Джонни пошел вдоль ущелья. Чертовски трудно месить зернистый снег! Он не выдерживал тяжести человеческого тела, ноги проваливались, и иногда Джонни увязал по пояс. Кое-как взобравшись на ледяной гребень, он не мог удержаться на нем, срывался — и снова месил снег, снова полз… Так Джонни двигался, пока не почувствовал, что выбился из сил. Сердце стучало глухо и неровно. Лоб покрылся испариной, а когда он сдвинул шлем на макушку, стало замерзать лицо, особенно лоб и нос. Дыхание прерывалось, в груди хрипело. Джонни бессильно опустился на снег.

Прошло не менее трех часов, а Джонни, пилот и Куггли не возвращались… Ветер донес звук выстрела, настолько далекого, что трудно было отличить его от треска сталкивающихся льдин. Бен Заноза сказал:

— Ишь, черти! Наверно, встретили этого… как его?.. быка, они теперь наедятся мяса и пойдут дальше без нас.

Со всех сторон сердито закричали:

— А Куггли? Куггли не позволит! Куггли честный парень!

— Что ж Куггли? — ответил Бен Заноза. — У себя в Бамбине он, пожалуй, был уважаемым парнем. Но то Бамбина, а это — Арктика. Там голодные приходили в обжорку к Тони Куггли, к он их кормил и поил. Конечно, с выгодой для себя. А здесь Куггли сам голоден и, насколько мне известно, на весь Ледовитый океан ни одного бара нет. Голод — не тетка…

— Может, ты и прав, — сказал Красный Бык, — но я верю Тони.

— А холодно, ребята! — воскликнул Матиас Дирк. — Читал я, что в этих краях встречается плавучий лес. Его выносит течением из Азии, и это богатство болтается по волнам, пока его не выбросит где-нибудь на берег.

— Я помню! — подхватил Самюэль Бочка. — В «Бамбинском зеркале» была заметка, так и называлась: «Миллионы под открытым небом»…

— Где же они, эти миллионы? — перебил Красный Бык. — Вот мы мерзнем на каком-то паршивом островке, но миллионов что-то не видно. А недурно было бы погреться хотя бы у костра.

Матиас Дирк почесал за ухом и лениво сказал:

— А кто его знает, где этот плавучий лес… Может, как раз под нами эти бревна, только не узнаешь, потому что все покрыто этим проклятым льдом. Был бы топор, можно бы попробовать…

— Чего там пробовать! — нахмурился Бен Заноза. — Пробовать хорошо портвейн да рябчиков, а тут такой зверский холод, что и спирт не согреет. У кого, ребятки, осталось в баклажке?

Красный Бык протянул ему флягу и сказал:

— Глотни, только знай меру. Не скоро теперь эту посудину наполнишь…

— А я бы, ребята, — начал сухопарый, похожий на старого гусака Эмерсон Кнуд, — я бы все-таки кинул жребий: кому идти к самолету за бензином, кому искать плавучий лес, кому костер разжигать. Мы бы тут грелись, а тем временем и хозяин вернулся бы, да еще с мясцом… А может, и нам посчастливилось бы: какой-нибудь медведь, может, подошел бы на огонек. Все дело в жеребьевке, ребята!

— А шапку со спичками ты будешь держать? — насмешливо спросил Роб Хитченсон. — Нет, брат, с тех пор, как я в твоем вертепе продул все свои деньги, я с тобой ни в карты играть не сяду, ни жребий тянуть не стану.

Завязался спор, но Красный Бык прекратил разговоры:

— Ну-ка, пока не замерзли, парни, пошевеливайтесь! Нечего тут затевать лесопилку без пилы. Давайте-ка лучше пойдем по следам Счастливчика! Факт, что они там с мясом. Пока они всего не сожрут, надо догнать!.. И костер с него потребуем… По договору он обязан всем обеспечить!

Нехотя бандиты поднялись и, спотыкаясь, побрели на север. Красный Бык терзался мрачными мыслями. Черт его сюда занес. Сидел бы в тепле, покуривая трубочку, и читал бы в газете про всяких идиотов, которые шляются по Арктике… Как никак, во всей округе знали и уважали Красного Быка… Хорошая была жизнь! Сам губернатор однажды проигрался в пух и прах у него в «Червоном валете». К старости и капиталец стал сколачиваться: деньги к деньгам. А теперь бреди по льду вместе с этой рванью… Впрочем, почему же рвань? Еще недавно они тоже были вполне уважаемыми гражданами. Выборщики, налогоплательщики… Ни один из них ни разу не привлекался к дознанию по подозрению в нелояльном отношении к монийскому правительству. У каждого солидное дело и солидные доходы… Так нет же, понесло их в эту Арктику! А все это Счастливчик со своими золотыми горами, будь они прокляты!.. И как с этого Джонни получить теперь деньги, если он сам может отправиться к праотцам, а писаного документа о дополнительном вознаграждении не имеется? Вот и связывайся с этой лавочкой, «Обществом дальних исследований»!..

Следы повели их вокруг мыса. Тут они нашли труп Куггли. Бандиты в молчании обступили тело. Красный Бык нагнулся, чтобы послушать сердце, но это было уже ни к чему. Труп окоченел, он лежал на правом боку, и из груди торчала рукоятка ножа.

— Вот тебе и мускусный бык! — сказал Самюэль Бочка.

— Да, не то мясо… — отозвался Бен Заноза.

Красный Бык вдруг поднял руки к небу и, потрясая автоматом, завопил:

— Э-ей, парни! Мы им не какие-нибудь цветные или рабочие, над которыми хозяева могут издеваться как хотят! Мы граждане демократического государства! Э-ей, парни! Сейчас же призвать к ответу этого бандита Джонни! Судить его! Немедленно! Удавить!

— А заодно и этого пижона-летчика, который умудрился посадить нас в лужу! — воскликнул Бочка.

— Слушайте, парни, что мне пришло в голову, — сказал сухопарый Эмерсон Кнуд, вытянув свою гусиную шею. — Ведь это они нарочно все подстроили! Никакого Подземного города на свете нет, а есть морской разбой! С советским пароходом у них не выгорело, вот они и сообразили: чтоб не платить, вывезли нас сюда и бросили на произвол судьбы. А сами улепетнули.

— Смерть рыжему Джонни! — заорал Красный Бык. — За мной, парни!

И рассвирепевшая ватага ринулась вперед по свежим следам.

Покинув «Днепр», Солнцев поднял свою машину к границе стратосферы и передал управление Наде.

— До сих пор мы почти все время летели по прямой, — сказал он Иринину. — Теперь мой помощник проделает несколько сложных эволюции для того, чтобы вы, наш правительственный комиссар, увидели, на что способен «Светолет» в этих сложных условиях. — Солнцев обвел всех взглядом и едва заметно улыбнулся. — Прошу вас, товарищи, покрепче привязаться к креслам… Некоторое время «Светолет» будет, так сказать, крейсировать по замкнутому кругу, не удаляясь от «Мафусаила». Мне кажется, мы должны получше присмотреться к этому бандитскому судну. Нам следует узнать, что оно будет делать дальше. Я попрошу вас, Устин Петрович, не отходить от радиоглаза и внимательно следить за поведением пирата. Я же займусь этим прибором.

Солнцев нажал кнопку. Из стены выдвинулся аппарат, на вид ничем не отличающийся от обыкновенного радиоприемника.

— Пеленгатор? — спросил Иринин. — Что вы собираетесь здесь засекать?

Солнцев надел наушники.

— Я уверен, что «Мафусаил» поддерживает постоянную радиосвязь либо со своими хозяевами в Монии, либо с Подземным городом, куда он, очевидно, направляется. Я попробую установить направление, по которому приходят сигналы, предназначенные для пиратов. Это поможет нам найти таинственный остров.

Несколько минут в кабине царила тишина.

«Светолет» то круто взмывал вверх, то камнем падал вниз, чуть не касался льда, и снова со скоростью артиллерийского снаряда взлетал к небу. Потом вдруг делал крутой вираж, — тогда всех крепко прижимало к стенам кабины, — или начинал кувыркаться турманом, и тогда Устину Петровичу казалось, что пробил его последний час. Но Солнцев как ни в чем не бывало продолжал возиться с пеленгатором, и это побуждало Рыбникова еще внимательнее вглядываться в экран радиоглаза.

Он увидел, как темные фигурки, копошившиеся на льду вокруг «Мафусаила», повинуясь, вероятно, какой-то команде, поспешно возвратились на борт корабля. Над «Мафусаилом» появилась туча черного дыма: в его котлах начали поднимать пары.