Мы, меняя процентный параметр, можем иметь три вида валют: процентные (как сейчас), «отрицательные» – демрреджные, с платой за простой, и беспроцентные (ни туда, ни сюда). О первых и вторых мы уже говорили. Поговорим о беспроцентных. Эта система – самая первая в мире и самая простая, а для пояснения вспомним простой товарный обмен, или бартер. Во время бартерных сделок не используются никакие валюты; единственным изменением после обмена окажется смена владельца товаров. Не возникает никакого инфляционного давления, так как общее количество товаров и валюты в обращении не изменяется. Но бартер предполагает, что каждый из участников имеет то, что хочет получить другой, то есть, в технических терминах, стороны должны иметь «соответствие потребностей и ресурсов». Это, конечно, сильное ограничение к расширению обмена, а чтобы снять это ограничение, БЫЛИ ИЗОБРЕТЕНЫ ДЕНЬГИ.
Вот мы и добрались до истоков. Если деньги появляются от общественной потребности, их всегда будет столько, сколько нужно. Будь то в первобытном племени, или в современном городке среднего пошиба, или в сообществе выживших после Армагеддона – стоимость таких денег обеспечивается стоимостью товаров и услуг, представляемых в пределах сообществ, где они функционируют. Эти валюты могут позволить себе быть полезными и достаточными, в противоположность неизбежности искусственного дефицита, возникающей при начислении процента на деньги. Заметьте: достаточными, а не избыточными. Экономисты правильно говорят, что, если есть избыток чего-либо (включая деньги), оно теряет свою стоимость. Но это не относится к достаточности. Такие типы валют, называемые валютами взаимного кредитования, дают деньги в достатке, не создавая ни дефицита, ни избыточности, и в силу этого они более саморегулируемые, чем национальные валюты, которые всегда и обязательно требуют регулировки со стороны Центральных банков.
На этом принципе в последние десятилетия ХХ века в разных странах начали появляться дополнительные валюты.
Вот примеры из книги Бернарда Лиетара «Будущее денег».
В 1983 году жители Ванкувера Майкл Линтон и Дэвид Вестон нашли очень простой, но эффективный способ для привлечения в оборот долларов, циркулирующих в общинах с высоким уровнем безработицы. Они основали местную некоммерческую корпорацию, по сути – компанию взаимного кредитования, с уставным фондом только в виде персонального компьютера. Стать членом организации можно было, заплатив маленький вступительный взнос.
К этому времени в северо-восточных областях Канады в результате многолетнего излишнего вылова рыбы были ведены квоты на объёмы лова, что привело к закрытию многих рыбацких кооперативов. Ранее преуспевавшие деревни внезапно оказались на грани разорения с уровнем безработицы в 30—40 %. И вот именно система LETS (lokal exchange traiding system, что в переводе означает «местная обменная торговая система») помогла преодолеть этот кризис.
Давайте проследим за местной жительницей Эми, которая решила участвовать в местной системе LETS города Хэппивилль. Она внесла вступительный взнос 5 долларов и заплатила 10 долларов ежегодной членской платы, а начинать ей пришлось с нулевого баланса. Она видит на электронном табло (или на доске в офисе) объявление Сары, которая предлагает записи для автомагнитолы, и Джона, местного дантиста, тоже участника системы. Она также видит, что Гарольду нужен свежеиспечённый пшеничный хлеб. Эми понимает, что всё это – потенциальная торговля. Она ведёт переговоры с Сарой о приобретении её записей за 30 виртуальных долларов, плюс 20 обычных долларов наличными за новое зажигание. Она лечит зубы у Джона за 50 виртуальных и 10 обычных долларов. Она соглашается обеспечивать Гарольда двумя хлебами еженедельно за 10 виртуальных и выясняет, что он также хотел бы получать овощи с её огорода ещё за 30 виртуальных долларов.
В результате получается, что Эми нужны только 30 долларов наличными, чтобы заплатить за товары и услуги реальной стоимостью 110 долларов; остальное она платит виртуальными долларами, а их она может зарабатывать до сорока в неделю на одной только сделке с Гарольдом. Виртуальные доллары – не дефицитная валюта. И при этом разве они не передаются участниками друг другу таким же образом, как и нормальный доллар? Здесь нет процентной нагрузки за пользование системой, а информация о непокрытых расходах (дебете) или доходах (состоянии кредита) любого участника доступна всем, то есть система сама предохраняет себя от злоупотреблений.
Теперь в Канаде от 25 до 30 общин используют эту систему, однако она гораздо популярнее в Великобритании, чем в стране своего происхождения. Уже отсюда она распространилась в дюжину других стран, прежде всего в регионы с высоким уровнем безработицы.
Сходную систему – тайм-доллары, или «время-доллары», изобрёл в 1986 году Эдгар С. Кан, профессор Юридической школы округа Колумбия. Денежная единица – час услуг. Вот пример:
У Джо плохое зрение и он не может водить машину. Но ему понадобилась какая-то особая пара тапочек на другом конце города. Джулия согласна потратить один час, чтобы их привезти. Она проставляет себе один час по кредиту (она заработала доход), а Джо – по дебету (у него расход) на доске около офиса управляющего системой. Затем Джулия тратит свой кредит на печенье, которое испекла её соседка, а Джо отрабатывает задолженность, вскапывая общественный огород.
Когда кто-то получает кредит, кто-то другой автоматически создает себе дебет. Поэтому сумма всех тайм-долларов в системе равна нулю в любой момент времени. Но Джо получил свои тапочки, Джулия – своё печенье, общество – вскопанный огород. Все работали, а на зарплату не потрачено ни одного доллара. Да и расходы по ведению этой системы практически нулевые. Для небольших сообществ достаточно доски или листа бумаги; для больших можно бесплатно скачать из Сети программу «Timekeeper» (www.timedollar.org)[88]. Программа автоматически расширяется и фиксирует, каково количество участников, каков баланс каждого в часах. Здесь нет проблем с инфляцией: больше 24-х часов в сутки времени создать нельзя, а для обмена в любом случае используется лишь малая часть суток.
Человек недалекий скажет, что это чепуха и мелочь. Но такая «мелочь» позволяет выживать людям! Ведь на наших родных просторах едва ли не в каждом маленьком городке или селе развал и безнадёга. В июне 2005 АиФ (№ 24) рассказал о жизни в селе Вешкайма (Ульяновская обл.)[89]. «Плодородный район с большим количеством довольно успешных предприятий стал запущенным и нищим». Пять котельных в аварийном состоянии, на рынке – пустые торговые ряды. Кино и театр стоят заколоченными.
Был там пивзавод, который делал лучшее пиво в области. Старое оборудование пожирало так много дорогой электроэнергии, что производство пива перестало окупаться. Теперь на пивзаводе нет не только оборудования, но даже окон, кое-где – стен. Весь райцентр Вешкайма остался без работы. Все, кроме уехавших на заработки в Ульяновск и Москву, кормится подсобным хозяйством и останками завода: разбирают предприятие. Металлические части сдают в металлолом, кирпич продают в другие районы.
А расходы областного бюджета на госуправление за последние четыре года увеличились в 4,5 раза, а прокуратура возбудила в отношении руководителей уголовные дела: воруют! Безработные периодически устраивают митинги посреди бескрайних полей.
«Почему вы именно в Вешкайму едете? – спросил меня водитель по дороге в райцентр. – Соседние районы в таком же положении. Там тоже ничего не работает».
Итак: плодородный район. Остатки нескольких предприятий (в том числе пивзавода, который когда-то отправлял пиво даже за границу, и кирпичный завод). Свободное образованное население. Всем повально (кроме чиновников) нечего делать! Нет денег, нет работы!
А между тем, кто-то мог бы работать в поле, кто-то – рыбу ловить, кто-то сидеть с детьми работающих в поле; никуда не делись медики и парикмахеры, слесари-сантехники и работники котельной. Работы навалом! У них просто нет денег для организации обмена.
