– Надо думать, он расскажет и другим, – заметил Краног. – Короче говоря, очень скоро о наших планах узнают местные жители.

Раштон растерялся.

– Должен сказать, я об этом как-то и не подумал.

– Против строительства узкоколейки будет возражать не только мой брат.

– Не только ваш брат? Должен ли я это понимать, что он против строительства?

Краног растерялся. Он не знал, что ответить Эдварду Раштону. Не мог же он сказать, что Гетин категорически против строительства узкоколейки.

Мистер Раштон поднялся с кресла и стал мерить шагами комнату.

– Я сразу понял, что вашего брата нисколько не интересует шахта, – произнес он. – Поэтому его столь негативное отношение к узкоколейке меня удивляет.

– И это вас не беспокоит?

– Не очень. Техника у вашего брата никакого интереса не вызывает. Он по натуре своей помещик. Правда, шахта принадлежит ему…

– А если он не согласится с вашими планами?

– Думаю, в конце концов согласится. На строительство узкоколейки уйдет масса времени, прежде чем она будет завершена. Много времени потребуют и подготовительные работы. Я не очень озабочен тем, что сейчас ваш брат категорически против этих работ. Уверен, со временем он свыкнется с необходимостью строительства узкоколейки.

Послышались шаги. Мистер Раштон и Краног выглянули в распахнутое окно и увидели шедших в сторону поселка Гетина и Дейзи. Девушка искрящимися глазами смотрела на улыбавшегося Гетина и заразительно смеялась.

– Моей дочери удалось поднять настроение вашему брату, – заметил Эдвард Раштон. – А это можно считать нашим первым успехом!

В кухне Сара помогала Марте Джейн готовить ужин. Миссис Лерри, еще окончательно не оправившейся от простуды, хотелось встретить Раштонов как можно лучше.

– Мисс, загляните в духовку, – раскладывая тесто по формочкам, попросила Марта Джейн. – А заодно, может, польете седло ягненка соусом? Хочу, чтобы этот джентльмен знал, что такое хорошо приготовленный уэльский ягненок. Какие у него смешные жилетки! Не мужчина, а настоящий павлин. Но говорят, шахтерам он понравился. Они еще не знают, радоваться им, что будет создана фирма, но думают, с ним и мистером Краногом…

Она замолкла и быстро сунула в печку очередную формочку с тестом.

– Марта Джейн, а шахтеры довольны своей зарплатой?

Служанка задумалась.

– Наверное, мне не следовало вас об этом спрашивать, – сказала Сара.

– Ну, как сказать. Одна моя половина на их стороне, другая на стороне семьи Лерри, – призналась служанка. – Мисс, если сравнить с тем, что было раньше, могу сказать, люди стали жить лучше. Моя мать с десяти лет работала на полях. Добиралась она до них пешком – три мили туда и три обратно. Убирала камни, пропалывала турнепс и брюкву и поначалу за день зарабатывала четыре пенса. Потом уже восемь. Но не больше. Но на шахте были женщины, которые промывали руду. Дети тоже. А работа эта очень тяжелая.

– А теперь шахтеры получают столько, что их жены могут оставаться дома?

– Ну, многие женщины работают служанками. Но они привыкли к тяжелой работе. Скажу одно: лучше с утра до ночи работать в чужом доме, чем на покрытых инеем полях.

– Значит, вы считаете, что открытие шахты явилось для них благом?

– Д-да. Но лучше всего стали жить те, кто ими владеет, – ответила Марта Джейн и, бросив взгляд на Сару, рьяно заработала ножом. – Слишком много болтаю. Как всегда.

– Нет-нет, – возразила Сара. – Вы все правильно говорите.

– Я тут разговаривала с Диком Дерином. Наверное, зря, – сказала Марта Джейн.

– С Диком… Дерином? А кто это?

– Один из местных. Он работал на угольной шахте в Южном Уэльсе. Недавно вернулся. Совсем больной. Но это не мешает ему трепать языком.

– А что он такое говорит?

– В основном рассказывает о зарплатах на шахтах. Он говорит, на юге шахтеры получают больше, чем у нас. Дик – член профсоюза. А здесь…

– Я хотела бы знать, что он конкретно говорит.

– Говорит, рабочие должны бороться за свои права, требовать повышения зарплаты…

– А здешние шахтеры? Что они на это говорят?

– Те, что помоложе, согласны с ним, а шахтеры постарше называют его подстрекателем. Говорят, добычу угля нельзя сравнивать с добычей руды.

Поставив противень с мясом в духовку, служанка занялась нарезкой.

Столовая миссис Лерри была вполовину меньше столовой дома в Понтравоне. Окна ее выходили в сад. Помимо столовой мебели в ней вдоль стен стояли несколько больших книжных шкафов, а в углу – арфа. В этот вечер в комнате было много цветов. Их сорвала в саду Сара и, сделав из них красивые букеты, поставила в огромные вазы. Поскольку к вечеру похолодало, разожгли камин.

Миссис Лерри в шелковом платье бледно-сиреневого цвета сидела во главе стола. По правую руку от нее расположились Дейзи, Гетин и Клаудия, а по левую – Эдвард Раштон, Сара и Краног. Миссис Лерри нисколько не сомневалась, что ее сноха от критических замечаний по поводу убранства столовой не удержится.

– Я впервые вижу арфу, – заметила Дейзи Раштон.

– В таком случае, вам бы следовало услышать, как на ней играют, – ответил Краног. – В соседней деревне живет самая лучшая в Уэльсе арфистка. Надо ее пригласить.

– О, только не это, – скривив губы, сказала Клаудия. – Слушать эти нескончаемые стихи, которые плохо ложатся на музыку…

– Клаудия, хорошо, что в этот момент Марта Джейн на кухне, а не прислуживает за столом. Услышав, что ты только что сказала, она подсыпала бы тебе в тарелку яда. Она у нас рьяная патриотка церковных песнопений.

– О, мне так хочется услышать, как играют на арфе! – воскликнула Дейзи.

– Тогда услышите, – пообещала миссис Лерри.

Когда в столовой появилась Марта Джейн, мистер Раштон сделал ей комплимент за приготовленные ею блюда и особенно похвалил запеченное седло ягненка.

– Теперь вы стали навеки ей другом, – сказала миссис Лерри, когда служанка ушла.

Из столовой все прошли в гостиную. Гетин с Дейзи направились к пианино, а Сара села на диван. К ней тут же подсел мистер Раштон и похвалил ее платье.

– Как жительница Лондона, вы знаете, что редкая женщина в провинции одевается модно, – сказал он.

Сара промолчала, и тогда Эдвард Раштон продолжил:

– Я не осуждаю присутствующих здесь дам, но вы похожи на ту, кто вращается в высших кругах столицы.

Впервые в разговоре мистер Раштон не попытался узнать о ее прошлом, и, хотя Саре хотелось быть с ним откровенной, она решила этого не делать.

– Я встречалась с людьми из высшего общества, – ответила она, имея в виду гостей дома Гвиннов.

– А вам в провинции не скучно? – не сводя глаз с Сары, спросил мистер Раштон.

– Мне здесь очень нравится, – заверила она его. – Больше, чем в Лондоне.

– И вы решили остаться в таком удаленном от столицы месте? Наверное, планируете выйти замуж за фермера?

Мистер Раштон продолжал сверлить глазами Сару.

– Но здесь живут… не только фермеры.

– Берете выше?

– Да, мистер Раштон. Возможно, мне это удастся.

– До того как сюда приехать, вы знали кого-нибудь из Лерри?

– Да. Мистера Гетина Лерри. Его полк, был расквартирован в Лондоне.

– Да, мужчины в военной форме хорошо смотрятся, – постукивая пальцами по подлокотнику своего кресла, заметил Эдвард Раштон и бросил взгляд на Гетина.

Тот в этот момент устанавливал на подставку пианино нотную тетрадь, а Дейзи, опустившись на табурет, грациозными движениями рук расправляла подол юбки.

– Сара, у вас очень красивое колоратурное сопрано, а у мисс Раштон, надо полагать, контральто. У меня есть способность по внешности человека безошибочно определить, какой у него голос. Прошу вас, будьте четвертой в квартете, – сказала миссис Лерри.

Эдвард Раштон от удивления даже ахнул.

– О боже! – произнес он. – Эта пожилая дама права – у Дейзи действительно контральто. Как же она определила?

Сара поднялась с дивана и направилась к Гетину и Дейзи.

– Мама, а почему бы Гетину под аккомпанемент Дейзи не исполнить соло? – услышала она голос Клаудии.