— Николас, мы должны остановиться.

— Кажется, последнее время я только это и слышу от тебя, — со вздохом оторвался от ее губ Николас. — Этот брак по расчету становится с каждым днем все неудобнее.

— Скажи мне, почему у нас нет отдельной палатки?

— Любовь моя, ты так спешила, что я еле успел достать только самое необходимое, — с тяжелым вздохом объяснил он.

— Отличное объяснение, Николас. — Она тоже вздохнула и прижалась к нему. — Но оно нисколько не уменьшает странного желания, которое ты возбудил во мне.

Он рассмеялся и посмотрел на нее. Она капризно надула губки.

— По-моему, дорогая жена, мы все же подходим друг другу. Я подозревал это еще со времени нашей первой встречи, но ты развеяла все сомнения. Я ожидаю, что брак по расчету окажется долгим и счастливым.

У нее замерло сердце.

— Правда? — тихо спросила она дрогнувшим голосом. Что-то важное и значительное происходило между ними, чего она не хотела. Или хотела? Сабрина по своей воле делила с ним постель в те редкие моменты, когда она у них была. Она не смела надеяться, что он наконец-то попался в сети любви. Полная южная луна отражалась в его глазах и освещала правильные черты его лица. Он поднес ее руку к губам и поцеловал таким нежным, таким страстным поцелуем, что у нее задрожали колени и она едва устояла на ногах.

— Сабрина… — его голос был таким же нежным, как и поцелуй, и так же полон значения, — я чувствую, что мы…

Громкие крики пронзили ночной воздух.

— Что это… — Сабрина резко повернулась и взглянула на лагерь.

— Черт побери! — Николас схватил ее за руку и побежал к палаткам — Бежим!

— Что это, Николас? Что случилось?

Сабрина старалась не отставать от него. Он почти тащил ее, и она с трудом поспевала за ним. В лагере царил хаос. Повсюду словно в странном беспорядочном танце метались люди и животные. Освещенные луной и пламенем костра, появлялись и исчезали какие-то тени. Все двигалось с такой быстротой, что она не могла ничего понять, или это она сама двигалась слишком медленно.

— Проклятие, они уводят лошадей! — До ее сознания сквозь растерянность и недоумение дошли гневные крики Мэтта.

— Николас, — она схватила его за плечо, — они уводят лошадей!

— Вижу! — перекрывая шум, прогремел его голос. — Ты хочешь, чтобы я погнался за ними?

Сабрина удивленно посмотрела на него.

— Конечно, Николас. Догони их! Сейчас же, пока они не ушли далеко! — Она толкнула его в сторону, откуда доносился шум.

— Давай же, Уайлдвуд! Надо вернуть моих лошадей! К ним бежал Мэтт, за которым следовал Эрик. Оба держали на поводу верблюдов, которые явно не проявляли желания участвовать в погоне.

— Твоих лошадей? — удивился Николас.

— Да, это мои лошади. Каждая из них куплена и оплачена, черт побери. И они стоили немало! — Даже при слабом свете было видно, как сверкали глаза Мэтта. Он бросил быстрый взгляд на Сабрину. — Но ты понимаешь, что не это важно.

— Конечно, — прошептала она.

— Николас! Капитан! — К ним подбежала Уинни. — Что происходит? — Она вертела головой, стараясь ничего не упустить из виду в этой суматохе. — Это какой-то набег? — Ее голос звенел от возбуждения. — Это бедуины, как вы думаете?

— Нет, Уинни, не думаю, что это бедуины, — резко ответил Николас, пытавшийся забраться на верблюда. — Если бы это были кочевники, нас, вероятно, уже не было бы в живых.

Мэтт уже уселся верхом на верблюда.

— Сомневаюсь, что они хотят убить нас, Уайлдвуд, по крайней мере сейчас.

— О, это хорошо, — сказала Уинни с плохо скрытым радостным возбуждением.

Мэтт не обращал на нее внимания, явно торопясь отправиться в погоню. Николас с удивительной ловкостью справился со своим верблюдом.

— Давайте покончим с этим фарсом.

— Если это не бедуины, то кто? — крикнула им вслед Уинни.

Мэтт раздраженно вздохнул:

— Грабители гробниц, дорогая. Это почти национальная профессия. Без сомнения, благодаря сказочке, которую ты рассказала его королевской милости, кто-то слышал о нашей экспедиции за так называемыми древностями и захотел помешать нам. — Золотистый свет луны позволял рассмотреть кривую усмешку на его лице. — Сожалею, что в вашем первом приключении не оказалось бедуинов. Придется обойтись грабителями гробниц. — Он небрежно махнул рукой Уинни и последовал за Николасом и Эриком.

Если бы не серьезность их положения, картина была бы весьма забавная. Трое мужчин верхом на верблюдах в сопровождении целого отряда слуг и погонщиков, отправившихся пешком в погоню за украденными лошадьми, черными силуэтами продвигались по освещенной луной пустыне. В лагере наступила тишина, они остались совершенно одни.

— Грабители гробниц, — повторила почти с восторгом Уинни. — Вот это настоящее приключение!

Сабрина пристально посмотрела на нее.

— Моя дорогая, у тебя странное представление о приключениях.

— Ну, я просто подумала, если…

Пронзительный крик нарушил ночную тишину.

— Бог мой! Белинда!

Сабрина в ужасе бросилась к палатке дочери. Уинни не отставала от нее. Сердце Сабрины бешено колотилось. Страх за Белинду заставлял ее бежать все быстрее, и она, казалось, летела над землей. Что-то задело ее, и она упала на землю.

— Уинни, осторожнее!

Очевидно, второпях Уинни натолкнулась на нее. Она не успела подняться, как удар снова повалил ее на землю. Сабрина подняла глаза и увидела опускавшееся на ее голову грубое одеяло, тяжелое и удушливое, пропитанное отвратительным мужским и звериным запахом. Страх за себя и своего ребенка заставил ее яростно сопротивляться, но напрасно. Грубое одеяло, в которое ее завернули, перетянули веревками. Вдали слышались приглушенные крики, и это значило, что Уинни и Белинду постигла та же участь.

Ноги Сабрины оторвались от земли, и она беспомощно брыкалась. Ее бросили животом на что-то. Это могла быть только лошадь. Как убитое животное, связанное и подготовленное для вертела, она лежала, напуганная и страдающая, поперек лошади со свесившимися по обе стороны руками и ногами. Вскоре что-то тяжелое опустилось рядом с ней. Она подозревала, что это был ее похититель, и со злостью толкнула его. Над ее головой раздался грубый смех, и ее больно шлепнули по ягодицам. Даже лошадь возмущенно фыркнула, и они помчались галопом. Сабрина стиснула зубы с твердым намерением мужественно все перенести.

Чего хотят эти мародеры? Что они сделали с ее дочерью? С Уинни? Что задумали сделать с ней? Убьют ли они ее? Или смерть лучше той судьбы, которую им уготовили? Глаза ее налились слезами. Она прекрасно со всем справлялась, когда занималась контрабандой, знала, как обращаться с ножом и как завоевывать преданность мужчин. Но никогда не сталкивалась с такой опасностью, неведомой и смертельной.

Казалось, лошадь будет бежать вечно, и Сабрина погрузилась в забытье, полное боли, усталости и страха. Перед ее глазами промелькнул образ Николаса. Будет ли у нее когда-нибудь случай рассказать ему обо всем? Что он собирался сказать ей, перед тем как нападение разлучило их?

Сабрина пришла в себя от сильного удара. Она лежала, свернувшись клубочком, все еще завернутая в грубое вонючее одеяло. Земля под ней как-то странно колебалась, как не успевшее подойти тесто. От страха не решаясь ни пошевельнуться, ни заговорить, она напряженно прислушивалась, стараясь по звукам определить, где находится. Что-то мягкое ударилось о землю рядом с ней. Через секунду раздался жалобный крик. Осторожно Сабрина распрямила затекшие руки и ноги. Одеяло больше не стягивало ее. Она отбросила его и встала.

Только звезды освещали ее темницу, представлявшую собой не то большую яму, не то ров или колодец. Воздух был пропитан терпким незнакомым запахом. Рядом лежала темная фигура. Она нерешительно протянула к ней руку

Фигура тотчас же дернулась.

— Не смей прикасаться ко мне, ты, злодей! — раздался из свертка голос Уинни.

— Уинни, это я. Лежи тихо, дай мне снять с тебя это.