В ответ высокий араб жестко рассмеялся.

– Да, благодаря твоим стараниям они выглядят просто безобразно! Смотри, корсар, если ты посмел их искалечить, я вычту их стоимость из твоей доли. Я немедленно забираю этих женщин, – проговорил он непререкаемым тоном. – И моли Аллаха, чтобы удалось придать им товарный вид.

Незнакомец отдал своим людям какой-то короткий приказ. Те тотчас подхватили девушек под руки и снова потащили, но теперь уже из каюты. Намеренно замешкавшись в дверях, Элизабет обернулась и с вызовом посмотрела в глаза аль-Вахиду.

«Ты больше ничего не сможешь мне сделать, – сказал этот сверкающий взгляд. – Ты смел только с беззащитными женщинами, и я презираю тебя как последнее ничтожество».

Бросив в сторону пирата дерзкую победную улыбку, девушка позволила стражнику увести себя из каюты. Их положение оставалось по-прежнему тяжелым, но на сердце у Элизабет стало намного легче. Что бы ни случилось с ними, хуже, чем было, не будет.

– Что ты льешь в воду, Калила?

– Это фиалковое масло, госпожа. У нас на Востоке считают, что оно излечивает от печали.

– Прекрасно. Теперь можешь идти, Калила, я хочу немного побыть одна.

Довольная, что может понимать язык служанки, Элизабет вступила в огромную медную ванну, вделанную прямо в пол. Это было настоящим блаженством – оказаться в чистой ароматной воде и смыть с себя несколько слоев морской соли. Впрочем, в этом ей настойчиво помогали невольницы работорговца. Вот уже целую неделю они мыли ее, скоблили какими-то деревянными скребками, растирали с головы до пяток душистыми мазями. И результат был налицо – ее кремовая кожа снова стала нежной и гладкой, как бархат, медные волосы заблестели, под глазами исчезли темные круги. Такое же чудесное преображение случилось и с Розалин. За ней так же тщательно ухаживали, прекрасно кормили и обращались, как с самой настоящей знатной госпожой, что поначалу немало смущало девушку.

Блаженно постанывая, Элизабет расслабленно вытянулась в ванне. Ей хотелось нежиться так бесконечно, но в комнату вошла Калила, чтобы вытереть ее и проводить в отведенное им с Розалин помещение. В руках служанки были чистые шаровары из мягкого голубого шелка и просторная кофточка с широкими рукавами.

В комнате подругу дожидалась Розалин. Сидя на подушках перед низеньким столиком, она нетерпеливо посматривала на большое медное блюдо и на две маленькие фарфоровые вазочки.

– Что у нас сегодня на завтрак? – весело спросила Элизабет, помахав подруге рукой.

– Мм… такое вкусное лакомство, что пальчики оближешь. Пирожки с голубиным мясом, яйцами и миндалем. А еще халва, финики и апельсиновый сок.

Удобно расположившись напротив подруги, Элизабет потирала руки от удовольствия. Не прошло и десяти минут, как содержимое блюда и вазочек было почти полностью уничтожено. Откинувшись на подушки и неспешно потягивая сок, Элизабет с интересом посмотрела на свою бывшую служанку.

– Ты выглядишь очень довольной, Розалин, – задумчиво произнесла она. – Похоже, жизнь в доме Ибн аль Шарифа пошла тебе на пользу.

Розалин бросила на подругу смущенный взгляд.

– Наверное, тебя это удивляет, Бет. Но ведь ты с детства привыкла к роскоши, к тому, что за тобой ухаживают, тебя лелеют. А я всегда была лишь простой служанкой. Стоит ли удивляться, что такая жизнь пришлась мне по вкусу?

– Да. Наверное, ты права. Однако не забывай, что впереди нас ждет еще одно трудное испытание. Ведь Ибн аль Шариф собирается продать нас в какой-нибудь гарем. Но я очень надеюсь, что этого удастся избежать. Нужно выбрать удобный момент и рассказать ему, что правитель Туниса – мой родственник.

– Ты все же решила это сделать? Ох, Бет, боюсь, что он не поверит нам!

– Но что же остается делать? Я должна найти такие слова, которые смогут его убедить. Конечно, очень печально, что мы находимся не в Тунисе, а в Алжире. Но я думаю, что отвезти нас в соседнюю страну не будет таким уж трудным делом. Тем более что Касим-бей наверняка щедро наградит работорговца.

Какое-то время девушки молчали, блаженно растянувшись на ложе из мягких подушек.

– Скорей бы работорговец снова навестил нас, – продолжила начатую тему Элизабет. – Ведь он даже не заглядывал в эти покои с того дня, как привел нас сюда. А мне необходимо увидеть его до начала торгов. Вдруг он и впрямь не поверит мне с первого раза?

Однако работорговец так и не появился в покоях пленниц. Прошел день, второй, а его все не было. На третье утро к девушкам заглянула пожилая матрона почтенного вида. С ней было несколько служанок. Внимательно оглядев испуганных пленниц, арабка медленно проговорила, четко произнося каждое слово:

– Выполняя приказание моего господина Ибн аль Шарифа, я объявляю вам, что сегодня вы будете выставлены на торгах. Ступайте вместе со служанками в банный зал. Когда будете готовы, я вернусь за вами.

Вскочив с подушек, Элизабет в смятении бросилась вслед за женщиной, но служанки не выпустили ее, окружив плотным кольцом. Все дальнейшее происходило, будто в каком-то тумане. Их с Розалин привели в банный зал и начали снова тщательно отмывать, растирать мазями и поливать благовониями. Калила придирчиво осмотрела ноги девушек, подмышки и интимные места, с которых еще в первый день были удалены все волосы с помощью воска. Затем пленниц вернули в их комнату и начали наряжать, словно невест перед свадьбой. Пока их лица подкрашивали румянами и сурьмой, а волосы завивали горячими щипцами, Элизабет еще могла сохранять видимое спокойствие. Но как только служанки развернули перед пленницами яркие непристойные наряды, ее охватила настоящая паника. В памяти сразу всплыли рассказы матери. Глаза заволокло слезами, все тело покрылось горячей испариной.

– О Боже! Помоги мне выдержать все это! – подавленно прошептала она, крепко стиснув вспотевшие руки.

Элизабет облачили в полупрозрачную пышную юбочку из лимонно-желтого шелка, с широким поясом на бедрах. Вокруг груди обмотали тонкую полоску такой же ткани, заколов ее золотистой брошечкой в ложбинке между двух полушарий. На голову девушки водрузили овальную шапочку, а сверху набросили светло-желтое газовое покрывало, сквозь которое просматривались волосы, усыпанные золотыми блестками. На ноги надели золотистые шлепанцы на небольшом каблучке с загнутыми вверх носами. Когда туалет был закончен, служанки бесшумно выскользнули из комнаты, оставив пленниц одних.

– Ну вот и кончилось наше привольное житье, – со вздохом промолвила Розалин. – Один Бог знает, что теперь с нами будет.

Элизабет повернулась к подруге да так и застыла на месте с открытым ртом. Перед ней стояла ослепительная красавица. На Розалин был такой же наряд, как и на ней самой, только не желтого цвета, а восхитительного оттенка морской волны. Пышные льняные локоны девушки струились серебристым каскадом до самой талии. Сквозь тонкое газовое покрывало мерцали серебряные блестки, словно звездочки в ночи. Голубые глаза Розалин были слегка подведены сурьмой и казались огромными яркими сапфирами. В первый раз Элизабет заметила, что Розалин немного выше ее ростом, а ее фигура выглядит очень статной. У нее были прекрасные длинные ноги, необычайно стройные, хорошо развитая грудь и пышные бедра, сочетающиеся с тонкой обольстительной талией.

Пораженная Элизабет смотрела на бывшую служанку во все глаза, не зная, что и сказать. Она не считала Розалин красавицей. Привыкнув видеть ее в простом светло-сером платье, белоснежном чепце и накрахмаленном переднике, бывшая госпожа и представить не могла, что Розалин может быть такой привлекательной.

«А она жила столько времени в одном доме с моим мужем, – невольно подумала Элизабет. – Поразительно, как я могла быть так слепа! Если бы Леон не был так влюблен в меня, кто знает, что могло бы из этого выйти?»

– Ты смотришь на меня так, будто видишь в первый раз, – улыбнулась Розалин. – Ах, Бет, я прекрасно знаю, о чем ты сейчас думаешь. Но теперь мы уже никогда не будем соперницами. Мы обе находимся в нелегком положении и должны держаться вместе.