— Е...Й подонок! — прокричал чей-то голос.

— Сука!

За этим последовал хор, сопровождавший их до конца пути.

— Где твой дружок, пидор?

Райли едва сдержал улыбку, увидев выражение лица надзирательницы Грэгори.

— Козлы!

— Умрите... суки!

Каждый их шаг сопровождался новым ругательством.

— Еще один легавый!

Райли никогда не переставал удивляться жестокости обитателей Холловэя. Он неоднократно бывал в этой тюрьме и всякий раз убеждался, что содержащиеся здесь женщины намного опаснее отбывающих срок в тюрьмах Скрабе или Дартмур преступников-мужчин.

Сейчас он размышлял, какой прием окажет ему Салли Риз.

Она еще не была осуждена, но ее посадили в одиночку, в первую очередь, в целях ее же собственной безопасности. Соучастие в убийстве миссис Дональдсон и ее детей ставило Салли на самую нижнюю ступень иерархической лестницы уголовного мира. По неписаным законам тюрьмы, особенно женской, самым тяжким преступлением являлось растление малолетних и тем более — убийство детей. «Посади мы Салли Риз в общую камеру, — подумал Райли, — она, скорее всего, была бы уже мертва». Поэтому она и сидела в одиночке.

С тех пор как он допрашивал ее об этих убийствах, и в особенности о других соратниках Джонатана Крофорда, прошло уже больше недели. Поначалу она блефовала и бравировала, даже угрожала Райли. Но в конце концов он ее сломил, сказав, что самое большее, на что она может рассчитывать после суда, — жизнь в камере площадью двенадцать квадратных футов. «Не особенно радужная перспектива для такой молодой женщины», — напомнил он ей.

Райли оставил двадцатилетнюю девушку размышлять о своем будущем, упомянув предварительно, что наказание может быть и не таким суровым. Если она назовет несколько имен, тогда ограничатся заключением лет на двенадцать— пятнадцать.

Об этом стоило подумать.

Райли очень надеялся, что задел Салли за живое, ведь ни он, ни другие сотрудники, работающие по этому делу, не имели ни малейшего представления, где искать приятелей Крофорда. Однако никто не сомневался, что затеянное Крофордом безумие не прекратится после его ареста.

Салли Риз — единственная ниточка, и, если умело за нее потянуть, можно предотвратить дальнейшие убийства.

Если, конечно, она захочет говорить.

Надзирательница Грэгори остановилась у двери камеры и снова стала искать в связке нужный ключ. Возясь с ключами, она заметила, что глазок изнутри завешен одеялом.

— Ах ты! Она всегда так делает, — сказала она Райли. — Она, видите ли, не хочет, чтобы мы за ней шпионили!

Сержант полиции кивнул, глядя, как поворачивается ключ.

— Эй, Риз! — прокричала надзирательница, открывая дверь и входя в камеру. — К тебе пришли...

Внезапно ее голос упал до невнятного шепота, а лицо стало мелово-бледным. Райли шагнул в камеру и увидел то, что так потрясло его провожатую.

Кровь была повсюду: на голых стенах, на полу, на кровати... И посередине камеры, в луже уже начавшей сворачиваться крови, лежала Салли Риз.

Райли не мог понять, как ей удалось отвернуть от кровати железную ножку. Он не представлял, как она могла вытерпеть адскую боль, отворачивая болты: пальцы ее были стерты почти до кости. И уж совершенно не укладывалось в голове, как смогла она убить себя этой ножкой кровати.

Как смогла она воткнуть ее себе, в живот и, надавив сверху обеими руками, свести счеты с жизнью этим чудовищным харакири.

Он попробовал представить, как долго она умирала, сколько времени текла из раны кровь и кишки кровавыми щупальцами вылезали из разорванного живота. Он пытался сообразить, насколько длинным и мучительным был ее конец.

Он смотрел на стоявшее на коленях тело, не в силах отвести глаз от воткнутой в живот железной палки.

— Позовите кого-нибудь, — тихо сказал он, взглянув на бледное лицо надзирательницы.

Женщина кивнула и выбежала из камеры, радуясь, что избавится, наконец, от жуткой картины смерти.

Райли покачал головой, по-прежнему не отводя глаз от мертвой девушки. Теперь он все-таки закурил.

«А ведь на Салли Риз так рассчитывали», — подумал он.

Сержант выплюнул изо рта табак и тихо выругался.

Девушке было не больше восемнадцати.

Она стояла у своей машины, потягивая из банки колу. Поднявшийся ветер кружил над площадкой бензоколонки, играл ее каштановыми волосами. Она была одета в белое, что прекрасно контрастировало с ее натуральным бронзовым загаром. Юбка едва прикрывала ягодицы, открывая великолепные длинные ноги. Она продрогла на ветру, ее соски стали упругими и темно просвечивали сквозь тонкую тенниску, завязанную выше пупка и обнажавшую еще одну соблазнительную часть ее загорелого тела.

Допив колу, она бросила банку в стоявшее рядом мусорное ведро и провела двумя руками по длинным волосам. Затем открыла дверцу и, сев за руль, завела двигатель.

Машина уехала.

— Боже, ты видел? — пробормотал Дэмьен Дрэйк, провожая машину взглядом, пока она не скрылась из виду. — Ничего девочка, — мечтательно вздохнул он.

Картер, заправлявший «ауди», хихикнул.

Луи Мак-Интайер тоже улыбнулся и потянулся к лежавшей на приборном щитке пачке «Ротманса». Сунув сигарету в рот, он уже собрался было прикурить, но почувствовал запах бензина и вспомнил, где они находятся. Он ограничился тем, что стал жевать фильтр.

Бензоколонка располагалась менее чем в тридцати милях от Колчестера. Они выехали из Лондона на закате и были в пути уже два с половиной часа. Еще миль тридцать, и они окажутся на месте. Следующая их задача — ждать...

Картер постучал заправочным пистолетом по горловине бака, чтобы не пролить ни единой капли топлива. Затем он повесил шланг на место и отправился платить.

— Посмотри, может, здесь осталась сестренка этой девочки в белом? — улыбаясь, крикнул ему вслед Дрэйк.

Картер на ходу поднял вверх два пальца.

Да, девушка была прекрасна, и, увидев ее, он сразу же вспомнил Тину, ее изумительное тело, которое Харрисон осквернил побоями. «Когда-нибудь этот ублюдок дождется, — подумал Картер. — Конечно, если его не прикончат раньше».

Он понимал, что лишь смерть главаря гангстеров позволит им с Тиной быть вместе.

Картер заплатил за бензин и, вернувшись к машине, сел за руль. Он завел двигатель, и они снова выехали на автостраду.

— Во сколько Харрисон велел нам туда приехать? — спросил Мак-Интайер.

— Конкретного времени он не назвал, — отозвался Дрэйк. — Мы будем ему звонить, когда приедем.

— По-моему, он идиот. Будь я проклят, если после этого не начнется гангстерская война.

— Ну и что? — с вызовом спросил Дрэйк. — По-моему, это было бы не плохо. Кое-кому нужно пустить кровь.

— Моли Бога, чтобы не пустили кровь тебе, — сказал Картер. — И все же, кого ты имеешь в виду? Уже два года не было никаких стычек.

— Я вовсе не за то, чтобы кого-то сталкивали лбами, — сказал Дрэйк, — но если пытаются убрать Фрэнка, то погибнут и некоторые из нас. — Он посмотрел на Картера. — Ты хорошо должен это понимать после того, что случилось с твоим братом.

— Я не нуждаюсь в напоминаниях, — резко ответил тот.

— Все это кажется мне очень странным, — сказал Дрэйк, ковыряя в зубах ногтем мизинца. — Парни, напавшие на Фрэнка, хорошо знали, где его найти. Точно так же были убиты Стив и Малком. Что если их заложили? Фрэнк говорит, другие банды имеют на него зуб. Я не удивлюсь, если среди нас окажется их человек.

Он немного помолчал, глядя на помрачневшего Картера.

— Это дело рук каких-то подонков, — сказал Мак-Интайер.

— Почему? — спросил Дрэйк, оглядев собеседников. — Как я уже сказал, они знали, где искать Фрэнка той ночью. И знали, где напасть на Малкома и Стива.

— Но деньги они не взяли, — сказал Мак-Интайер. — Я не знаю, почему их убили, но не из-за денег. Ничего не взято.

— Я знаю это, ребята, и послушайте, что я вам скажу. Кто-то хочет развалить нашу фирму, понятно? И я уверен, что наводку им дает наш человек.