Через час Эллен уже мирно почивала в его объятиях.

…Послышался стук в дверь. Хант недовольно приподнял голову. Дверь открылась, и в проеме показалась подобострастная физиономия Робардса.

– Это я, ваша светлость, – проговорил секретарь.

– Ну, заходи. Докладывай, что тебе удалось разузнать? – спросил его Хант. Он протянул руку и взял со стоящего рядом с кроватью столика бокал. – Говори! – произнес герцог, отпив немного вина.

– Я узнал, что корабль Вакстона, «Марион», швартовался в Лондоне, несколько дней простоял и снова отплыл.

Услышав дурную весть, Хант привстал.

– Ты же сам говорил мне, что его корабль месяц назад отправился во Францию, Робардс.

– Да, это так, ваша светлость, туда отплыли все три корабля Вакстона.

– Тогда, Робардс, я тебя не понимаю, – в голосе Ханта зазвучало негодование. – Объясни мне, что произошло.

– Д-д-дело в том, что они все отплыли.

– Ну и что дальше?

– Только один из кораблей, «Марион», через две недели вернулся в Лондон.

– И что?

– Он отплыл две недели назад ночью.

– То есть когда я был в Хаверинг-хаузе? – воскликнул Хант и швырнул в секретаря бокалом.

Робардс не успел закрыть лицо, и тяжелый серебряный бокал попал ему как раз в щеку. Вино разлилось по полу и на белом мраморе плит напоминало кровь.

Робардс вытащил платок и прижал его к щеке. Платок сразу же окрасился в красный цвет.

– Корабль отплыл, ваша светлость, – снова повторил секретарь. – И я не сомневаюсь, что на нем находятся и Каролина, и Чэмбри, и Вакстон.

– Они уже две недели в пути! – Хант обхватил лицо руками.

– Да, ваша светлость, – подтвердил секретарь. – Ровно две недели.

– И ты только сейчас мне об этом докладываешь? – возмущенно проговорил герцог.

– Я проверял записи прибытия и отправления кораблей в порту. Там ни слова не было сказано о внезапном появлении «Мариона».

– Естественно! – взвизгнул Хант. – Ты еще не понял, дурья голова, что за хорошую взятку всегда можно сделать или не сделать запись! Черт возьми! – он замотал головой. – Две недели… Уже две недели, как они уплывают от меня! Ну и куда же, по вашему мнению, они отправились? – Хант вопросительно посмотрел на Робардса.

– В колонии, разумеется, – прошептал секретарь.

– Куда, куда, ты сказал?!

– В колонии – больше некуда, – повторил секретарь громче. – Вакстон получил новые земли, взял с собой Чэмбри и Каролину, и они все втроем отправились в Америку.

Злость душила его и не давала говорить. Ярость мешала ему привести мысли в порядок. Как он мог допустить такой промах?! Даже такой кретин, как Робардс, и тот бы догадался, что они проберутся в Лондон по реке. Черт подери, целых две недели он напрасно ждал их появления! Сколько драгоценного времени упущено! А денег! Он разослал своих шпионов по всему Эссексу – и все напрасно.

Но, что хуже всего, к герцогу снова приходил посланник от высокопоставленного лица и недвусмысленно намекнул, что у Ханта могут быть «большие неприятности». Нетрудно догадаться, что именно он имел в виду – тюрьму и виселицу. Хант скинул на пол шелковое покрывало и поднялся.

– Мне нужен корабль, Робардс.

– К-к-к-как вы сказали, ваша светлость, корабль?

– Придурок! Я что, непонятно выражаюсь?! Или ты совсем оглох?! Да, мне нужен корабль. Хороший, надежный корабль. Я поплыву через Атлантику.

Глаза Робардса округлились.

– Вы собираетесь плыть в колонии? – недоуменно спросил он.

Хант схватил со стола колокольчик и загремел им. В комнату стремглав вбежал слуга и начал одевать своего господина. Хант уже решил, что он будет делать в ближайшее время. Он без промедления пустится в погоню за Каролиной и настигнет ее. Он отнимет у нее страшное письмо. Иначе ему самому несдобровать.

– Больше ничего не остается делать, – обреченно сказал Хант.

Робардс с удивлением посмотрел на герцога – тот стоял понурив голову, на лице читался страх.

Через две недели путешествия Эллен начала мучиться от безделья. Первые дни на «Марионе» прошли хорошо – Эллен радовалась тому, что они уплывали в колонии, затем она начала скучать. Кэвин постоянно был чем-то занят. Эллен взялась за книги.

На пятый день путешествия состоялась свадебная церемония. Роль священника исполнял Юлиус. Он обвенчал и освятил брак между Кэвином и Эллен. Впоследствии она от души смеялась – ей никогда не приходило в голову, что она будет выходить замуж на качающейся палубе под плеск волн и хлопанье парусов. Затем состоялась свадьба с приветственными криками и весельем.

С тех пор прошло уже две недели. Эллен с тревогой ожидала, что после свадьбы отношение Кэвина к ней изменится. Но, как ни странно, Кэвин оставался с ней все таким же нежным и внимательным. Постепенно страхи ее прошли. Она начала понимать, что брак сам по себе не страшен, это всего лишь формальность, которая не несет в себе ничего опасного. Невыносимым делают брак сами люди. В ночь перед свадьбой они с Кэвином написали перечень требований друг к другу. На этом настаивал Кэвин, для Эллен же вся процедура казалась ненужной и немножко глупой. Затем они обсудили свои обязанности, обговорили участие каждого в принятии особо важных решений и прочие существенные и несущественные детали. Не забыли они, конечно, и о детях. Единственное, что вызвало у них спор, – это требование от супруга или супруги откровенности. Кэвин настаивал, чтобы с этого момента между ними не было никаких тайн или недомолвок. Он считал, что нельзя начинать совместную жизнь с обмана. Эллен охотно соглашалась с ним, но не могла заставить себя забыть свое прошлое, особенно то, что случилось с Уолдроном.

Но через две недели после свадьбы Эллен начала забывать и о нем. Даже навязчивый образ Ханта стал постепенно стираться в ее памяти. Все больше времени поглощали мысли о будущем и о детях. Эллен чувствовала, что скоро подарит Кэвину ребенка, но пока решила не говорить ему об этом.

– Что мы будем делать сегодня? – спросила Эллен и сладко зевнула, растягиваясь на кровати.

Кэвин переодел рубашку.

– Я, как обычно, пойду к Юлиусу помогать ему. А ты чем займешься?

Она задумчиво накрутила на палец длинную прядь золотистых волос.

– Не знаю. Посмотрю. Честно говоря, мне хотелось бы купить себе новое платье, – она звонко рассмеялась, игриво посмотрев на Кэвина.

Он рассмеялся в ответ.

– Я охотно понимаю тебя, но наше путешествие будет долгим, и я не часто смогу быть рядом с тобой.

– Почему? – капризно воскликнула Эллен, обхватив подушку. – А может быть, мне пойти с тобой и посмотреть, чем вы там с Юлиусом занимаетесь?

– Зачем, Эллен? – Кэвин пожал плечами. – А если тебе нечего делать, то лучше разбери вещи. Там у нас в корзинах и чемоданах полный беспорядок. Иногда и не найдешь то, что нужно.

– Прекрасно. Тогда именно этим я сегодня и займусь.

– Займись, конечно, – ответил Кэвин, надевая ботфорты. – На это, кстати, у тебя не один день уйдет. Я же говорил тебе, что Юлиус купил тебе много одежды, но она мало подходит для Лондона, – он засмеялся. – Она очень удобная, но праздничной ее не назовешь. Кроме того, я и из Хаверинг-хауза кое-что прихватил.

Эллен опустила голову. Ей очень не хотелось увозить с собой напоминания о своей прежней жизни.

– Хорошо. Вот и у тебя теперь есть занятие. – Кэвин надел матросскую куртку, поцеловал Эллен в щеку и вышел из каюты.

Эллен встала. Внезапно в дверях снова появилось улыбающееся лицо мужа.

– Если тебе что-нибудь понадобится, позови меня. Корабль небольшой, и мы с Юлиусом обязательно тебя услышим.

Эллен чмокнула его в щеку.

– Иди и работай. Хотя знаю я вашу работу. Пойдете, наверное, с Юлиусом выпивать. Я не против, но только не забывай, что я всегда жду тебя.

– Я никогда об этом не забываю. – Он улыбнулся и, поцеловав жену, скрылся за дверью.

Эллен надела нежно-голубое платье и, зачесав назад волосы, перевязала их черной бархатной ленточкой. Затем она оглядела себя в зеркало, которое Кэвин повесил в своей каюте специально для нее. Она провела расческой у корней волос. Раньше краситься ей помогал Ричард. Слава Богу, за несколько дней до тех страшных событий она успела покраситься. Но волосы постепенно отрастали. И скоро уже Кэвин заметит, что натуральный цвет ее волос – черный. Эллен надеялась, что в колониях она найдет подходящую краску для волос. Ей страшно не хотелось вновь становиться брюнеткой. Если уж она решила избавляться от своего прошлого, то прежде всего следует начинать именно с волос.