В общем, что за исторические концепции бродят в трехголовом авторском коллективе, понять невозможно. Сначала Бычков, Низовский и Черносвитов пишут о латенской археологической культуре IV–III веков до н. э., носители которой – кельты, следующее: «Это, по-видимому, довольно сложная общественная структура и все-таки так и не давшая письменности, и не построившая государства!». Затем (на другой странице) продолжают: «даже самый многочисленный кельтский народ, хорошо известный нам по римским источникам – галлы… и то не построил сложной социальной структуры выше развитого вождества…»

То есть сначала сообщают, что кельты построили «сложную общественную структуру», затем – что так и не построили «сложную социальную структуру». Понятно, что при написании книги ее авторам не хватало вождества.

Кстати возникает вопрос: если не было во времена латенской культуры письменности, то на каком основании можно вообще делать выводы о ее существовании или несуществовании в истории? Неужели только на основе субъективных умозаключений (сиречь спекулятивных умственных построений) вокруг чего-то откопанного в земле? Причем надо учитывать, что древнейшие памятники письменности могли не дойти до нас по разным причинам: из-за недолговечности носителей, или из-за сакрального характера текстов, или еще почему. Да просто мало было текстов, скажем прямо.

С другой стороны, имеются примеры противоположные. Например на каком основании делается вывод о древности китайской письменности?

Китайцы и другие народы Восточной Азии, говорят историки, создали свои иероглифы для выражения целых понятий или отдельных слов давным-давно и остановились на этом этапе развития письменности. Они ограничились одним только усовершенствованием рисунков, которые довели до уровня простых знаков. Другие же народы (египтяне, вавилоняне, евреи) пошли гораздо дальше и стали рисунками изображать не понятия, а только слоги и буквы, и так им удалось положить начало принципу алфавита.

Китайское же письмо осталось на той ступени развития, на которой каждое слово обозначается отдельным письменным знаком.

«Дело в том, что китайский язык принадлежит к числу так называемых односложных языков, т. е. состоит из определенного числа (460) односложных слов… которые в разговоре остаются без всяких изменений, не принимая никаких приставок и окончаний. Эти односложные слова получают определенное значение лишь тогда, когда их произносят с известным ударением, с известной интонацией», – пишет Я. Шницер. Но это же означает только одно: китайский язык, а тем более письменность очень молоды!

По китайскому преданию, для изложения мыслей сначала было придумано 540 изображений (иероглифов). Теперь их насчитывается до 100 тысяч, хотя употребительны из них лишь 30–40 тысяч, а для обыкновенных письменных и литературных нужд достаточно знать 4–5 тысячи знаков. Получается, что путь от 540 иероглифов до ста тысяч проделан за столь короткий срок, что память о первичных пяти сотнях еще не выветрилась!

Приведем несколько абзацев из книги «Другая история Средневековья» Сергея Валянского и Дмитрия Калюжного, посвященных рассматриваемой теме.[69]

«Почему мы, читая какой-нибудь иностранный рассказ, роман или историческое повествование, понимаем, что это не русское произведение? Потому что об этом говорят иностранные имена литературных героев, иностранные названия местности или растений в окружающем пейзаже. Если б они были переведены русскими словами по их созвучию или смыслу, то мы, несомненно, приняли бы все произведение за русское. «Джон шел по Лэйбор-стрит»; «Иван шел по Рабочей улице».

В истории печатного дела действительно бывали такие случаи, когда издатели были обмануты недобросовестными литераторами, выдававшими свой перевод малоизвестных иностранных писателей за собственные работы, да и читатели не подозревали об обмане, пока кто-нибудь, хорошо знакомый с иностранной литературой, не обнаруживал подлога.

А в китайской нефонетической письменности каждый значок (иероглиф) имеет только символический смысл, не имея звукового. Один и тот же иероглиф в каждой провинции Китая будет произнесен на свой лад; и это будет китайский иероглиф, прочитанный с китайским произношением. Всякий иностранный колорит, все абсолютно следы того, что речь идет не о китайских событиях, теряется напрочь. Такое должно было происходить (и происходило) при переводе всякой иностранной хроники на китайский язык и обратно, особенно в те времена, когда не установили еще на нем официальных и обязательных для всеобщего применения названий для каждого из иностранных государств – а ведь это было сделано лишь в XIX веке!

Англия (Ингланд) обратилась у китайцев в Ин-Го; иероглиф для этой страны означает «Роскошное государство». Германия (Дейчланд) – Де-Го, «Доблестное государство». Франция, из-за того, что звук Р китаец произнести не может, Фа-Го, «Законодательное государство»; Россия – Э-Го, Бог знает почему, но невольно отмечаешь, что Го – всего лишь первый слог в русском слове «государство».

Любые старинные европейские хроники и рассказы, переведенные первыми миссионерами на китайский язык для ознакомления туземцев с прошлым своих стран, неизбежно должны были стать для следующих поколений китайцев их собственной историей (особенно для детей миссионеров, которых они наверняка здесь наплодили). А через три-четыре поколения эти же хроники и рассказы перевели обратно на европейские языки, но уже в качестве сообщений о китайских событиях. Причем не будем забывать, что вообще вся китайская хронология и более-менее складная история выработаны из хаоса находимых в Китае рукописей и литографических изданий не самими китайцами, а учеными из европейцев.

И мало того! Пора рассмотреть вопрос: кто, когда и зачем изобрел китайские иероглифы?

Вот непреложный факт: для письма китайцы пользуются иероглифами. Иероглифов несколько тысяч. Эта письменность общая для всех разноязыких народностей, населяющих Китай.

Вот второй факт, с которым желающие могут поспорить: без полностью сформированной системы рисованных символов, имеющихся уже для всех китайских слов и понятий, совершенно невозможно было делать какие-либо исторические и литературные записи. А придумывать тысячи значков «с нуля» и запоминать их без письменной практики не под силу человеческому уму. Впрочем, и в голову не придет.

Даже сегодня для обучения китайскому письму с помощью специального учителя, с использованием словаря, с переводом иероглифов на звуковую речь требуется не один год упорного труда. Изобрести же все это самолично или в компании друзей и обучить все здешние народы (более пятидесяти), чтобы передавались эти абстрактные значки от поколения к поколению в неизменном виде на протяжении тысячелетий, совершенно невозможно.

В Египте имеется «предшественница» местных иероглифов, логография, картиночное письмо. В Китае предшественниц нет, то есть история китайской иероглифистики не показывает эволюционности своего происхождения.

Даже создание звукового, алфавитного письма представляется ныне событием уникальным, а ведь в первой азбуке (древнееврейской) было всего 22 буквы! Но вот опираясь на алфавитное письмо – можно было создать и китайскую письменность. Она могла быть изобретена людьми, хорошо владевшими латинским, греческим, еврейским или арабским письмом. Нам представляется, что о китайцах позаботились европейские пришельцы. Во-первых, у них была в том нужда: для привлечения местных жителей к культурной жизни, обучения ремеслам (металлургии, изготовлению повозок, шелкопрядению) и преподавания основ европейских верований требовались средства общения с населением. Во-вторых, в письменных традициях европейцев было применение не только звукового алфавита, но и многих значков, вроде тех, что до сих пор применяются нами в арифметике, алгебре, астрономии (плюсы, минусы, радикалы и так далее).