— Стойте, ублюдки, стойте, — прошептал он и нажал первые три выключателя.

Он молился, чтобы свет заработал.

Грохот внизу потряс комнату.

И тут же Тайлер услышал маниакальный скрежет зубов: на него навалилось что-то тяжелое, таща от панели и вытрясая душу. Это был Дэн Харлей. То, что было Дэном Харлеем...

Лицо ветеринара представляло собой набор ран, из которых тек гной. Иные участки кожи висели лохмотьями, обнажая обглоданные мышцы. У него почти не осталось волос, скальп покрывали гнойные фурункулы. Из кончиков пальцев торчали окровавленные когти. Он зарычал на Тайлера, издав звук скорее похожий на рев животного, чем на голос человека.

Казалось, они уже вечность глядят друг на друга, Харлей первым бросился на фермера. Вик откатился в другую сторону и ударил противника в живот. Ветеринар заворчал, и его костлявая рука задела за сломанный стул, стоявший рядом. Вооружившись ножкой стула, он ринулся на Тайлера, но промахнулся. Тайлер схватил руку Харлея, выворачивая сустав, но ветеринар, сопротивляясь, поранил лицо Тайлера своими длинными окровавленными когтями.

Фермер отвернулся, нащупывая ружье. Харлей ударил снова, но Тайлер отвел удар, двигая руками и ногами и хватая ветеринара за виски. Наконец Тайлеру снова удалось поднять ружье, и, используя его как бейсбольную биту, он двинул прикладом в лицо Харлея. Нижняя челюсть ветеринара оказалась разбитой. Но он еще наступал, несмотря на то, что кровь заливала его. Ему даже удалось увернуться от следующего удара Тайлера, и он вонзил свои когти в бедро фермера. Тайлер закричал от боли. Кровь потекла из раны, он почувствовал, что его кожа и мышцы разорваны, как будто в них вонзили гвоздь.

В кармане куртки у Тайлера были еще патроны, но он понимал, что не сумеет зарядить ими ружье, сражаясь с убийцами. Мельком выглянув из вышибленного ветеринаром окна, он увидел, что прочие тоже зашевелились. Они сообразили, что брешь пробита, голод гнал их вперед.

Тайлер хотел нанести точный удар прикладом, но ветеринар наклонил голову и ринулся на него, занося ножку стула высоко над сводом комнаты. Случай помог Тайлеру, ему удалось схватить противника за запястье и, сжимая его изо всех сил, швырнуть к окну. По инерции ветеринар не мог остановиться — и с криком ярости и ужаса вылетел из окна. Все еще цепляясь за воздух, он с кошачьим визгом полетел вниз. Проломив ржавую крышу стадиона, он рухнул на землю с пятидесятиметровой высоты. Он еще перевернулся с боку на бок, а затем неподвижно застыл в луже крови.

Тайлер в отчаянии нажал на все шесть выключателей. Прожектора запылали, и стадион засветился белоснежным светом. Тридцать ламп по сто ватт каждая светили из каждой башни. Все сто восемьдесят опаляющих точек энергии были направлены на вампиров Вейкли, пришпиливая их как мотыльков к пламени свечи. Они стали падать как подкошенные, воздевая руки к немилосердному свету; их кожа заблестела, вздулась, воздух огласили сотни воплей — звуки мощного органа из зараженной толпы повисли над стадионом. Они корчились в сжигающем их свете, их кожа пылала и трескалась. Они метались взад и вперед в надежде избежать агонии, но выхода не было. Лучи света настигали их, парализовывали болью. Как кролики перед удавом, они не могли оторваться от губительного света, загипнотизированные им, они умирали. Их глаза вылезали из орбит, их кожа слезала лоскутами, как от кислоты. На обезображенных трупах оставались причудливые цветы смерти — рубцы и раны. Очищающий огонь разостлал над полем белый саван, под которым умирали все.

Тайлер как завороженный следил за предсмертными конвульсиями последнего умирающего, который бился, как рыба, выброшенная на берег, пока тот не затих. Из раны в бедре текла кровь, Тайлер приложил к ней платок и, прихрамывая, вышел из своего убежища под дождь.

Полчаса стоял он под его освежающими струями и полчаса не мог оторвать взор от груды трупов, которыми было усеяно поле стадиона. У него ломило все тело, но он знал, что еще не закончил свою миссию.

Он снова поднялся в комнату, вырубил лампы и, прихрамывая, направился к машине. На машине он въехал на футбольное поле, объезжая его и самым тщательным образом поливая бензином из канистры мертвые тела. Потом на поле запылали костры. Острый запах горелой кожи и мяса почти сводил с ума. Черные завитки дыма поднимались над сценой смерти.

Через час он уехал.

Чарльз Мюир услышал вой сирены, но отнесся к этому спокойно. Значит, так надо. Он целенаправленно шел к дубовой двери в конце коридора без окон. Мимо него пробежал техник, но Скотт не удостоил его ни взглядом, ни вопросом. Он вошел в комнату, где работали два сотрудника «Ванденбурга».

Мужчина, ему было далеко за тридцать, размышлял о чем-то, уставившись на папки. Женщина сидела за клавиатурой ЭВМ. Мюир вежливо улыбнулся женщине.

— Не могли бы вы привести ко мне Старка? — попросил он.

Женщина вроде бы растерялась вначале, но затем встала и вышла. Мюир занял ее место за клавиатурой.

— Если вы не возражаете, — сказал он мужчине.

Техник положил папку, которую держал в руках, и вышел следом за женщиной. Скотт услышал звук их удаляющихся по коридору шагов. Старк должен прийти через пять-шесть минут.

Отлично. Он ухмыльнулся.

Сирены продолжали выть, но Мюир игнорировал их, поглощенный только клавиатурой. Он нажал кнопку, и экран стал чистым; после секундной паузы он задал первые команды.

На табло высветились зеленые буквы: СВЯЗЬ 3095. ГОТОВ ДЛЯ ЗАПРОСА. Мюир торопливо передал ему следующие инструкции: ПРОГРАММА ЗАПРОСА. Компьютер подтвердил:

ВСЕ ТЕРМИНАЛЫ СТЕРТЫ.

Он сел, глядя на то, что было перед ним.

НЕ ВЫЧИСЛЯЕТ

Дисплей засветился.

Мюир пожевал конец сигареты.

ВСЕ ТЕРМИНАЛЫ САМОУНИЧТОЖАЮТСЯ

ПОДТВЕРДИТЕ СВОЕ СОГЛАСИЕ

Мюир резче надавил на клавишу.

ТРЕВОГА

КОМАНДА ОТВЕРГНУТА

ТЕРМИНАЛЫ САМОУНИЧТОЖАЮТСЯ

ПОДТВЕРДИТЕ

Он смотрел на комплексы «Ванденбург кемикалз», которые начали загораться красными огоньками. Комнату огласил пронзительный вой, заглушивший даже звук сирены, но Мюир сидел неподвижно, сжимая зубами сигарету.

КЛЮЧ

Он набрал на клавиатуре.

КОМАНДА НЕОБРАТИМА

Все. Мосты сожжены. Теперь все телевизоры «Ванденбург кемикалз» будут показывать одно и то же — вот эти два слова.

Мюир знал цену того, что сделал. И он гордился собой. Когда наступит перегрузка энергии, от короткого замыкания полетит вся цепь. Огромное напряжение в сети вызовет пожары и взрывы. Он уставился на экран. Все случившееся закономерно. Питание программы должно быть остановлено, а главное — Джон Старк. Ему это так не сойдет. Уставившись на горящий экран, он понял, что это и будет искуплением его вины. Только так он может поступить после того, как помог осуществить эту адскую программу. Дверь распахнулась, и в комнату ворвался Джон Старк. Мюир, медленно повернувшись на стуле, поприветствовал американца.

— Ради Бога, что вы делаете?! — зарычал Старк, тыча пальцем на экран, который яростно высвечивал:

ПЕРЕГРУЗКА

Мюир молчал.

— Остановите это! — вопил Старк, стараясь перекричать пронзительный, все усиливающийся вой.

— Остановить это невозможно, мистер Старк, — сказал Скотт. — Все кончено. Ваши планы. Все... — Старк, склонившись над Мюиром, обхватил пальцами его горло.

— Выключите это! — рычал он, все сжимая и сжимая хватку в такт щелчков перегрузки.

Мюир попытался оторвать от своего горла руки американца, но они как бы окостенели. В порыве отчаяния, борясь, они разбили экран телевизора. Старк яростно колотил головой Скотта по столу.

— Выключите это! — хрипел он.

Телеустановка взорвалась, и комнату объял вихрь огня. Словно гигантские кулаки лупили по стенам, выламывая глыбы камня и поднимая их в воздух. Установки рвались на всем этаже, голодные языки пламени слизывали все подряд. Адский хор огласил здание, электроприбор оказался перегруженным. Вопли людей, однако, заглушали рев огня. Счастливцы, оказавшиеся вне здания, опрометью бежали с его территории, спасая жизни. С верхних этажей дождем сыпалось битое стекло, осколки полетели на землю. Длинные, похожие на копья.