Ее пустое гнездо не было шумным, когда мальчиков не было в нем, но сейчас тишина не помешала бы. Дана сжала виски пальцами.

– Голова раскалывается, – простонала она. – Мне нужно джакузи.

Сын пошел за ней в кухню, потом в прихожую и поднялся по винтовой лестнице в жилое пространство дома.

– Но, мам… – настаивал он даже после того, как она отмахнулась от него, думая только о теплой воде и молочной пене с медом и миндалем, которую она прихватила с собой со своего последнего путешествия на курорт с Кэролайн, Бриджет, Лорен и… Китти.

– Сэм, – сказала Дана, взойдя по лестнице, – пожалуйста. – Она закрыла дверь у него перед носом.

– Но, мам… – повторил он с той стороны двери, – неужели тебе не интересно узнать, что жених Хлои Мичем отменил их свадьбу?

Конечно, Дана остановилась. Ее взгляд скользнул к огромной кровати, где лежал белый толстый халат и ждал, когда же он сможет обнять ее после долгой расслабляющей ванны.

Но разорванная помолвка?

У Хлои?

Она глубоко вздохнула и прислонилась к стене с шелковыми обоями.

– Сэмюель Дэвид Фултон, лучше, чтобы это была правда.

Если он все еще стоял за дверью, то задерживал дыхание.

– Сэм? – прошептала Дана. Может, он ушел, потому что это была всего лишь шутка? Ее детям свойственно шутить.

– Я здесь, мам, – прошептал он в ответ. – И да, это правда. Я даже видел, как она плакала.

Дана издала еще один вздох и покорно открыла дверь.

– Ладно, – сказала она. – Рассказывай. Только сначала дай мне заварить чай.

– Так вот моя теория, – сказал Сэм после того, как рассказал про сцену у Кэролайн («Она пытается защищать и Винсента, и Китти»), о том, что бедная Хлоя была совершенно разбита («Она хорошая, мам. Как парень может так поступить с такой девушкой?»), и о том, как Кэролайн сначала пыталась выставить его за дверь, а потом сама уехала.

– Выходя из дома, миссис Мичем кричала, что заставит отца Хлои разобраться со всем этим, но чтобы та многого не ждала, потому что все мужики засранцы.

– Вряд ли она использовала именно это слово, – сказала Дана, потягивая свой чай и чувствуя, как отпускает головная боль.

Сэм поднял ладонь:

– Слово скаута.

– Ты не был скаутом. Твой брат Майкл им был.

– Ладно, – согласился он. – Она так и сказала, честно.

Дана отпила еще чаю.

– Ну что ж, это все очень интересно, но не имеет никакого отношения к убийству Винсента.

– А что, если имеет? – спросил Сэм.

Дана покачала головой:

– Каким образом? Ли Сато, возможно, виделся с Винсентом пару раз на вечеринках, но я сомневаюсь, что он знал, кто такой Винсент Делано.

– А если нет? Ведь после того как ее мать вылетела как ошпаренная, Хлоя сказала странную вещь. Она сказала, что не видела свою мать такой разъяренной с тех пор, как вошла в самый разгар их с отцом ссоры перед весенним раутом.

– Из-за чего они повздорили?

– Я спросил. Она ответила: «По-моему, это из-за каких-то денег, которые она дала Винсенту».

Дана нахмурилась:

– А зачем Кэролайн дала мистеру Делано деньги?

– Вложение?

Даже Дане, которая мало понимала в механике инвестирования, казалось неправдоподобным, что Кэролайн вела дела с Винсентом Делано. Разве не Джек – как все остальные мужья в Нью-Фоллсе – распоряжается инвестиционным портфелем семьи?

– Видимо, да. Но как это может быть связано с тем, что Ли Сато расторг помолвку?

Сэм пожал плечами:

– Может, это было неудачное вложение? Может, она и Ли уговорила и тот тоже потерял деньги?

– Ли и так достаточно богат. – Дана покачала головой. – Нет, я сомневаюсь, что все это как-то связано.

Сэм казался разочарованным.

– Наверное, ты права. И потом, как могла бы действовать миссис Мичем? Пристрелить Винсента Делано, а потом прискакать домой и расфуфыриться для своего идиотского вечера?

Дана засмеялась. Она взглянула на дно своей чашки, словно чайные листики могли подсказать ответ для решения этой головоломки. Потом ей в голову пришла мысль.

– Ладно, если предположить, что у Кэролайн был мотив, то она могла использовать любые средства.

– А?

Дана рассказала Сэму про киллера.

Он прищурился:

– Так это у Кэролайн был роман с Винсентом Делано?

Дана покачала головой:

– Ты должен пообещать, что никому не скажешь. Это была Лорен Халлидей.

Сэм рухнул на табуретку.

– Боже, мам! Вот это Нью-Фоллс. Убийство. Неразбериха. Миссис Халлидей. Я не сплю?

– Нет. – Она устала, почувствовав себя опустошенной от этих домыслов и от внезапно охватившего ее ощущения, что это все выше их понимания. – И еще кое-что, Сэм. Я предложила найти нового адвоката для Китти – заплатить за него. Я знаю, что твоему отцу это не понравится. И я даже не знаю, где найти адвоката.

У сына загорелись глаза.

– Начнем с незаменимого Интернета, – сказал он. – Это решение всех проблем, известных человечеству.

Но Дана покачала головой:

– Я пообещала Китти, но теперь даже не знаю, Сэм. Когда я подвозила ее, к ней пришла ее дочь. Она зашла, чтобы сказать, что существует страховка и что в случае смерти Винсента деньги получает Китти.

– Личная страховка? Черт, это делу не поможет.

Сэм, естественно, был на стороне Китти, потому что именно она была жертвой несправедливости.

– Самое худшее в том, что страховка большая. Два миллиона долларов. Но Китти говорит, что не знала о ее существовании.

– Два миллиона бешеных долларов? О, мам, что же нам делать?

Дана поставила чашку, закрыла глаза, глубоко вздохнула. Потом сказала:

– Мы все расскажем полиции. И отправимся туда прямо сейчас.

– Я же говорила, мы отстали от жизни, – настаивала Бриджет, когда Дана позвонила ей после того, как вернулась из полицейского участка, где они с Сэмом рассказали детективу Джонсону все, что знали, в том числе и о том, что Лорен была любовницей Винсента Делано до Иоланды и что Кэролайн и Джек ссорились из-за того, что та дала Винсенту деньги, хотя никто не знает сколько и почему. Потом Бриджет спешно добавила: – А теперь положи трубку и позвони на мобильный.

Дана не стала спрашивать Бриджет зачем. Пока что Бриджет единственная, кто не был связан с Винсентом, единственная, чье имя, будь оно на веб-сайте, не вело бы по ссылке на страничку с убийством.

– Не хочешь пообедать со мной и Сэмом? – спросила Дана. – Стивен будет в Чикаго до завтра.

– С удовольствием, но не могу. Жду важного звонка.

– Скажи, чтобы звонили на мобильный. Пойдем с нами, ну пожалуйста. У нас с Сэмом голова пухнет от этой новой информации. Помоги нам разобраться со всем этим.

– Но Эйми дома.

– А. Ну да. Я и забыла. Ты не хочешь, чтобы твоя четырнадцатилетняя дочь узнала всю подноготную Нью-Фоллс.

Бриджет засмеялась:

– Нет. Но если ты хочешь поговорить, можешь отправиться со мной завтра днем.

– Отправиться с тобой? Куда?

– На химиотерапию. В полвторого. Я еще не говорила Рэндаллу и Эйми, и компания мне не помешает.

Дана сказала, что заедет за ней к часу.

– Кто звонил? – спросила Эйми, неспешно входя в гостиную и плюхаясь рядом с Бриджет. – Чем занимаешься?

Она была молодой и умной и уже такой tres[25] взрослой. Но Дана была права: Эйми не должна знать о грязном белье жителей Нью-Фоллс.

– Дана Фултон, а я пуговицы перешиваю. – После того блейзера лавандового цвета она перешила пуговицы еще на полудюжине других жакетов, двух платьях и трех кардиганах. – Твоя маман толстеет. – Она подняла глаза и внимательно посмотрела на дочь. – А ты хорошеешь. – Эйми провела день с Крисси, ее давней подругой детства. В отличие от Эйми Крисси была некрасивой.

– Папа постоянно говорит, что я красивая.

– Твой папа тебя испортит. – Бриджет улыбнулась. Как она могла не улыбаться? Ее дочь действительно была красивой, с мягкими чертами, которые придавали привлекательности ее телу, в отличие от угловатой Элиз Делано, которая, до Эйми, была самой красивой девушкой, рожденной в Нью-Фоллсе.