Всем им авторы выражают признательность и особенно благодарят за помощь директора Архива АН СССР Б. В. Левшина и заведующую читальным залом Л. М. Полякову.

26 мая 1924 года. Торжественное собрание членов нефтяной подсекции Всероссийской ассоциации инженеров и техников чествует Владимира Григорьевича Шухова по случаю 45-летнего юбилея его научной и инженерной деятельности. Виновник торжества хмуро слушает обращенные к нему приветственные речи.

– Один перечень изобретений Шухова занимает несколько печатных страниц,- говорит профессор Московского высшего технического училища Петр Кондратьевич Худяков.- Особое внимание здесь следует уделить изобретениям Владимира Григорьевича в области нефтяного дела, для которого они во многих случаях составили целую эпоху. В них сказывается основная особенность творческого ума Шухова - достижение максимальных результатов при минимальных затратах.

– В вашем лице мы имеем русского Эдисона,- обращается профессор Худяков к юбиляру.- Томас Альва Эдисон получал за свои идеи патенты и обогащался ими. Владимир Григорьевич Шухов дарил свои изобретения, которые зачастую опережали эпоху и находили себе применение лишь через десятилетия после появления на свет, как это получилось и с аппаратом Шухова для перегонки нефти под высоким давлением.

– Не по нутру хвалебные речи, Владимир Григорьевич? - шепчет профессор Н. С. Стрелецкий.

– Больно уж на панихиду смахивает,- также шепотом соглашается Шухов.- Вот уж и о памятнике заговорили!

– Будет вам, Владимир Григорьевич. Все от чистого сердца говорится. В самом деле, начальник Азнефти А. П. Серебровский конечно же из лучших намерений объявляет, что лучший памятник Шухову - это бакинские промыслы, заводы и порт, где каждый котел Шухова с его форсункой, каждый наливной пароход напоминают о русском Эдисоне.

Поздним вечером, закутавшись в халат, Владимир Григорьевич сидит за письменным столом, на котором высится стопка отечественных и иностранных технических журналов. Их просмотр обычно заменяет Шухову вечерний отдых. Под рукой общая тетрадь в черном клеенчатом переплете, куда по давнишней привычке заносятся заметки о прочитанном. Владимир Григорьевич рассеянно перелистывает страницы, подолгу задумывается. Мысли все возвращаются к недавнему торжеству.

Дался всем «русский Эдисон»! Если вдуматься, не так уж ж лестно такое сравнение: в лабораториях Эдисона изобретения давно уже превратились в бизнес.

В ответной речи он позволил себе поделиться воспоминаниями о первых годах нефтяной промышленности Апшерона, о «буровой горячке», бушевавшей там сорок пять лет назад.

За окном ветреная, дождливая весенняя ночь. Струйки воды прихотливо змеятся по оконному стеклу. В таком же причудливом беспорядке сменяют друг друга воспоминания. И чем больше дистанция времени - тем отчетливее и ярче картины. Что ни говори, ему уже за семьдесят. Как не оглянуться на прожитую жизнь, как не взвесить сделанное - победы и неудачи, находки и потери?

А ведь были годы, когда и он, Шухов, и профессор Худяков, сравнивавший его сегодня с Эдисоном, носили студенческие тужурки с вензелем ИТУ на погонах - Императорское техническое училище…

Просвещенный царедворец И. И. Бецкий решил в соответствии с идеями почитаемых им Руссо и Локка организовать в России воспитательные дома-училища. По его докладу Екатерина II издала указ «Об учреждении в Москве Дома для найденных и оставленных родителями детей». Дальний предок технического училища - Московский воспитательный дом - был предназначен «для зазорных младенцев, коих жены и девки рожают беззаконно».

«Зазорные младенцы» должны были, по замыслу учредителей Воспитательного дома, получать различные полезные навыки, чтобы, говоря словами Ломоносова, «из тяжкого для общества числа воздвигнуть нравами полезны ремесла». В 1830 году утверждается первый устав ремесленного училища при Воспитательном доме, а с 1832 года оно становится уже технической школой. В первые годы воспитанники получают лишь самые элементарные знания и обучаются главным образом портняжному и сапожному делу. Лишь с 1838 года в училище вводится преподавание элементарной физики, начертательной геометрии и механики.

В пятидесятых годах в план обучения включаются токарное, строгальное, модельное, граверное и чеканное ремесла. Мастерские училища превращаются в небольшой механический завод. Выпускники училища высоко ценятся в промышленности.

Господствующая в России система классического образования была непригодна для технической подготовки. Даже когда при некоторых гимназиях организовывались так называемые реальные классы, схоластическая постановка образования, по сути, осталась нетронутой. Суть ее едко определил Щедрин: «…не обременяя юношей излишними знаниями, всемерно внушать им, что назначение обывателей состоит в том, чтобы беспрекословно и со всей готовностью выполнять начальственные предписания! Ежели предписания эти будут классические, то и исполнение должно быть классическое, а если предписания будут реальные, то и исполнение должно быть реальное».

Но вот на пустошах, на тихих городских окраинах встают кирпичные корпуса, раздаются протяжные голоса фабричных гудков. По весне все больше народа тянется из деревень на строительство железных дорог, шахт и рудников. Россия вступает в пору капиталистического развития. Растет потребность в квалифицированных механиках и инженерах. Ее призвано удовлетворить Московское (Императорское) техническое училище, созданное на основе ремесленного училища.

К началу семидесятых годов Императорское техническое училище по-прежнему представляло собой полузакрытое учебное заведение. Воспитанники делились на пансионеров (казеннокоштных) и частных (своекоштных). Наряду с простонародьем в аудиториях появляются выходцы из дворянских и богатых купеческих семейств. Руководители училища не скрывают, что цель его отнюдь не в том, чтобы давать инженерные дипломы «кухаркиным детям». Первый директор Императорского технического училища В. К. Делла-Вос радуется тому, что «между поступающими в наше заведение встречаются имена, принадлежащие почетным и знаменитым в промышленной сфере московским фабрикантам и заводчикам».

«Отчего, в самом деле, наши фирмы недолговечны и редко переходят в третье поколение? Отчего наши фабрики и заводы, переходя от отца к сыну, теряют часто значительную часть своего значения и блеска, а в третьем поколении закрываются и перестают действовать? - вопрошает директор училища.- Оттого, что наше богатое промышленное сословие жило всегда настоящим и мало заботилось о том роде образования, которое необходимо развивать в своем сословии».

Казеннокоштные воспитанники, в том числе и Шухов, поступивший сюда в 1871 году, живут в общественных дортуарах. Их привилегированные сверстники устраиваются на квартирах у инспекторов училища и в частных домах, пользуясь несравненно большей свободой.

Немалых трудов стоит Шухову привыкнуть к строгому режиму, казарменной дисциплине, мелочному надзору, к ущемлению элементарных прав. «Общие правила», разработанные для Императорского технического училища, строго регламентируют жизнь студентов. Запрещается принимать участие в каких бы то ни было обществах или кружках, быть членами клубов или общественных собраний («хотя и не имеющих преступных целей»), писать статьи для журналов или газет без особого разрешения начальства, произносить публичные речи, подавать адреса, жалобы, прошения, посылать депутации, вывешивать объявления от целого класса или отделения. Установлена шкала наказаний за нарушение правил, а также за «несоблюдение приличий», формы в одежде, неисполнение учебных заданий, неявку из отпуска в установленный срок и т. д.

Как скоро убеждается Шухов, правила ложатся особенно тяжелым гнетом на бедных студентов. Дети богатых и влиятельных родителей всегда могут подкинуть преподавателю куш за репетиторство или за помощь при подготовке к экзаменам. Ни для кого не секрет, что чертежи можно заказать бедному студенту, а проект, сделанный опять же бедным студентом, купить у сторожа.