В прошлом году положение стало невыносимым.

Шпана теперь громила все, что попадалось на глаза. Банды из Челси и Милуолла, стоя под качелями, бомбардировали отдыхающих камнями, банками и бутылками. В хозяина чертова колеса, словно в деревянную утку в тире, выстрелили стальным шариком из рогатки. Потом в «Павильоне смеха» изнасиловали двух девочек-подростков. Продажа билетов резко снизилась. Парк развлечений закрывался.

«Добро пожаловать в мир «Заводного апельсина», пропади он пропадом», — подумал Ленни.

Коук не мог решить, что разобрать сначала — «Павильон смеха» или «Туннель любви», — ив конце концов бросил монетку.

Утро выдалось пасмурное, собирался дождь, но это не отпугнуло зевак. Они слонялись вокруг, путаясь под ногами у рабочих, которые демонтировали аттракционы: разбирали на несколько сотен частей стальные рельсы, сматывали кабели, снимали фонари и прожекторы и паковали генераторы в деревянные ящики.

«Туннель любви» в течение нескольких лет приносил Коуку неплохой доход. В этот искусственный проток, построенный вблизи открытого фарватера и снабженный двумя шлюзами, впускным и выпускным, поступала вода из канала: тут катались на гондолах. Однако с прошлого сезона туннель не заполнялся и сейчас был забит сухими ветками, листьями, обертками от жевательной резинки и окурками. Коук подошел к заднему шлюзу и поднял ворота. В металлический желоб для гондол побежала вода — сперва мутным тоненьким ручейком, потом темно-бурой струей, потом стремительным пенящимся потоком. Она поднялась до отверстия в стене, питавшего «Туннель любви», и хлынула внутрь, чтобы в следующий миг, подобно потоку крови, извергнуться из стока на фасаде. По ее поверхности теперь плыли радужные разводы бензина и смазки — лодки приводил в движение особый механизм. Увлекая с собой мусор и грязь, скопившиеся за год на дне желоба, бурлящий поток исчез в устье входа, замкнув круг. Уровень воды в протоке поднимался, пока не достиг четырехфутовой отметки.

Оставив задний шлюз открытым, Коук перешел к передним воротам. Он поднял их и следующие несколько минут провел с лопатой в руках, направляя мелькающий в воде мусор по течению в большой канал. Покончив с этим, он закрыл передний шлюз.

Затем он разобрал билетную будку и упаковал ее для отправки в Шотландию. Пока Коук трудился, какой-то долговязый некрасивый парень клянчил, чтобы он один последний разочек пустил лодки. Коук вскинул голову, собираясь сказать этому типу, что утопит его в канале, если он не отстанет, и ему бросилось в глаза угрюмое выражение лиц других прохожих. Может быть, оттого, что бесполезно растраченную юность уже не вернуть?

Старый зазывала призадумался: он безошибочно чуял возможность заработать тридцать-сорок фунтов.

И вот, как только билетная будка была разобрана и запакована, Ленни пошел в сарай за «Туннелем» и выволок оттуда четыре из десяти плоскодонных гондол. Спустив одну из них на воду, он багром отвел ее к впускному шлюзу «Туннеля» и включил механизм. Под водой загрохотал мотор, от вращения установленных на дне лопастей по поверхности пошли слабые волны. Лодка качнулась и стукнулась о деревянный причал.

Художник, оформлявший вход в «Туннель», превратил его в рот сексапильной красотки: между изогнутыми луком Амура ярко-алыми пухлыми губами зиял темный зев. Когда Коук подключил к сети освещение, саркастический голос у него за спиной произнес: «Переделай рот в зад, приятель! Дело пойдет бойчее».

Захихикала девчонка.

Коук повернулся к наблюдавшей за ним парочке. Парень с пушком на подбородке обнимал за плечи толстозадую девчонку в облегающем свитере. Оба не таясь курили марихуану.

— Отец, прокати за полтинник. Дай залезть чувихе под юбку.

— Дикки! — Девчонка, хихикая, оттолкнула его. Коук подмигнул пареньку:

— Не жмоться.

— Ладно, фунт. По рукам?

Коук пожал плечами, помедлил и вдруг хитро улыбнулся. Он не мог устоять перед искушением надуть простаков.

Придерживая гондолу багром, Пенни помог ребятам забраться в лодку и оттолкнул ее от причала. Суденышко ткнулось в борт канала и раскачиваясь — парочка приноравливалась к движению, стараясь сохранить равновесие, — поплыло к зеву туннеля.

Коук проводил взглядом гондолу, медленно скрывшуюся в черной пасти.

Из глубины туннеля за ее приближением наблюдали другие глаза.

— Отвали! У тебя руки холодные! — хихикала девчонка.

— Брось, Мэнди, зима на дворе. Ну, будет, зайка.

— Отзынь. Хорош лапать!

— Что ж я, зря целый фунт угрохал?

В туннеле было черным-черно. Лодка, покачиваясь, плыла вперед, грохотал двигатель, журчала вода. Впереди за мокрыми окошками в мерцании красных и голубых огней виднелись бюсты давно покойных звезд экрана — Рудольфе Валентине, Джин Харлоу, Марлен Дитрих, Боу. Над водой склонилась Мэй Вест из папье-маше; за годы любопытные пальцы покрыли ее грудь слоем грязи. В лучах ультрафиолета лилово светились призрачные Дэвид Наивен, Кэри Грант, Трэйси, Хепберн, Гейбл и Ли.

— Что это за ископаемые, Дикки? — спросила Мэнди.

— Не знаю, зайка. Без понятия.

Только они миновали одну из мрачных витрин, снаружи прогремел оглушительный взрыв. Усиленное пустотой эхо прокатилось по туннелю. Девочка испуганно вздрогнула, гондолу качнуло.

— Ты что, сдурела? — крикнул парень, хватаясь за планшир.

Мэнди отчаянно завизжала. Она визжала и не могла остановиться: перед самым носом лодки из воды всплывало что-то скользкое.

Дикки охнул и шарахнулся от возникшего перед ними чудовища.

Радиоуправляемая бомба, взорванная из «Туннеля любви», была начинена горючими веществами — измельченным парафином, алюминиевыми опилками, термитом и керосином. Особым образом устроенный детонатор срабатывал по радиосигналу. Смертоносное приспособление подбросили в черный мешок для мусора за комнатой смеха. Взрыв взметнул в воздух двадцатифутовые языки огня, полетело битое стекло, и началась паника.

Никто не услышал криков в «Туннеле».

У чудища, поднявшегося из воды, была черная скользкая шкура и насекомьи, несоразмерно большие глаза. Дышало оно сипло, с бульканьем и клекотом, словно воздух вырывался из перерезанного горла. Вдруг правая рука монстра резко опустилась.

Когда в бедро Дикки косо вонзилась острая сталь, парень завопил от боли и инстинктивно отпрянул, но лишь порвал артерию и разворотил рану. Из ноги фонтаном ударила кровь, обрызгав Мэнди. Вновь опасно раскачав гондолу, девочка ударила мокрое чудище ногой в лицо.

Зазвенело разбитое стекло, и неведомая тварь с шумным плеском рухнула в поток.

— У меня кровь! Кровь! — истошным голосом вопил Дикки. С каждым ударом сердца из поврежденной бедренной артерии на стены туннеля выплескивалась кровь.

Гондола налетела на подводное препятствие, вздрогнула и накренилась.

Мэнди в один миг перегнулась через орущего Дикки и ударила кулаком по невидимому под поверхностью предмету. Освобожденная гондола поплыла к выходу из туннеля.

Снаружи от охваченного огнем деревянного строения разбегались люди.

Едва гондола показалась из туннеля, Дикки потерял сознание и рухнул на дно лодки.

Мэнди взглянула на его ногу, откуда толчками выплескивалась кровь, и, к своему ужасу, увидела, что бедро парня пригвождено к сиденью пешней.

Резная ручка пешни изображала Чудовище из Черной лагуны.

Ванкувер, Британская Колумбия

1: 03

Сегодня мы празднуем твое Первое Пришествие 11 января. Не потому ли этой ночью твое благословенное сияние так ослепительно, мама? Я знаю, Господь ждет, когда мы с тобой вновь обретем друг друга — навсегда. И это будет мой рай.

Помнишь мое обещание? Судьба покарает твою племянницу за то, как она обошлась с тобой. Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным… И жена облечена была в порфиру и багряницу, украшена золотом, драгоценными камнями и жемчугом, и держала золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства ее.