Она быстро и неслышно поднялась, прокралась к саквояжу и, ощупав его содержимое, нашла деньги, полученные за драгоценности. Все ее деньги были целы, расходы оплачивал Николас.

Она с сожалением закрыла саквояж. Его придется оставить, вещи только помешают ей в дороге. Неслышно она подошла к пологу палатки и оглянулась в сторону спящей Белинды. Как она могла оставить свое дитя без каких-либо объяснений?

Она подползла к Уинни и стала искать ее дневник и обломок карандаша, который, как она знала, Уинни прятала между страницами. Она быстро нашла его, но не решалась вырвать страницу из драгоценного дневника Уинни. Вместо этого она вытащила скомканное письмо и чуть не рассмеялась вслух — вот на что пригодилось это злосчастное письмо. Луна светила ярко, и Сабрина нацарапала короткое послание. Ей мешали страх и подступившие к глазам слезы.

Она подобралась к дочери и опустилась рядом с ней на колени. Она отвела со лба спящей девушки рассыпавшиеся волосы и коснулась его губами, как она всегда делала, когда Белинда была еще ребенком. Она положила записку рядом с ней и с минуту постояла, глядя на дочь.

Белинда никогда ее не поймет. Сабрина не была уверена, что и сама себя понимает.

Она выбралась наружу и взглянула на палатку Николаса. Там виднелся свет и слышались мужские голоса. Наверняка он сейчас допрашивает Мэтта. Страх за друга кольнул ее сердце, но она решительно подавила его. Мэтту нечего бояться Николаса. Он не англичанин, и Николас не имеет над ним власти. Мэтт сумеет постоять за себя.

Стреноженные лошади находились в самом дальнем углу лагеря. Крадучись, она подобралась к ним и, выбрав одну, тихо увела ее. Сабрина не знала, куда она поедет или что сделает Николас, обнаружив, что дичь снова ускользнула от него. Но в одном она была твердо уверена: она тоже может постоять за себя. Ей всегда это удавалось.

Николас, пылая гневом, вошел в свою палатку. В полутьме он заметил горящий фонарь и фигуру спящего сына. Мэдисона не было. Николас стиснул зубы. Если американец опять с его сестрой, придется его убить. В эту минуту он представил, как перережет Мэдисону горло, и ему стало легче.

— Я слышал, как вы с Бри подъехали. — На пороге возник Мэтт. — А где золото?

— Где ты был? — мрачно спросил Николас. Мэтт недовольно нахмурился.

— Это не твое дело, но я сидел у реки. Все легли спать. А я не мог заснуть, ожидая вашего возвращения. Так где же золото?

— Это проклятое золото не существует.

— Золота нет? — Складка на лбу Мэтта залегла глубже. — Могу поспорить, что Бри это не очень обрадовало.

— Ты так хорошо ее знаешь, — ровным голосом заметил Николас.

— Давно ее знаю, — подтвердил Мэтт. — Она мне как родная сестра.

— Теперь ясно, почему ты назвал корабль в ее честь.

Мэтт удивленно посмотрел на него. Они помолчали.

— Значит, ты знаешь?

— Знаю, — сурово сказал Николас.

Мэтт с вызывающим видом скрестил на груди руки.

— И что же ты собираешься делать?

— Что бы я хотел сделать, так это вздернуть тебя на первом же попавшемся дереве, — с трудом сдерживая гнев, ответил Николас.

Мэтт усмехнулся.

— Смешно. Мы оба знаем, что здесь ты не имеешь никакой власти. — Он внимательно посмотрел на Николаса. — Что ты думаешь делать с Бри?

— Не знаю.

— Не знаешь? — Мэтт недоверчиво взглянул на него. — В это трудно поверить. Бри говорит, что все эти годы ты мучился от того, что не сумел поймать ее.

— Да, я часто думал об этом все это время. Но никак не ожидал, что леди Би окажется моей женой. Каким дураком я был!

— Правда? — тихо спросил Мэтт, — А почему?

Николас бросил на него презрительный взгляд.

— Я искал эту женщину десять лет. А когда она оказалась буквально у меня под носом, я не узнал ее, более того, я женился на ней. Моя честь, мой долг, моя ответственность перед страной требуют, чтобы я закончил то, что начал десять лет назад. Чтобы я закрыл дело, в котором потерпел позорную неудачу, и отдал ее в руки правосудия.

— И почему ты этого не делаешь? — небрежно спросил Мэтт. — Судя по твоим словам, ты, кажется, принял решение.

— Черт бы тебя побрал, Мэдисон! — взорвался Николас. — Я люблю ее. Я не смогу жить без нее. Но я должен выбирать между тем, во что всегда верил, и этим упрямым, умным, очаровательным созданием, которое покорило мое сердце. — Он с горечью усмехнулся. — Я вынужден выбирать между честью и своей душой.

Мэтт с любопытством взглянул на него.

— Она рассказала тебе, что заставило ее заниматься этим?

— Нет, — резко ответил Николас. — Я не стал слушать ее объяснений.

— А надо бы. Все могло бы быть по-другому.

— Хорошо, — с раздражением согласился Николас, — расскажи мне, почему леди, не кто-нибудь, а маркиза, занимается контрабандой, предавая при этом свою страну.

Взгляд Мэтта стал суровым.

— Сомневаюсь, что она считала это изменой своей стране. Времена были тяжелые, и не одна Бри занималась этим…

— Мне это известно, — усмехнулся Николас. Мэтт пропустил его замечание мимо ушей.

— Она возглавляла группу рыбаков и фермеров, доведенных до отчаяния людей, которые успешно занимались контрабандой. Я до сих пор не понимаю, как это у нее получалось, но даже среди своих людей я редко встречал такую преданность и уважение, какое они оказывали ей.

— Я помню, — проворчал Николас.

— Как бы там ни было, они обожали ее и трудились изо всех сил вместе с ней и ради нее. Она была с ними справедливой и честной…

— Честной? — с сарказмом повторил Николас.

Ледяной взгляд Мэтта заставил его замолчать.

— Дела у них шли хорошо, но когда появился ты, это обеспокоило их, и они прекратили свои занятия контрабандой и вернулись к прежней жизни, только более благополучной, чем ранее.

— Все это хорошо, Мэдисон, но ты все еще не сказал мне, почему? Почему она занималась этим?

Мэтт колебался. Он глубоко вздохнул, явно на что-то решившись.

— У меня такое чувство, будто я совершаю предательство. Сабрина хотела, чтобы об этом не знала ни одна душа.

— Я ее муж, — сквозь зубы процедил Николас. — Разве я не имею права знать?

— Вероятно. Но это должна была рассказать Сабрина, а не я…

— К черту, Мэдисон, — перебил Николас, — выкладывай мне все, что знаешь.

— Ладно. — Мэтт помолчал, собираясь с мыслями. — Что тебе известно о ее первом муже?

— О Стэнфорде? — удивился Николас. — Только то, что знают все. Он был известен как распутник, когда женился на ней, славился своим беспорядочным образом жизни и был азартным игроком. В свете их считали скандальной парой,

— А ты знал, что у него не было ни гроша, когда он умер?

Вопрос поразил Николаса.

— Нет, не знал.

— Это правда, — горячо продолжал Мэтт. — Он ничего ей не оставил, кроме ребенка и кучи крупных долгов. Она никому не говорила об этом, только мне и Саймону, да еще одному человеку, который работал с ней. Я никогда не мог понять, почему она не хотела, чтобы все знали, каким мерзавцем на самом деле был ее муж. Бри только сказала, что должна оставаться ему верной даже после его смерти.

— Понятно, — медленно произнес Николас. — А ее семья?

— У нее было мало родственников: старая двоюродная бабушка, которой едва хватало денег, чтобы сводить концы с концами.

— Однако есть другие способы заработать себе на жизнь, — упрямо настаивал Николас.

— Есть ли, Уайлдвуд? — насмешливо улыбнулся Мэтт. — Какие же? Подумай, она могла стать гувернанткой. Заботиться о чужих детях и потратить на них все свои физические и душевные силы. Или, что еще… она могла выйти замуж ради денег…

— Она так и сделала, — пробормотал Николас. Мэтт уничтожающе взглянул на него, и ему стало стыдно.

— Или… — холодно-равнодушным голосом продолжал Мэтт, — она могла найти мужчину, который бы заботился о ней, обеспечивал ее и ее дочь. Она могла бы стать дорогой содержанкой, любовницей, проституткой, шлюхой…

— Довольно, Мэдисон! — Николас покраснел от гнева и сжал кулаки, чтобы не ударить наглого американца.