— Ворон, забери их вниз. Прикуй к скамье. Когда очнутся — побрей.

— Слушаюсь, капитан. — Чудовище отвернулось было, но тут же оглянулось снова: — Рабы или преступники?

— Это грабители, а не турки. Хохлы можешь им оставить.

Хакона на корабль пришлось тащить двоим. Жана Ворон сам взвалил на плечо. Когда пленников унесли по сходням, капитан отсчитал оговоренную сумму. Генрих обещал Грегору золото, а потом исчез, так и не заплатив: просто повернулся и неверными шагами ушел в темноту. Даже не попрощался. Однако шестьдесят дукатов — неплохой ночной улов. В схватке Грегор потерял пятерых, так что и платить пятерым не придется. Пятьдесят он оставит себе. Теперь он больше ничего Генриху не должен.

— Доброго плавания, мой храбрый капитан. Отрубите этим мечом пару голов неверным, ладно? С вами — надежда всего христианского мира.

Грегор поклонился, а потом хохотал всю дорогу до борделя.

И только перед тем как заснуть, когда у него в голове уже стоял туман от выпитого на радостях вина, он вспомнил, что забыл навестить монаха-доминиканца, того, у которого было золото и который отплывал в Тоскану.

— А, ладно! — зевнул он. — Не так уж это было важно.

Капитан вернулся на квартердек, а вскоре к трапу подошел Ворон, чтобы сообщить, что рабов надежно приковали к скамьям. Лавальер осмотрел гавань, откуда выходили корабли обоих караванов. Суда были самой разной формы и размера, парусные и гребные. Маневрируя, они спешили воспользоваться благоприятными течениями.

На секунду оторвав от носа платок, он крикнул: «Валетта!» — и помахал своим новым мечом. Мальтиец Грегор сказал, что это меч палача. Ну что ж, во время плавания капитану наверняка представится возможность проверить его в деле.

Крик капитана подхватили его матросы: они впервые услышали, куда направляется корабль. Вскоре судно уже отчалило и присоединилось к потоку других. Чтобы избежать столкновения, использовали укороченные весла, так что продвигались медленно.

— Валетта! — Давальер тихо вздохнул. — Очередной вонючий порт, загнивший под июньским солнцем! Да еще придется иметь дело с этими святошами-рыцарями!

Он ненавидел монашествующих воинов. С ними не повеселишься и добычи от них не дождешься. Совершенно упав духом, капитан ушел к себе в каюту и начал пить.

Бекк не привыкла повиноваться приказам.

— И вообще, француз выразился неточно, — проворчала она себе под нос, пытаясь повернуться в тесноте полусгнившего бочонка для воды. — Он велел мне уйти с поля боя, а не выйти из игры!

План Жана все еще годился: тень будет искать своего хозяина. Генрих фон Золинген пройдет этим путем и отправится на тот корабль, где находится его господин. Бекк последует за ним и спрячется на том же корабле или сядет на какой-нибудь другой, отправляющийся в тот же порт. Погоня продолжится, а на море случается всякое.

Однако когда телохранитель проковылял мимо нее, волоча за собой меч, который скрежетал по камням, Бекк не пошевелилась. Одна часть ее сознания понукала ее продолжить преследование, а другая — удерживала.

«Товарищи! — думала она. — Враги у меня были всегда, а вот товарищей никогда не было. Я должна узнать, что с ними сталось».

Она не стала уточнять, о ком подумала в первую очередь.

Несколько минут спустя мимо нее на тележке провезли Жана и Хакона. Бекк перебегала от укрытия к укрытию, поспевая за процессией, и вышла вместе с нею на пристань, где наблюдала за переговорами между морским офицером и толстяком, который был одним из нападавших. Бесчувственные тела занесли на борт. Обоняние без слов объясняло, какое плаванье их ожидает.

— Да хранит тебя Бог, Жан Ромбо, — прошептала Бекк. Ее глаза увлажнились, но она быстро отвернулась от галеры, подавив непривычное чувство одиночества. Гнев был понятнее. Это чувство легче направить на что-то. «Помни о своей цели», — подумала она и представила себе Джанкарло Чибо. Он все еще находился где-то рядом, а его тень, Генрих фон Золинген, сильно ослаблен ударом по голове. Бекк все еще может найти и убить Чибо и выкрасть его печать — это и было целью ее засады в холмах. Венецианские специалисты по подделке документов все еще дожидались ее приказаний. Ей требуется только прибыть в Сиену раньше, чем туда придет известие о смерти архиепископа.

Бекк потратила впустую целый час, прохаживаясь по пристани и внимательно наблюдая за отплытием каждого корабля. Однако оба каравана отбыли, не дав никаких подсказок относительно местопребывания ее врага. И она неохотно вернулась в конюшню.

— На галеру? — взвыл Фуггер. — Ох, Демон, ох, нет! — Птица слетела вниз и села ему на плечо, а Фенрир завыл и стал царапать дверь конюшни. — Значит, надежды нет никакой, потому что они обречены. Из этого ада никто не возвращается. Никто.

Он упал на пол. Тело его корчилось, стоны наполняли тесное помещение.

Бекк уже один раз дала волю печали и больше не намерена была этого делать.

— Он сказал, что вы назначили место встречи.

— Назначили, назначили, но к чему место встречи, когда на нее приходит только одна сторона? Ай-и!

— Слушай. Прекрати свои стоны и слушай меня, ладно?

Фуггер перестал извиваться.

— Вчера ночью ты немного рассказал мне о том, как встретился с Жаном.

Фуггер встал на колени и начал раскачиваться.

— Ну и что?

— А то, что если человек смог избежать верной смерти на виселице, то он может избежать всего, чего угодно.

— Но с галеры? — взвыл Фуггер. — С корабля смерти?

Бекк встала на колени рядом с ним, обхватила его за плечи и, поймав взгляд мечущихся глаз, заставила его смотреть ей в глаза.

— Этот корабль идет на войну, со всеми ее опасностями. Для меня «опасность» — другое название счастливого случая. Если ты хочешь чего-то достаточно сильно (ты не сказал мне, чего хочет Жан Ромбо, но я вижу, что его желание не уступает даже моему), тогда все возможно. Все, что можешь сделать ты…

— Все, что могу сделать я, — это сдержать свое слово. — Фуггер почти перестал дергаться и задумался. — Он рассказал мне об одном городе среди виноградников. Он знает его по итальянским кампаниям. Один человек, который у него в долгу, содержит там постоялый двор. Название города — Монтепульчиано.

— Монтепульчиано? Знаю. Недалеко от Сиены. Так что у нас с французом была одинаковая идея: если мы потеряем след Чибо здесь, то последуем за ним в его берлогу.

— Значит, теперь нам туда? Мы будем ждать их в Монтепульчиано?

Бекк встала и подошла к двери конюшни. Огненный шар солнца изливал раскаленный свет на наковальню города. Щурясь, Бекк сказала:

— Ты должен хранить верность своему слову так, как считаешь нужным. Но я обязан выполнить обещание, которое дал намного раньше.

— Но Жан…

Не оборачиваясь, она бросила:

— Я обещал, что буду следовать его дорогой только до тех пор, пока нам по пути. Теперь Жан встал на такую дорогу, по которой я не могу пойти за ним. Я должен вернуться на свою собственную. — Тут она повернулась к Фуггеру и увидела, что он снова начал дергаться. — Но мы с тобой можем ехать вместе, Фуггер. Пока что наши дороги совпадают. Если мы продадим лошадей, то сможем заплатить за проезд до Ливорно на корабле. Оттуда до Сиены всего день езды.

Молодой человек почесал свою рыжую бородку, а потом медленно встал.

— Ну что ж, Демон, похоже, какое-то время мы последуем за другим человеком. Веди нас, храбрый юный господин. Пойду продам наших животных.

Птица и человек ушли, уводя с собой лошадей. При виде Фенрира, все еще скулящего по своему хозяину, у Бекк заныл живот, и она поняла, что это возвещает начало кровотечения. Одна из причин, по которой она избегала общества, — ежемесячное женское проклятье. В такие дни ей еще труднее было сохранять маску.

— Провизия, — пробормотала она, обращаясь не только к себе, но и к псу.