Для правозащитной интеллигенции эти фигуры стали почти символами. В связи с этим обратим внимание ее представителей еще на один характерный факт. На то, что готовил процесс по делу партии правых эсеров и списки представителей интеллигенции, подлежащих арестам и высылке из РСФСР, начальник спецотделения ВЧК Агранов Яков Саулович (настоящие имя и фамилия — Янкель Шмаевич Соренсон).
К этой фигуре мы еще вернемся. А пока отметим, что уже прибирающий к рукам немалые средства Троцкий чувствовал себя независимым. Он не скрывал своего презрения к другим коллегам по руководству, стоявшим, по его мнению, «ниже» его по положению, и постоянно поддерживал конфронтацию с большинством членов ЦК. Его имя было одним из самых громких в стране. И это льстило его обостренному самолюбию больше, чем роль «послушного помощника» Ленина.
В этот период Сталин не мог резко остановить хвастливого, амбициозного и самоуверенного политического авантюриста. И главная причина была даже не в том, что между Лениным и Троцким был заключен негласный «союз», предусматривающий взаимный компромисс. Важнее было иное.
В партии насчитывалось слишком много сторонников Троцкого и главным образом из числа евреев. Заняв ведущие посты в системе политических, военных, правительственных, карательных и других государственных структур, они играли инициирующую роль и в антицерковной кампании. На стороне Троцкого было общественное настроение, и пока Сталин был бессилен изменить его. Как трезвый реалист, он прекрасно понимал, что в таких условиях любая открытая борьба была обречена на провал, и ему оставалось только выжидать.
И все-таки Генеральный секретарь нашел способ если не прекратить полностью антирелигиозную истерию, развязанную троцкистами, то во всяком случае локализовать ее. Для этой цели он воспользовался поддержкой делегатов прошедшего 17—25 апреля 1923 года XII съезда партии, выразивших негативное отношение к грубым и репрессивным приемам антирелигиозной борьбы. Видимо, Сталин использовал и то обстоятельство, что в этот период Троцкий не мог апеллировать к Ленину, который был уже серьезно болен.
16 августа 1923 года Сталин разослал «Циркуляционное письмо ЦК РКП(б) № 30 «Об отношении к религиозным организациям». Строго секретно... Всем губкомам, обкомам, краевым к(омите)там, нац(иональным) ЦК и Бюро ЦК».
В нем он указывал: «ЦК предлагает всем организациям партии обратить самое серьезное внимание на ряд серьезных нарушений, допущенных... в области антирелигиозной пропаганды и вообще в области отношений к верующим и их культам».
Партийная программа говорит, подчеркивает Сталин, «необходимо заботливо избегать всякого оскорбления чувств верующих, ведущего лишь к закреплению религиозного фанатизма». Резолюция XII партсъезда по вопросам антирелигиозной агитации, указывал он, подтверждает, что «нарочито грубые приемы, часто практикующиеся в центре и на местах, издевательства над предметами веры и культа взамен серьезного анализа и объяснения не ускоряют, а затрудняют освобождение трудящихся от религиозных предрассудков».
В постановлении Сталин привел многочисленные примеры надругательства над религиозными храмами и репрессий по отношению к служителям культа. Циркуляр Генерального секретаря потребовал: «Воспретить закрытие церквей и молитвенных помещений... а где таковое закрытие имело место — отменить немедля»; «воспретить ликвидацию молитвенных помещений, зданий и проч. путем голосования на собраниях с участием неверующих»; «воспретить ликвидацию молитвенных помещений... за невзнос налога»; «воспретить аресты религиозного характера».
Его позиция была определенной: «Разъяснять членам партии, что... искоренение религиозных предрассудков зависит не от гонения на верующих... — а от тактичного отношения к верующим при терпеливой и вдумчивой критике религиозных предрассудков, при серьезном историческом освещении идеи бога, культа и религии и пр... Секретарь ЦК И. Сталин».
Ответственность за выполнение этой директивы Сталин возложил «на секретарей губкомов, обкомов, облбюро, национальных ЦК и крайкомов лично».
Конечно, это было прямое противостояние как троцкистам, так и Ленину. Характерно, что вся последующая деятельность по прекращению наступления на религию, изначально инициированного Свердловым и Троцким и санкционированного Лениным, совпадает с этапами упрочения Сталиным власти. Причем, явно не одобряя действия Ленина в вопросах религии, он не афиширует свою политику по «реабилитации» Церкви.
Все документы идут под грифом «Строго секретно». Более того, 12 апреля 1940 года он дал указание: «Все документы, имеющиеся в ЦК, связанные с ук(азанием) тов. Ленина В.И. № 13666/2 от 1 мая 1919 г. хранить в спецфонде и без личного распоряжения товарища СТАЛИНА никому не выдавать». Это распоряжение вождя подписано заведующим архивной частью ЦК.
Что это — перестраховка от возможного обвинения в отступлении от Ленина? Или нежелание подрывать авторитет основателя партии, допустившего ошибку в религиозном вопросе?
Видимо, и то, и другое. Но не похоже, чтобы реабилитация религии шла по какому-то разработанному им плану, скорее она осуществлялась спонтанно, по мере демократизации государства. Примечательно, что эти документы появлялись в процессе укрепления позиций Советской власти. Так, в 1933 году Сталин принял решение о запрещении сноса 500 строений храмов и церквей в Москве и прилегающих районах.
Казалось бы, в его шагах можно было бы усмотреть некие пристрастия бывшего семинариста. Но это не так. За его действиями явственно просматривается государственная целесообразность. Он не форсировал события, и следующий шаг по восстановлению прав Русской церкви совершает уже в завершение борьбы с политическими противниками и врагами Советской власти.
Словно итог этой борьбы со всеми формами оппозиции и ликвидации в стране «пятой колонны», создававших угрозу государству, уже с началом Второй мировой войны в Европе, Политбюро ЦК вынесло «Решение № 1697/13 от 11 ноября 1939 года. «Вопросы религии».
Товарищу Берия Л.П.:
По отношению к религии, служителям Русской православной церкви и православноверующим ЦК постановляет:
1) . Признать нецелесообразным впредь практику органов НКВД СССР в части арестов служителей Русской православной церкви, преследования верующих.
2) . Указание товарища Ульянова (Ленина) от 1 мая 1919 года за №13666 — 2 «О борьбе с попами и религией», адресованное пред. ВЧК товарищу Дзержинскому, и все соответствующие инструкции ВЧК-ОГПУ-НКВД, касающиеся преследования служителей Русской православной церкви и православноверующих, — отменить.
3) . НКВД СССР произвести ревизию осужденных и арестованных граждан по делам, связанным с богослужительской деятельностью. Освободить из-под стражи и заменить наказание на не связанное с лишением свободы осужденным по указаниям и мотивам, если деятельность этих граждан не нанесла вреда Советской власти.
4) . Вопрос о судьбе верующих, находящихся под стражей и в тюрьмах, принадлежащих иным конфессиям, ЦК вынесет решение дополнительно. Секретарь ЦК И. Сталин».
22 декабря 1939 года, докладывая о выполнении этого решения, Л. Берия представил Сталину справку № 1227«Б». В ней народный комиссар внутренних дел сообщал: «Во исполнение решения от 11 ноября 1939 года, из лагерей ГУЛАГ НКВД СССР освобождено 12 860 человек, осужденных по приговорам судов в разное время. Из-под стражи освобождено 11 223 человека. Уголовные дела в отношении их прекращены».
В отношении лиц, «деятельность которых принесла существенный вред Советской власти» и поэтому продолжающих отбывать наказание, в справке указывается: «Личные дела этих граждан будут пересматриваться. Предполагается освободить еще около 15 000 человек».
Вся эта своеобразная реабилитация Церкви осуществлена Сталиным не в одночасье, как не сразу разворачивалось организаторами ее гонение. Но подчеркнем, что это не было популистской реабилитацией мертвых, которые «сраму не имут», а стало действительным освобождением от преследования живых людей. Решением, в корне пересматривающим отношение к Церкви. И если он не ее спаситель, то кто же он?