Пять ведущих мировых «генетических гигантов» (компании AstraZeneca, Novartis, DuPont, Monsanto и Aventis) владеют более чем половиной рынка пестицидов, почти четвертью мирового рынка посевных культур и всем рынком трансгенных семян. Но оптимизма уже поубавилось. Инвесторы, попервоначалу загипнотизированные сладкими речами очередных «спасителей человечества», уже не так оптимистичны, как раньше. Швейцарский банк Credit Suisse заявил, что не будет финансировать трансгенную инженерию, а аналитики Duetsche Bank советуют корпорациями ликвидировать свои отделения агробиотехнологий, а инвесторам – продать акции.
Между тем, раз уж эта новая структура образовалась, она будет выживать, применяя любые средства. А среди этих средств – подкуп, шантаж, коррупционное развращение чиновников, обман.
Ещё бывший президент США Д. Эйзенхауэр предвидел «опасность укрепления криминальных связей между правительством и промышленностью». Теперь немало примеров, подтверждающих его правоту! Сегодня политика корпораций определяет политику правительства США. «Свои люди» у них есть в Управлении по защите прав потребителей, Агентстве по охране окружающей среды и Управлении питания и лекарственных препаратов, а также, надо полагать, в судебных инстанциях. Сотрудники правительства США часто устраиваются на работу в корпорации, и наоборот – работники корпораций получают место в правительстве, когда необходимо пролоббировать очередной проект. Практика подобных взаимоотношений даже получила специальное название: «вращающаяся дверь»… Впрочем, тесные контакты между правительством и корпорациями налажены не только в США, но и в большинстве стран мира.
Рассмотрим, как вращается дверь, на примере.
Одна из самых скандальных разработок Monsanto – рекомбинантный бычий гормон роста (RBGH), также известный как BST (бычий соматотропин). Гормон был создан так. Ген BST имплантировали в кишечную палочку; произошло объединение генетического материала коровы и бактерии. Возникла новая форма бактерии, производящая гормон дёшево и в больших количествах. Фермеры, занятые в мясомолочной отрасли США, стали использовать новинку, поскольку этот гормон, «подражая» гормонам, вырабатываемым во время беременности, может увеличивать объём удоев на 30 % в период лактации.
Однако быстро появились доказательства, что он вреден для здоровья и окружающей среды. Использование гормона было запрещено в Европейском Союзе, а власти США обвинили ЕС в установлении торговых барьеров. Изюминка в том, что, раз коровы с гормоном BST растут быстрее обычных, то им необходимо гораздо больше корма. Дополнительные затраты на корм компенсируются добавками животной пищи с останками животных, что превращает травоядных в хищников с серьёзным риском для здоровья общества. Эти корма связывают с болезнью «бешеных коров» и новой формой подобного человеческого заболевания, болезнью Кройцфелда-Якоба.
Корпорациям требовалось снизить накал скандала; напуганные им чиновники не давали разрешения на производство гормона. Тогда исследователь Monsanto, Маргарет Миллер, работавшая над BST, перешла в правительственное Управление питания и лекарственных препаратов, где «провела проверку» своих собственных исследований и, естественно, разрешала корпорации делать то, что та считала нужным.
В эту же правительственную контору «внедрили» Майкла Тэйлора. Этот опытный адвокат из фирмы, постоянным клиентом которой было Monsanto, став чиновником, разработал Руководство по генетически модифицированному гормону BST. В нём говорится, что между гормонами, попадающими в молоко естественным путем, и BST нет никакой разницы. При этом Управление питания и лекарственных препаратов, то есть само правительство США, активно рекламировало BST, убеждая публику в том, что он безопасен для здоровья.
В процессе создания BST получилось так, что в него оказалась встроенной необычная, неподходящая аминокислота. Monsanto замолчала этот факт. А ведь если хотя бы одна аминокислота в гормоне или протеине отличается от нормального генетического кода, то возможны страшные последствия. Один из примеров – серповидноклеточная анемия (заболевание крови). Или болезнь Альцгеймера, когда замещение лишь одной аминокислоты – фенилаланина, становится основой для заболевания. Эксперименты с BST привели к получению продукта с «ошибочной» структурой генов, но это стало ясно много позже запуска его в практику.
Есть такая организация – Кодекс питания (Codex Alimentarius), орган ООН, членами которого являются 165 стран. Он разрабатывает международные стандарты качества пищи и её безопасности для здоровья. С 1995 года Америка оказывала давление на Кодекс питания, добиваясь принятия стандарта, основанного на терпимости или максимально сниженных ограничениях в отношении BST в молоке, желая поскорее выпустить его на мировой рынок. В июне 1999 года члены Кодекса заявили о прекращении дальнейшего обсуждения, особенно после выдвинутого Канадой запрета и недавно представленных в Европейскую комиссию отчётов двух экспертных комитетов о риске заболевания раком и другими болезнями из-за наличия BST в молоке.
Ещё раньше Европейский Союз объявлял семилетний мораторий на использование BST в своих странах, и этот запрет на всю американскую говядину с гормонами роста и антибиотиками привёл к полемике в ВТО, заявившего, что это – нарушение правил свободной торговли. В итоге США остались единственной страной в мире, которая поддерживает использование BST. Но, питаясь американской говядиной и молочными продуктами, мы все рискуем своим здоровьем. То же самое относится ко всем генетически модернизированным продуктам.
Самым сомнительным доводом разработчиков «гормональной технологии» было, что молочная промышленность нуждается в увеличении надоев, в то время как в этой отрасли наблюдалось перепроизводство. Продавцы гормона утверждали, что его применение приведёт к снижению цен на молочные продукты – но после одобрения BST правительством цены на молоко в Штатах повысились! Однако доходы отдельных фермеров, использующих BST, не увеличились, так как его применение препятствовало росту поголовья.
В 1994 году расследованием деятельности Миллер и Тейлора занималась Главная счётная палата США, которая пришла к выводу, что при одобрении BST не произошло ущемления чьих-либо финансовых интересов, и усмотрела лишь одно небольшое отклонение от правил.
Есть и другие примеры.
Генетически модифицированный нейротоксин – аспартам (E-951), известный как Nutrasweet или «искусственный подсластитель» – не просто генетически модифицированное вещество, а генетически созданный химический препарат, рекомендуемый как пищевая добавка. Объявленный альтернативой сахару, он якобы позволяет не набирать вес и не является канцерогеном. Он присутствует в более чем 6000 наименованиях продуктов, таких как детские витамины, лекарства, диетические напитки, и практически в любом ресторанном блюде.
Впервые этот продукт был разработан компанией G.D. Searle. После того, как 780 женщин предъявили фирме иск, утверждая, что продукт вызвал у них внутриутробный воспалительный процесс, компания распродала 30 дочерних фирм. В конце концов Monsanto купила G.D. Searl, а затем создала компанию NutraSweet в качестве дочерней компании, отделившейся от G.D. Searl.
Аспартаму выдал «путёвку в жизнь» бывший чиновник Управления питания и лекарственных препаратов Артур Хэйс, проигнорировав рекомендации специалистов. Министерство юстиции США возбудило иск против фирмы G.D. Searl, производящей аспартам, но назначенные следователи начали работать на защиту, и дело «умерло» за истечением срока давности. Расследование деятельности Хэйса тоже ни к чему не привело, однако Общественный совет по расследованиям проголосовал за отказ от использования аспартама до проведения дополнительных исследований его способности вызывать опухоль мозга. Позже, став главой Управления питания и лекарственных препаратов, Артур Хэйс принудил свой новый Совет по расследованиям одобрить аспартам для использования в сухой пище.
