И только прекрасный портрет служил доказательством ее существования.

Со злости он с грохотом водрузил бокал на стол. Это из-за нее, этой грязной преступницы, его несчастный сводный брат, который всегда был так добр к нему, гнил в могиле. Это из-за нее Кэвину, несмотря на его клятву никогда не возвращаться в Англию, пришлось добираться сюда из Мэриленда, рисковать жизнью, переплывая бушующий океан.

Чем больше он рассматривал профиль изображенной на портрете девушки, тем больше у него возникало вопросов: «Очень странно, просто невероятно. Куда ты могла отправиться? Без денег, без друзей, без знакомых. Кто мог приютить тебя в твоем одиночестве?»

«А может быть, ты нашла прибежище у кого-нибудь из слуг? Но у кого?» Кэвин пытался выяснить, кто служил у его брата два с лишним года назад, но узнать ему удалось немного. После смерти Уолдрона часть прислуги была уволена, а другие просто разбежались.

Была, правда, одна зацепочка. Болтливый ювелир как-то намекнул Кэвину, что знает одного человека, который мог бы кое-что рассказать о Каролине. «Несмотря на ее замкнутую, почти монастырскую жизнь, – сказал ювелир, – есть кое-кто, кто знал вашу невестку немного лучше остальных. Это герцог Хант, и мне кажется, что он сможет вам помочь в поисках».

Кэвин очень рассчитывал на то, что так и случится. Он был в доме Ханта, но дворецкий сказал ему, что герцог вот уже долгое время находится во Франции, откуда скоро должен возвратиться. Кэвин решил, что, как только герцог прибудет в Лондон, он обязательно встретится с ним. «Не исключено, что этот Хант сможет пролить свет на события, которые произошли той ненастной ночью. Кто знает, может быть, у него и есть ключ к разгадке тайны твоего исчезновения. Будем ждать», – задумчиво произнес Кэвин.

Не раз ему приходила мысль, что Каролина умерла. Равно как она могла и покинуть Англию.

Он поднял глаза и устремил взгляд на таинственную девушку, изображенную на портрете. «Нет, ты жива, я чувствую это». Внезапно он вскочил с кресла и закричал:

– Ты не только не умерла, но ты здесь, в Лондоне. Некуда тебе было бежать, кроме как сюда! Здесь, здесь ты скрываешься от меня! – кричал разгневанный мужчина, и гулкое эхо разносило его слова по всему дому. – И я найду тебя, найду, и ты своей жизнью заплатишь за смерть моего брата.

Часы пробили ровно семь. Был тихий летний вечер, и Кэвин, поднявшись, потянулся к плащу. Карета уже ждала его. Ему хотелось появиться в таверне «Шесть пенсов» пораньше и посмотреть, все ли там сделано так, как он просил. Эта недотрога Эллен Скарлет задела его за живое, и он решил, что если поведет себя тактично, но настойчиво, то не позже полуночи недоступная актрисочка будет лежать в его постели.

Его нисколько не волновал тот факт, что ей приходилось обманывать своего покровителя. Да кто она такая, чтобы он стал задумываться о ее чувствах? Она всего лишь одна из многих, кто зарабатывает на жизнь своим телом. А оно-то Кэвину и нужно. Его не беспокоили переживания девушки, и ему было безразлично, что творится у нее на душе. К тому же эка важность, содержанка убегает от своего хозяина. Что с того? Он не рассчитывал на длительное знакомство, просто хотел провести с Эллен несколько ночей – и все. Как только он найдет убийцу своего брата, то сразу же уедет. А в том, что ему удастся ее найти, Кэвин не сомневался.

Бросив последний взгляд на портрет таинственной леди Вакстон, он схватил с кресла плащ, набросил его на плечи и вышел из комнаты, мягко закрыв за собой дверь.

Кинг-стрит, на которой располагалась таверна «Шесть пенсов», была одной из самых дорогих улиц, правда, таких же грязных, как и все остальные. В ее восточной части стояло множество шикарных особняков, а в западной – ряды таверн, охотно посещаемых и богачами, и беднотой. К тому времени, когда карета, нанятая Эллен, подъехала к «Шести пенсам» и остановилась у весьма потрепанной непогодой вывески с изображенными на ней шестью блестящими монетами, она так разволновалась, что даже чувствовала легкое головокружение.

Она принялась одеваться сразу же после ухода Ричарда. Для встречи с Кэвином она выбрала свои самые модные вещи. Эллен надела темно-зеленую кофточку с длинным рукавом и кокетливым вырезом и множество пышных юбок, отделанных бантами и пестрыми лентами. Небольшой корсет сжимал ее талию и высоко поднимал полную грудь. На ногах у нее были тонкие нежно-зеленого цвета чулки и черные туфли. Тщательно завив волосы и немного припудрив лицо, Эллен подошла к зеркалу и придирчиво оглядела себя. Внезапно она вдруг предположила, что Кэвину будет совершенно безразлично, во что она одета. Однако ей не хотелось об этом думать.

С приходом к власти короля многое изменилось не только в жизни Англии, но и в жизни самих англичан, к примеру, мужчины-придворные стали уделять много внимания своей одежде и внешности. Многие мужчины превратились в этаких ловеласов и пустых щеголей. Эллен достаточно насмотрелась на подобных типов, ежедневно осаждавших театр, и презирала их. Они были озабочены лишь одной мыслью: заманить в постель очередную актрисочку. «Нет, Кэвин не похож на них, – убеждала себя Эллен. – Он хоть и одет по последней моде, но в нем нет нахальства и лицемерия».

Карета подъехала к «Шести пенсам», Эллен вышла и расплатилась с извозчиком. В ту же секунду в дверях таверны появился Кэвин. Подойдя к девушке, он поклонился, воровато поцеловал ее руку и повел внутрь.

Когда Эллен проходила по залу, несколько мужчин с любопытством рассматривали ее. Кое-кто легонько присвистнул, но брошенный в их сторону угрожающий взгляд ее кавалера заставил всех притихнуть и заняться тем, для чего они сюда и пришли, – выпивкой. Эллен шла, ни на кого не глядя, и внутренне молилась, чтобы в таверне не оказалось никого из знакомых Ричарда. В душе она корила себя за то, что не догадалась надеть маску или вуаль.

– Я очень рад, что вы не переменили своего решения, – прошептал ей на ухо Кэвин, увлекая за собой наверх.

– Я всегда держу свое слово, – ответила она. Только поднявшись наверх, где располагались отдельные комнаты для знати, дрожавшая от напряжения девушка облегченно вздохнула.

– И все-таки я очень боялся, что вы не придете, – сказал Кэвин, принимая у Эллен ее легкую накидку.

Посередине комнаты стоял хозяин таверны, увидев посетителей, он подобострастно поклонился.

– Ваш ужин будет подан немедленно, – угодливо проговорил он, вытирая толстые пальцы о передник и стараясь тайком рассмотреть Эллен.

Она подошла к окну и стала внимательно разглядывать улицу.

– Чем еще я могу быть полезен милорду? – заискивающе ворковал хозяин. – Может быть, желаете послушать баллады? Я могу прислать сюда певцов и музыкантов.

Кэвин открыл дверь, давая хозяину понять, что в нем больше не нуждаются.

– Благодарю, когда мне что-нибудь понадобится, я дам вам об этом знать, – раздраженно сказал он.

Выпроводив чересчур назойливого хозяина, Кэвин закрыл дверь и повернулся к своей спутнице. Она отошла от окна и смотрела на него. Эллен никак не могла подавить в себе влечение к совершенно незнакомому ей человеку. Он манил, притягивал ее к себе, и она ничего не могла с собой поделать. Но в то же время она понимала, что не может руководствоваться только чувствами. Сейчас, когда ее новая жизнь только-только началась, ей следовало быть крайне осторожной и никоим образом не выходить за рамки, предначертанные ей самой судьбой. И Ричард был прав, на каждом шагу Эллен могла подстерегать опасность.

Но разве могла она думать об опасностях, находясь рядом с этим влекущим к себе мужчиной? Эллен смотрела на него глазами влюбленной женщины. Ее взгляд был красноречивее всяких слов: она хотела любить и быть любимой.

Кэвин положил накидку Эллен на стул и снял свой плащ. Он был одет в рубашку из дорогого полотна, отделанную кружевами, и короткие штаны. Одежда очень шла ему. Она соблазнительно облегала его тело и подчеркивала его красоту и силу. От внимания Эллен не ускользнул крупный бугорок, выступающий из-под обтягивающих его бедра штанов. На ногах были высокие сапоги, каких в Англии никто не носил. «Наверное, в колониях теперь такая мода», – подумала Эллен.