Сталин предложил начать работу с определения принципов Советской федерации. На следующем заседании 10 апреля заве­дующий отделением государственного права при комиссариате юстиции Рейснер сделал доклад. Он предложил форму устройства страны на основе «территориальных федераций». Их субъектами он предлагал сделать Советы, коммуны, профсоюзные, железнодо­рожные и почтовые ведомства.

Сталин имел совершенно отличные взгляды на принципы строительства государства. 12 апреля в докладе «О типе Федерации российской Советской республики», он подверг проект Рейснера резкой критике. Назвав его «вакханалией федераций», он, тща­тельно аргументируя выводы, разгромил построения Рейснера. Б противовес утопической «концепции об отмирании государст­ва» Сталин предложил проект, рассчитанный на переходный пе­риод «от буржуазного строя к социалистическому».

Его оппоненты не сложили оружия. Своего апогея противоре­чия достигли на заседании комиссии ВЦИК 19 апреля. Противни­ки Сталина, опираясь на идеологические догмы, предлагали осуще­ствить построение федераций по производственно-классовому принципу. Внимательно выслушав возражения Рейснера, Покров­ского, Стеклова (Нахамкиса) и эсера-максималиста Бердникова, Сталин высмеял их. Решительно отстаивая конституционную це­лостность государства, он добился принятия своего проекта. После ожесточенных споров он был принят «большинством в пять голо­сов против трех».

Гражданская война не сразу взяла свой разбег. Первые револю­ционные отряды Советская власть начала создавать в конце нояб­ря 1917 года, когда атаман казачьего Войска Донского Каледин поднял восстание. Передвигающиеся в разбитых товарных ваго­нах, эшелоны матросов, рабочих и бездомных фронтовиков плохо подчинялись, бушевали и при первой неудаче отступали перед про­тивником. Эти отряды, пока еще слабые и разрозненные, окружа­ли Дон и Кубань по трем направлениям.

С севера, отрезая Дон от Украины, шел Саблин, к Ростову и Но­вочеркасску направлялся Сивере, а из Новороссийска выступили матросы Черноморского флота. В январе 1918 года отряды крас­ных приблизились к Таганрогу, Ростову и Новочеркасску. Под их давлением части атамана Каледина отступали без боя. В Таганроге восстали рабочие. Они выбили из города добровольческий полк ге­нерала Кутепова, а под Новочеркасском отряд Подтелкова разгро­мил «последний атаманский заслон». Докладывая 29 января Дон­скому правительству о своем поражении, Каледин констатировал: «Положение наше безнадежно. Население нас не поддерживает». В тот же день генерал застрелился. 9 февраля, маленький, с кал­мыцким лицом генерал Корнилов вывел части, составленные из офицеров, юнкеров и кадетов, из Ростова за Дон. В одной из обоз­ных телег устроился болевший бронхитом генерал Деникин.

Интервенты высадились в Мурманске в начале 1918 года, но появление их не было происками белых генералов. К этому прило­жил руку Троцкий. Выполняя обязательства, данные еще в Амери­ке, после срыва Брестских переговоров нарком иностранных дел начал переговоры с бывшими союзниками России. Уже в их ходе британский генерал Пуль телеграфировал в Лондон: «Я считаю, что нужна немедленная военная акция для обеспечения захвата порта Мурманска англичанами. Я полагаю, что будет возможным полу­чить искреннюю поддержку Троцкого».

В конце зимы Вайсман сообщал Хаусу: «Если Троцкий не захо­чет или не сможет пригласить нас, то можно будет призвать Ке­ренского». Но Троцкий «и захотел, и смог». Полковник Хаус запи­сал в дневнике: «Троцкий просил о сотрудничестве в Мурманске и по другим вопросам».

Еще за две недели до назначения на пост военного руководите­ля, 1 марта Троцкий направил председателю Мурманского совета Юрьеву телеграмму. В ней он предписывал «принять всякое содей­ствие союзных военных миссий». Алексей Юрьев прибыл в Мур­манск 7 ноября 1917 года из Америки и сразу был избран в испол­ком местного Совета. 6 марта 1918 г. в Мурманске высадилось око­ло 200 морских пехотинцев. Перед началом высадки интервенты предложили местному Совету депутатов договор, в котором их прибытие объяснялось помощью против Германии. Проинструк­тированный Троцким Юрьев дал согласие.

Выясняя ситуацию, Сталин предупредил по телеграфу предсе­дателя Мурманского Совета AM.Алексеева (Юрьева): «Англичане никогда не помогают даром, как и французы... Вы, кажется, не­множко попались, теперь необходимо выпутаться. Наличие своих войск в Мурманском районе и оказанную Мурману фактическую поддержку англичане могут использовать при дальнейшем ослож­нении международной конъюнктуры как основание для оккупа­ции».

Предупреждение Сталина подтвердилось. Уже вскоре десант войск США, Англии и Франции достиг четырех тысяч. Захватив земли российского Севера, интервенты организовали концентра­ционные лагеря, в которые было брошено свыше 50 ООО человек. Интервенты овладели военными складами, вывозили пушнину, шкуры и лен. Прибывшим иностранным журналистам Юрьев за­явил, что Мурманский край намерен объявить об отделении от России.

Британские агенты, вписывающиеся в план Вайсмана, постоян­но пребывали вблизи Троцкого. В марте 1918 года при переезде Троцкого в Москву его сопровождал английский агент МИ-6 Джордж Хилл. Весной в советскую столицу прибыл Сидней Рейли. Тот самый, который совсем недавно занимался «коммерцией» с дядей Троцкого Абрамом Животовским.

23 марта нарвоенмор собрал представителей Франции, США, Великобритании и Италии, обратившись к ним с просьбой о воен­ной помощи. Французский генерал Фош высказал своему военно­му атташе в Москве согласие на реорганизацию Русской армии для участия в войне против Германии. Своими закулисными действия­ми Троцкий фактически нарушал условия Брестского договора, в соответствии с которым полагалось удалить корабли Антанты из портов России.

В апреле Троцкий оговорил условия сотрудничества с британ­ским агентом Брюсом Локкартом, и 5 мая Локкарт писал полков­нику Робинсу, представителю США в России: Троцкий «предоста­вил все возможности для сотрудничества в Мурманске».

Считается, что концлагеря появились в России после Граждан­ской войны как изобретение большевиков. Однако это не так. Пер­вые концентрационные лагеря на территории страны возникли с легкой руки союзников, в том числе с подачи сынов благородной Франции. Но в конечном итоге Запад поддержал противников Со­ветской власти.

Министр внутренних дел Верховного управления Северной об­ластью социалист Чаковский писал в 1922 году своему шефу в Па­риж: «Вспомните, Николай Васильевич, хотя бы наш бывший Се­вер, Архангельск, где мы строили власть, где мы правили! И вы, и я были против — никаких казней, жестокостей, но разве их не было? Разве без нашего ведома на фронтах (например, на Пинежском и Печоре) не творились военщиной ужасы, не заполнялись проруби живыми людьми?

Вспомните тюрьму на острове Мудьюг в Белом море, основан­ную союзниками, где содержались «военнопленные», т.е. все те, кто подозревался союзной военной властью в сочувствии большеви­кам. В этой тюрьме начальство — комендант и его помощник — были офицеры французского командования, что там, оказывается, творилось? 30 % смертей арестованных за пять месяцев от цинги и тифа, держали арестованных впроголодь, избиения, холодный кар­цер в погребе и мерзлой земле...»

С репрессий начал свою «полководческую» деятельность и Троцкий. Перешедший после октябрьских событий на сторону Советской власти Алексей Михайлович Щастный с декабря 1917 го­да по 9 января 1918 г. исполнял обязанности 1-го заместителя на­чальника военного отдела Центробалта. С конца марта, с согласия Совета флагманов, он был избран начальником Морских сил Бал­тийского моря и в апреле руководил Ледовым походом кораблей Балтийского флота.