– Неудобно как-то…

– Неудобно спать на потолке. – Философски заметила Галка. – Одеяло падает.

Лифт мчал их наверх, бывших мужа и жену, бывших страстных любовников, бывших яростных врагов. Их примирили годы и этот лифт. Сердце Галки билось учащённо. Настал час, которого она подспудно ждала все эти годы. Час маленькой женской мести.

– Представляешь, – возбуждённо тараторила в трубку Галка, – как ко мне поднялись, у моего бывшего аж пачка отвисла. Ремонт приличный, спасибо Дедуле. Вовчик – то мою квартиру зачуханной запомнил. Сам ни хрена не делал – руки не из того места росли. И денег не зарабатывал. Ходит, глазами вертит. Я, как задницей чуяла, прибралась. Чистота, красота, техника импортная, домашний кинотеатр… Нет, надо будет как-нибудь позвонить Дедуле, поблагодарить.

– Хорошо живёшь, – «бывший» говорит.

– Да, не жалуюсь.

– А работаешь, – спрашивает, – где?

– Мы, – отвечаю, – скромные работницы народного образования. А ремонт и прочие блага цивилизации от спонсоров. Мир, понимаешь, не без добрых людей, всегда готовых прийти на помощь молодой одинокой симпатичной женщине.

Его аж передёрнуло. Но ничего, проглотил. Молчит, улыбается.

– Ужинать будешь, – спрашиваю.

Он мнётся. Мол, не хочется… Только кофе… Чувствую, неудобно ему.

– Как знаешь, – говорю, – я тоже не хочу. У родителей в гостях поужинала.

И тоже мило так улыбаюсь.

– Может, за бутылкой сбегать? – спрашивает, – за встречу.

– Что ж, – говорю, – сбегай, если хочешь. Магазин круглосуточный в соседнем доме. Только учти: я говно не пью.

– Ладно, – кивнул, – мигом.

Смотался. Я тем временем в пожарном темпе в душ рванула, причупурилась. Бельишко надела то самое, что мы вместе покупали. Ой, как кстати пришлось! Я, мать, всё тебя добрым словом вспоминала. Только оделась, туфли натянула, тут и Вовчик прискакал. Асти Мондоро притащил, коробку «Коркунов», банку «Карт нуар»… И цветы. Прикинь! Розы где-то откопал! Очень необычные: оранжевые, с бордовыми прожилками. Красивые… За все годы совместной жизни так не баловал. Ну, выпили мы, конечно, полялякали о том, о сём… А дальше сама понимаешь…

В общем, я ему показала класс! Не зря столько тренировалась. Затрахала в усмерть. Прокувыркались часов до четырёх, устали… Ну, я на кухню пошла, минералки глотнула и говорю:

– Выметайся, дружок. Бай-бай.

Он чуть с кровати не свалился.

– В каком смысле: бай-бай?

– В прямом, – отвечаю. – На часы глянь. Спать хочу. А спать я люблю одна. Вдруг ты храпеть будешь, или, чего доброго, пукать? Нет, дорогой, давай-ка собирайся. Машин сейчас мало. Доберёшься быстро…

И сама так ненавязчиво вещички его сгребаю, и к выходу.

Он манатки свои вырвал, напялил кое-как, пуговицы неправильно застегнул, и на прощанье злобно так прошипел:

– Ну, ты и стерва!

А я ему с милой улыбкой:

– Верно. Но таких мужики больше любят. Разве нет?

Это была маленькая женская месть, которую Галка лелеяла годы после развода.

Вовчик громко хлопнул входной дверью.

С высоты девятого этажа Галка пронаблюдала, как «бывший» пиликнул сигнализацией, прыгнул в машину и та взревев, как разъярённый зверь, промчалась по заставленными ночными автомобилями узкому аппендиксу двора, вдоль мусорных бачков, перепугав заполошно метнувшихся котов, скрылась из виду. Галка упала на разворошённую кровать, сладко зажмурилась, потянулась, как сытая кошка. Подтащила наполовину свалившееся на пол одеяло, завернула в него правую ногу, левую же блаженно согнула в колене, запрокинула руки за голову и в такой фривольной позе уснула. Ей приснилось, как Вовчик валялся у неё в ногах, точнее, возле ножек кровати, каялся, как он был не прав, потеряв Галку, умолял снова выйти за него замуж. А Галка со смехом отталкивала его в щёку мыском остроносой туфельки. Это был самый восхитительный сон в её жизни.

Вероятно, Алёнин автоизбавитель не дозвонился в тот вечер и до мстительно-счастливой Галки. Или вовсе не звонил никому. Возможно, оно и к лучшему. Просто в глубине души Алёна будет помнить, что в мире существуют настоящие автоджентльмены. Пусть это будет её маленькая женская тайна. Почему – нет?

После услышанного мини-декамерона на Алёну снизошло вдохновение. Полдня она вместо того, чтобы готовить суп, стучала по клавиатуре. Музу прогнал ввалившийся после семи уроков сын, сразу потребовавший обеда. На обед Алёна могла предложить только магазинные пельмени, но ребёнок был непривередлив к еде и слопал полпачки за милую душу. Глядя на него, у Алёны самой проснулся аппетит, и она живо присоседилась к столу уминать оставшуюся половину.

– Я не сказал папе, что ты брала машину. – Дипломатично сообщил сын.

Перевод звучал примерно так: «Я тебя не заложил, и надеюсь на ответное проявление гуманизма».

– Какие сегодня оценки? – Напряглась Алёна.

– Нормальные… – Пробурчал сын.

– А по алгебре что за контрольную?

– Ну, три… Я исправлю. Видеть не могу эти квадратные трёхчлены. Какой извращенец придумал?

– Исправлю! Только это и слышу! – Вскипела Алёна. – Одни компьютерные игры на уме! Сегодня же позвоню учителю математики, поедешь заниматься.

– У меня гуманитарный склад мышления. – Угрюмо возразил сын. – Мне это все говорят. Я, может, как ты писателем стану.

– Ага! – Ехидно сказала Алёна. – С голоду подохнешь. Тоже мне, Лев Толстой выискался.

– Сейчас, чтобы зарабатывать, Толстым быть необязательно. Накатал детектив, пиф-паф, бабки на стол.

– Я те щас накатаю! – Многозначительно приподняв развёрнутую ладонь, пообещала Алёна, и сын, зная, что подзатыльник можно запросто заработать, предусмотрительно замолчал. – А ну, марш за уроки! А про машину я сама папе скажу. Подумаешь! что я, разбила её что ли? Даже не поцарапала. А даже если бы и поцарапала! – Распалялась она. – За те деньги, которые мы ежегодно платим страховой компании, можно разок и соприкоснуться.

– Папа тебе за тачку голову отвернёт. – Сказал добрый Димка. – Лучше попроси, чтобы он купил тебе машину и царапай, сколько влезет.

– Он скорее тебе за тройку голову оторвёт. – Возразила Алёна. – А я напишу книгу, и на гонорар сама куплю машину. «Оку».

– Ха, – сказал Димка. – Большой же у тебя гонорар. Не, пожалуй, я не пойду в писатели.

– Неужели? – Скептически приподняла брови Алёна. – И куда же ты пойдёшь?

– Э-э, я пока не решил. Вот бы жениться на Ворониной, – он мечтательно завёл глаза. – у неё пентхаус классный… И её папаша бы к себе в бизнес пристроил. Строительный у него, кажется?

– Как тебе не стыдно?! – Воскликнула Алёна. – Тоже мне, альфонс! Щас как дам в лоб! Мы с твоим папой, между прочим, когда женились, вообще бедными студентами были!

– Почему – альфонс? – Обиделся сын, – она мне вообще нравится. А вы с папой, между прочим, при коммунизме женились, тогда все бедными были. Сами же постоянно твердите, как вам тяжело приходилось. Ты же тогда сказала, как хорошо было бы найти мне богатую жену.

Алёна прикусила губу, потому что припомнила, как однажды посмеялась в компании после нескольких бокалов вина, мол, хорошо бы сына удачно женить, тогда б многие проблемы разом отпали.

– Я же пошутила. – Оправдалась незадачливая сваха.

– Я тоже. – Охотно отозвался Димка. – Я вовсе не собираюсь жениться. Мне и так хорошо. Вон, сколько вокруг девчонок. А жена будет всего одна. Неинтересно.

– Учиться надо, а не засорять башку глупостями разными! – вскипела Алёна. – Выучиться, устроиться на хорошую работу. Чтобы самому пентхаус купить. Понял?

– Понял. – Вяло буркнул сын. – Только где такую работу взять? Вон, папа, работает-работает, а пентхауса нет.

– Вот и спроси у своей Ворониной, где её папа работает. – Отрезала Алёна. – А сейчас ступай за уроки. Я позвоню учителю математики, договорюсь, о занятиях.