Хомеунги прижал руки к груди и упал перед чужестранцем на колени, униженно пытаясь обнять ноги строгого гостя. Он готов был целовать его пимы. Но Джонни ударил его ногой в лицо. А шаман, сочувствуя Хомеунги, но опасаясь за свою шкуру, закричал:

— Господин велит ехать! Ему некогда! Надо ехать, вождь. Не то будет совсем худо.

— Но, великий шаман, — молил Хомеунги, размазывая кровь по лицу, — ты видишь своими ясными глазами: дороги нет. Погубим псов — что будем делать?

Джонни как будто понял последние слова Хомеунги.

— Выкинуть к чертям всю кладь! — скомандовал он.

Симху-Упач перевел:

— Он велит ехать порожняком.

— Всем идти пешком! — продолжал распоряжаться Джонни.

— А люди пусть идут: и старые, и малые, — перевел шаман.

— Объясни этой обезьяне, — продолжал Джонни, — что я за все плачу. Чеком на любой банк. Можно золотом по прибытии в Подземный город. Никто не будет в убытке.

Симху поднял Хомеунги и отвел в сторону. Убедившись, что никто не подслушивает, шаман сказал:

— Не падай духом, вождь. Не пристало великому водителю племени медведей-воинов терять голову. Я, твой советчик и друг, шаман Симху-Упач, возвещаю начало твоей второй судьбы. Тебя ждет иная жизнь, полная света и радостей. Ты будешь пить сладкую огненную воду, вкус которой не с чем сравнить. Ты будешь ездить в железных домах, которые не нуждаются ни в собаках, ни в лошадях для быстрого движения. Золото само лезет в наши руки. Господин покупает все наше имущество. Пусть дохнут псы — у нас будут деньги. Пусть ломаются сани — у нас будут деньги, на которые мы купим самодвижущиеся машины, способные мчаться быстрее самого тонконогого оленя.

— Как, откуда это к нам придет? — спросил Хомеунги.

Ему хотелось верить словам шамана. Пусть не все это сбудется, но помечтать вдоволь, а потом забыться за бутылкой виски — и то хорошо.

— Мы получим у белого много денег за то, что доставим его на дальний остров. Нам по пути. Мы возьмем с него пятьдесят… нет, сто тысяч долларов…

Симху-Упач будто и не смотрел на своего собеседника, но от него не скрылось, что мысли вождя уже отравлены.

Джонни между тем надоело ждать.

— Скоро вы там? — крикнул он, нетерпеливо размахивая автоматом. — Время идет… Ехать!

— Сейчас, — ответил Симху-Упач по-английски. — Этот идиот ничего не может понять.

— А это он понимает? — Джонни похлопал рукой по ложу автомата.

— О, не спешите пользоваться этим средством. Вождь вам еще пригодится.

Хомеунги мучительно думал. Все, что сказал шаман, конечно, не могло не прельстить его воображения… Но… как все это получится? Золото им заплатят здесь, на острове, где купить ничего нельзя. Золото тяжелое, всего, что обещал Симху-Упач, одному человеку не унести. А собак уже не будет. За все золото мира здесь ни одной собаки не достанешь. Что же будет? Он получит золото, обманет племя, поделится с шаманом, а потом умрет на золоте… Зачем же оно мертвому?

Все это Хомеунги выложил шаману. Тот передал ответ вождя Джонни-Счастливчику. Джонни встал во весь рост на санях, скомандовал Симхе-Упачу:

— Переводи за мной, — и начал: — Слушайте меня, мужчины и женщины! «Общество дальних исследований», директором-распорядителем которого я являюсь, имеет на севере неподалеку отсюда хорошо оборудованные рудники. Мы построили под землей большой город, с электричеством, с горячей водой. Все население Подземного города полностью обеспечивается продовольствием, жильем и одеждой. Так вот за то, что вы как можно быстрее доставите меня в Подземный город, я приму всех вас на работу, дам вам под землей хороший иглу, хорошую, жирную пищу. Есть будете кто сколько захочет. Все будете обуты, одеты и, кроме того, вам будут еще платить ежемесячно жалование. Под землей собаки, сани вам не понадобятся. Поэтому я покупаю все ваше добро. Сто тысяч долларов довольно? (Симху-Упач перевел не «сто» тысяч, а «двадцать», подмигнув при этом Хомеунги: «Не беспокойся, мол, все в порядке»). Согласны?

Шаман опять подмигнул Хомеунги. На этот раз тот понял правильно. Он поднялся на свой каяк, еще не снятый с саней.

— Медведи-воины! — воскликнул Хомеунги. — Как великое стадо оленей, пришло к нам неожиданное счастье. Я думал, что плохо нам будет в этом городе. И я боялся, что многим из нас придется отправиться к предкам в Долину счастливой охоты. Но вот боги услышали молитвы нашего великого шамана и прислали нам этого щедрого белого человека. Он берет нас в свой город, до конца дней обещает кормить, поить, одевать и обувать. А мы будем за это понемногу работать… Если кто захочет уйти из Подземного города, то он уйдет оттуда богатым человеком. Не отказывайтесь от своего счастья, медведи-воины. Белый человек принес нам сытую жизнь.

Решение было вынесено не без колебаний, но единогласно:

— Согласиться! Идти в Подземный город!

Сделка была скреплена договором, церемониально оформленным при помощи деревянной планки: Хомеунги сделал на ней сто мельчайших зарубок, по одной на тысячу долларов, расколол затем планку вдоль на две части так, что если сложить их, то зарубки в точности совпадут, и одну часть вручил Джонни, другую спрятал у себя на груди под малицей. Теперь белый связан священным договором чести.

У юго-западной оконечности Северной Земли «Днепр» попал в тяжелые льды. Многолетний паковый лед окружил остров, и напрасно «Днепр» со всей силой обрушивался на него: старый лед не поддавался. Разведка тщетно искала свежие спайки между ледяными полями — их не было.

В десятый раз ледокол задним ходом сползал в канал, пробитый им во льду, отходил метров на двести, набирал скорость и с разгона снова устремлялся на лед. Форштевень упирался в четырехметровый отвес пака, затем корпус корабля медленно взбирался на ледяное поле. «Днепр» давил на лед тяжестью по крайней мере в шесть тысяч тонн и не мог продавить. Капитан Лунатов дергал рукоять телеграфа:

— Носовые цистерны!

Вода наполняла носовые цистерны, центр тяжести корабля перемещался на нос. Это ставило судно в опасное положение, но лед по-прежнему не поддавался.

Приходилось выпускать воду, сползать задним ходом, снова брать разгон и лезть на лед где-нибудь правее или левее. А когда, наконец, лед раскалывался, «Днепр» все равно не мог двигаться дальше: отколотые глыбы льда превращались в бабки, с двух сторон зажимавшие корабль. Шестьдесят—семьдесят метров в сутки — вот и весь пробег. А угля расходуется за это время сто тонн.

Старший механик в девятый раз докладывал, что в бункерах осталось не больше полутора тысяч тонн угля. Капитан Лунатов раздраженно повторял:

— Знаю… Делайте свое дело.

Но вот по штормтрапу поднялась на палубу ледовая разведка.

— Разрешите, товарищ капитан? — спросила Валя Стах, остановившись у трапа, ведущего на мостик.

— Входите.

Валя поднялась на мостик.

— У меня предложение, товарищ капитан, — несмело начала она. — Спаек никаких, поле тянется на десятки километров… Помните, товарищ Солнцев говорил, что «Светолет» может форсировать любой лед?

— Вы предлагаете вызвать на помощь Солнцева?

— А почему бы не вызвать? Ничего зазорного. Они охотно помогут. Ведь им все равно, где испытывать свою машину.

— Ах вы, суперкарга! — Капитан ласково потрепал Валю по плечу. — Я уж и сам, признаться, подумывал. Да как-то и неловко, и неудобно… Ну, ладно. Сейчас радируем.

«Светолет» шел с пониженной скоростью на север. Благочестивый Робинзон оказался весьма любознательным субъектом: всюду совал свой нос, во все пытался вникнуть, обо всем расспрашивал, и Солнцеву приходилось крепко держать себя в руках, чтобы не нагрубить назойливому «хозяину» острова.

Сначала Робинзон был изумлен, когда машина почти бесшумно поднялась в стратосферу. Он, оказалось, был достаточно сведущ в воздухоплавании, чтобы не усомниться в том, что они действительно находятся в стратосфере: он видел темно-фиолетовое небо, чашевидную поверхность земли с круглыми краями по горизонту. Теперь отшельник понял, что поживиться за счет суточных или неустойки по договору не удастся: аппарат действительно превосходил все известные летательные машины.