— Например? — спросил Тернер.

— Рэй Хенглер вывел нас на Рику Хайд и Розанну Кийт. В номере Кийт произошло убийство, и мы знаем, что жертва — не она. Ее недавно видели в Ньюпорте. Давай на минуту предположим, что жертва — Рика Хайд. Хенглер клянется, будто не знает никакой Кийт, но я думаю, он врет. Она брала напрокат жеребцов из его секс-конюшен, а сам он одиннадцатого звонил ей в гостиницу и ездил туда. Судя по рисункам и садомазохистским причиндалам в номере Розанны, она дамочка с причудами. Хенглер финансирует порнобизнес и, возможно, снял фильм, где одну из актрисуль натуральным образом прикончили. Концепция рок-группы «Вурдалак» целиком и полностью укладывается в эту картину. Поэтому давай танцевать от того, что Хенглера, Хайд и Кийт что-то связывает.

Теперь давай предположим, что произошел какой-то сбой, и Рику Хайд после пытки ядом убивают — Розанна с Хенгле-ром, сам Хенглер или Розанна по приказу Хенглера, — и Кийт смывается в Штаты.

Следовательно, ключ ко всему — Розанна. Я намерен разыскать ее и заставить объяснить мне, какова роль Хенглера. Или найти с ее помощью доказательства вины этого ублюдка и прищучить его.

Вместо ответа Тернер молча взял письмо адвоката и перечитал.

Прикинув, чего наговорил, Цинк смутился. Он выдвинул столько допущений, говорил с таким жаром и убежденностью, что любой профессионал-полицейский задался бы вопросом: какая муха укусила этого парня? А Цинк знал ответ.

За минувшую неделю он прочел кое-что о кошмарах. На это его подвигнули два сна, приснившихся ему после «Мухи», — в обоих он видел Эда Джарвиса и Дженни Копп. Цинк схватился бы и за соломинку, лишь бы это помогло.

Он вычитал, что кошмары подобны расселинам в земле, обнажающим наслоения пластов, заполняющих темный провал. Как правило, кошмары связаны со стрессом; психологическое давление увеличивает частоту их появления. В крайних случаях они могут в буквальном смысле напугать до смерти. Худшие кошмары, узнал Цинк, напоминают психическое заболевание и представляют собой искаженные отображения полученных в реальной жизни душевных травм, на которые мы не сумели адекватно отреагировать или с которыми не смогли свыкнуться. Наиболее мощные кошмары порождает чувство вины.

Порой объективный опыт может отрицательно сказаться на состоянии психики ввиду того влияния, какое он оказывает на представление человека о себе. Поэтому подобные переживания порой подавляются и путем отчуждения изолируются в подсознании. Однако сознание не способно оставить проблемы подобного рода без решения, и те настойчиво возвращаются по ночам, когда силы психологического ингибирования дремлют.

Чандлер злился на себя. Наивно было полагать, будто он покончит со своими проблемами, обвинив Хенглера в убийстве в отместку за смерть Дженни Копп. Но ему очень этого хотелось.

«Виноват ты, а не Рэй Хенглер», — подумал Цинк. Что же…

В дверь постучали.

— Войдите, — сказал Тернер, откладывая письмо адвоката. Полицейский в форме просунул голову в дверь:

— Инспектор, вам телекс из Лондона.

Тернер взял распечатку и передал ее Чандлеру.

В телексе говорилось:

«ЧЕРЕЗ АМЕРИКАНСКОЕ ПОСОЛЬСТВО НАШЛИ ЛОНДОНСКОГО ВРАЧА РИКИ ХАЙД. В ИЮЛЕ 1985 У ХАЙД ОБНАРУЖЕНЫ ДВА ЖЕЛЧНЫХ КАМНЯ. ОПЕРАЦИИ НЕ БЫЛО. ХАЙД С ГРУППОЙ «ВУРДАЛАК» ПРИБЫЛА В БРИТАНИЮ В АПРЕЛЕ ПРОШЛОГО ГОДА ИЗ ПРОВИДЕНСА, РОД-АЙЛЕНД».

Провиденс, Род-Айленд

2: 11

Дебора погрузилась в ванну. Наслаждаясь блаженным теплом, она зачерпнула горсть ароматной пены и сдула ее с ладони. Как Нибс любил это! Он не сводил глаз с висевших в воздухе многоцветных мыльных пузырей, трогая лапой те, что проплывали рядом. Еще он любил, когда вода капала из крана, и, наклонив голову набок, ждал каждого очередного всплеска. Господи, до чего ей не хватает Нибса, какими одинокими и унылыми стали ее дни!

Зазвонил телефон.

Мгновение она раздумывала, стоит ли брать трубку, слегка встревоженная тем, кто бы это мог быть, но в конце концов любопытство победило. Завернувшись в полотенце как в саронг, мокрая Дебора пошла к телефону, оставляя за собой на полу цепочку лужиц.

— Алло! Молчание.

«О нет», — подумала она.

— Алло. — Едва слышно. В трубке задышали.

«Опять он!» — подумала Дебора, швыряя трубку на рычаг. Выждав несколько секунд, чтобы линия освободилась, она позвонила в полицию.

Англия, Лондон

23: 47

В комнате без окон были черные стены. При полном отсутствии света это создавало ощущение безграничной безвидной пустоты.

Сид Джинкс, раздетый до трусов, отжимался, обливаясь потом и воображая, будто лежит между ног Дебби Лейн.

Внезапно дверь отворилась, и в комнату ворвался свет. Заблестели ножи, развешанные по стенам вместо фотографий журнальных красоток.

Щурясь, Джинкс обернулся и увидел на пороге женский силуэт.

— Скоро у меня будет для тебя новая работа. — И она ушла.

Вновь один в комнате с угольно-черными стенами, Джинкс зажег свечу, поснимал ножи с крючков, четырьмя ровными рядами разложил мясницкий инструмент на полу возле точила. И принялся за дело.

Он приложил свежевальный нож к вращающемуся камню, и из-под лезвия металлическими брызгами полетели искры. Затачивая сталь, он думал о Дебби Лейн. Он не беспокоил ее с тех пор, как в начале месяца послал ей письмо. Может быть, послать новое, пусть девочка смягчится… или пора, наконец, нанести визит? В последнее время мысли о ее мохнатке сводили Сида с ума.

В один прекрасный день — скоро! — он отрежет ей груди, набьет их поролоном и водрузит на стену возле двери. ' Тогда, уходя из дому, он всякий раз сможет их тискать.

Англия. Лондон

Пятница, 2 января, 19: 17

Хилари Ренд попала в тиски, и нажим неумолимо возрастал.

С одной стороны, Убийца из канализации и Джек-Взрывник обеспечили ей отсрочку: когда Хилари вот-вот должна была слететь с должности начальника следственной группы, занимавшейся делом Вампира, цветы, присланные ей Джеком-Взрывником в ночь трагедии в римских банях, обозначили выход на нового убийцу, для чьей поимки Ярд не мог немедленно создать отдельную группу. Затем Убийца из канализации (поначалу, казалось, причастный к преступлениям Вампира) прислал в Ярд человеческую почку, адресованную «главному в отделе по расследованию убийств», и акции Ренд в глазах обитателей восьмого этажа вновь резко подскочили, ибо эти тоненькие ниточки, протянувшиеся от преступников к ней лично, в обоих случаях были единственной зацепкой. С другой стороны, Хилари знала, что это ее и погубит — и очень скоро. Она чувствовала, убийцы затеяли поединок и стараются перещеголять друг друга в громкости, нераскрываемости и — без сомнения, ждать этого оставалось недолго — дерзости преступлений. Соответственно, реакция общественности стала непредсказуемой, и наверху вновь заговорили об отставке Ренд.

«Все это смертельно опасная игра», — думала она, утомленно откинувшись на спинку кресла.

Старший суперинтендент сидела в своем кабинете одна. Лондон за окнами окутала непроглядная ночная тьма. Чуть раньше Хилари по обыкновению купила газеты и с ними отправилась в ярдовский кабачок просмотреть новости за совершенно необходимой ей сейчас кружкой пива. В «Цистерне», как и всегда по пятницам, толпилось полно народу: усталые полицейские пинтой-другой провожали рабочую неделю. Сама Ренд не слишком любила пиво, но давным-давно усвоила, что пара кружек, пропущенных в компании мальчишек, постепенно превращает тебя в полноправного члена команды. То же правило распространялось и на ее работу. Однако нынче вечером, едва она вошла в «Цистерну», обычно громкий хор голосов вдруг разом притих до шепота. Зная, что коллеги обсуждают ее неминуемую отставку, Хилари притворилась, будто высматривает кого-то, и, не найдя его (или ее), ушла. Голоса у нее за спиной зазвучали громче прежнего.