– Клаудия, я устроила этот прием, и мне на нем распоряжаться, – осадила ее миссис Лерри.

Для Сары пение уже стало привычным делом. Занимаясь работой, она целыми днями пела и голос себе хорошо поставила. Миссис Лерри как-то сказала ей: «У вас голос жаворонка». Она научила девушку некоторым современным песням и нескольким, весьма известным старым.

Сара, воодушевленная комплиментами Эдварда Раштона, на этот раз чувствовала себя уверенно и вместе с Гетином, Краногом и Дейзи спела несколько баллад из сборника «Девушки из Богемии».

– Какой у Сары чудесный голос, – тихо произнесла миссис Лерри. – Я ею просто восторгаюсь.

– Вы учите Сару тому, чего ей в ее положении совсем не нужно, – процедила сквозь зубы Клаудия.

– В ее положении? Дорогая моя, ты, похоже, забыла, что в один прекрасный день Сара станет членом нашей семьи.

Четверка самодеятельных певцов замолкла. Миссис Лерри похвалила их пение.

– Гетин, ты мог бы вместе с Краногом поставить арфу посередине комнаты?

– Арфу? – удивленно переспросил Гетин. – Бабушка, но никто из нас не умеет на ней играть.

– Я все уже устроила, – ответила миссис Лерри.

Хлопнула входная дверь, и вскоре в гостиную в сопровождении Марты Джейн вошла девушка. Увидев ее, мистер Раштон от удивления ахнул.

– Это – Энн Джоунс, – кивнув на прибывшую, сказала миссис Лерри. – Она – одна из лучших арфисток Уэльса и одета в национальный валлийский костюм. Обратите внимание на ее с высокой тульей шляпу, а то она ее сейчас снимет.

Девушка сняла шляпу, затем накидку и осталась в белоснежном чепце, блузе из тонкой шерсти, с накинутым на плечи ярким платком с бахромой и в серой полосатой юбке.

Дейзи Раштон была поражена.

– Никогда не думала, что здесь, в Уэльсе, носят такие живописные наряды, – сказала она.

– Сейчас, мисс, мы уже их не носим, – улыбнувшись, ответила Энн Джоунс. – Надеваем только в особых случаях.

Она села за арфу и тронула пальцами струны. Комнату заполнили чарующие звуки. Сара пришла в восторг. Энн Джоунс выдержала паузу, а затем стала играть. Арфистка и музыкальный инструмент словно слились воедино. Сара и не знала, что арфа может звучать и весело, и так печально, что трогала душу.

Смахнув с ресниц слезу, Сара поймала на себе взгляд Кранога. Как только Марта Джейн увела Энн в кухню, Краног тотчас подсел к Саре.

– Ну как вам наша народная музыка? – спросил он. – Трогает?

Лицо его вновь было непроницаемым. Он словно снимал одну маску и надевал другую. Иногда Саре казалось, что Краног смотрит на нее с интересом. Даже с восхищением. Однако через минуту его глаза вновь становились холодными.

– Сегодня я впервые услышала, как звучит арфа, – сказала Сара. – Она издает чарующие звуки.

– Я тоже так считаю. Но я чистокровный валлиец, а вы… вы англичанка. А англичан принято считать людьми совсем несентиментальными.

– Это мнение ошибочное.

– Да, конечно. Но я заметил, что ни Дейзи Раштон, ни мою мачеху, а они обе англичанки, музыка ничуть не тронула, тогда как моя бабушка и Марта Джейн слушали ее со слезами на глазах.

– Надо было слушать музыку, а не считать по пальцам плачущих.

Краног рассмеялся.

– Сара, дорогая, какая же вы умница! – воскликнул он. – Могу я сказать вам, что вы сегодня прекрасно выглядите?

В его глазах читался неподдельный восторг.

– Мистеру Раштону тоже понравилось мое платье, – сказала девушка.

– О, такой мужчина, как он, знает, что говорит.

Бросив взгляд на Эдварда Раштона, разговаривавшего в этот момент с миссис Лерри, затем на Гетина, сидевшего рядом с Дейзи, Сара неожиданно спросила:

– А когда мистер Раштон уезжает в Лондон?

Однако ответа на свой вопрос она не получила.

– Вам Гетин что-нибудь говорил об узкоколейке? – спросил Краног.

– Об узкоколейке? – удивленно переспросила Сара.

Краног рассказал о планах строительства узкоколейки.

– Скажите, а обойтись без узкоколейки никак нельзя?

– Я считаю, нет.

– А шахтеры о ваших планах знают?

Краног рассказал девушке о встрече Гетина и мистера Раштона.

– Думаю, что слухи о строительстве узкоколейки уже поползли.

– Да, кое-кто будет недоволен.

Краног нахмурился.

– Таких будет много. Это в первую очередь – перевозчики руды и фермеры, по полям которых будет проложена узкоколейка.

– Вы знаете человека по имени Дик Дерин? – спросила Сара.

– Кто вам о нем сказал?

– Марта Джейн. Так вы знаете его?

– Да. И всю их семью. Его отец не в ладах с законом. Это очень неблагополучная семья. У них постоянно драки. Дерутся не только друг с другом, но и с соседями. Раньше Дик Дерин работал в Южном Уэльсе, а недавно вернулся домой. То, что он подстрекает людей, общеизвестно. Он активный член профсоюза шахтеров.

– То же самое говорила мне и Марта Джейн.

– А почему вы меня о нем спросили? Вы разве не на стороне Гетина?

– Я… Он, как мне кажется, смирился с тем, что шахта будет работать. Во всяком случае, до тех пор, пока он не решит свои финансовые проблемы.

– Но вы против строительства узкоколейки?

– На это я вам ответить не могу. Гетин о планах ее строительства со мной еще не говорил.

– Он ни с кем о них не говорил. Ну разве что…

Краног прервался на полуслове, Интересно, ей известно, какой вспыльчивый Гетин? Сможет ли она успокоить его, как это сделала Мэри Гвинн?

– Вы не договорили, – напомнила ему Сара.

– Я предпочел бы не продолжать.

Улыбка, озарившая лицо Кранога, поразила девушку.

Прошло несколько дней. Сара была в своей комнате, когда услышала, что кто-то пришел. Вскоре вошла Марта Джейн и попросила ее спуститься в гостиную.

– Миссис Лерри хочет, чтобы вы познакомились с мистером Гвинном, – сообщила служанка.

– С мистером Гвинном? – удивленно переспросила Сара.

– Да, мисс. С этим членом их семьи вы еще не встречались. Это – дядя мисс Мэри. Он живет в имении, расположенном в Северном Уэльсе, но летом уезжает в местечко с каким-то иностранным названием.

Подойдя к лестнице, Сара расправила складки на своем платье из коричневого шелка, приподняла подол и стала медленно спускаться по ступеням.

Как только она вошла в гостиную, миссис Лерри и мистер Гвинн, болезненного вида мужчина, тотчас замолкли. Сара почувствовала себя неловко и замерла в дверях. Тем временем мистер Гвинн в упор разглядывал ее.

– Сара, это мистер Джон Гвинн, дядя Мэри, – сказала миссис Лерри. – А это, Джон, Сара.

Девушка обратила внимание на то, что старуха не назвала ее фамилию, а мистер Гвинн, пожимая ей руку, пристально смотрел на нее.

За чаем разговор шел на общие темы. Миссис Лерри расспрашивала гостя о жизни за границей и о его семье. Оба вспоминали былые времена. Однако время от времени Сара ловила на себе пристальный взгляд мистера Гвинна. Когда Марта Джейн, собрав со стола посуду, вышла из гостиной, он сказал Саре:

– Простите, что я на вас так внимательно смотрю. Я вовсе не хотел вас этим смутить. Просто этой встречи с вами я очень долго ждал.

– Ждали этой встречи?

– Да. Дело в том, что я вас уже видел. Когда вы были еще ребенком. А вот повзрослевшей я увидел вас только сейчас. Я и вашу маму знал. Вы не расстроитесь, если расскажете мне о последних днях ее жизни?

Сара удовлетворила его просьбу. Боль утраты единственного близкого ей человека, притупившаяся за последние дни, вновь дала о себе знать, и у нее на глаза навернулись слезы.

– Вы так любили ее, – заметил Джон Гвинн.

– А вы ее хорошо знали?

– Она служила в нашем загородном доме.

– Но… но я думала, что она всегда жила в Лондоне.

– Нет, не всегда. И хотя она выросла в семье одной валлийской пары, она была англичанкой. Маленькой, хорошенькой и сероглазой.

– Джон, ты своими замечаниями ставишь Сару в тупик, – заметила миссис Лерри. – Ну, ты расскажешь ей, зачем приехал, или мне это сделать?

– Вы знаете Сару лучше, чем я. Хотя я ее отец.