дороги пролегала у самого подножия холма. Щербатый остановил мерина напротив села, перевел еще одну стрелку и загнал телегу в тупик.

— Разгрузим завтра, — сказал он страннику, — сейчас давай этого бедолагу к бабке отнесем.

Они взяли бесчувственное тело на руки и поползли на вершину холма. Странник заметил, что на смотровой вышке у ворот блеснул солнечный зайчик — закатное солнце отражалось в либо в бинокле, либо в подзорной трубе…

«Либо в оптическом прицеле», — подумал чужак и оказался прав.

Их остановили в десяти метрах от ворот.

— Щербатый, — окликнул односельчанина часовой, — ты кого это с собой приволок?

— Помощь людям нужна, не видишь что-ли! — честно ответил Щербатый.

— А ты точно знаешь, что это люди?

— Да люди, люди! — отмахнулся от часового Щербатый. — Чего я людя от нелюдя отличить не смогу? Давай быстрей — а то кончится бедолага!

«А ведь могут и не пустить, — запоздало подумал странник, — и будут правы! Сколь всякого сброда по дорогам шляется!»

— Щас амулет активируют, — словно услышав его мысли, сказал Щербатый, — всем миром на него собирали. Сам Влоколам его заговаривал! Ни разу амулет нас не подвел — чует он всякую заразу ходячую. На той неделе Лешка Проходимец мертвым домой вернулся, так амулет его еще на подходе раскусил…

— И? — ожидая продолжения, спросил странник.

— Как положено — осиновый кол в сердце! Святой водой спрыснули — думаю, больше не встанет… О! Открывают!