Нe отдала бы я мои страданья.

Нет, не совсем несчастна я, поверь:

Лишь захочу – и рушатся преграды

И в странный мир мучительной отрады

Откроется таинственная дверь.

Пусть я томлюсь и плачу от томленья,

Пусть я больна от страсти и любви,

Но ты меня несчастной не зови,

Я счастлива в безумии забвенья!

Не вечен день; я не всегда одна.

Оно блеснет, желанное мгновенье,

Блаженная настанет тишина, -

И будет мрак. И будет царство сна.

И вот, клубясь, задвигаются тени…

То будет ли в мечтаньях иль во сне,

Но ты придешь, но ты придешь ко мне,

Чтоб целовать мои колени,

Чтоб замирать в блаженной тишине.

О, пусть несет мне грустный час рассвета

Все униженья мстительного дня.

Пусть ни единый луч привета

В твоих очах не вспыхнет для меня.-

Воскреснет мир колеблется теней,

И призрак твой из сонма привидений

Я вызову, тоскуя и любя,

Чтоб выпить чашу горьких наслаждений

Вдвоем с тобой, далеко от тебя.

1898–1900

Зимнее солнце свершило серебряный путь.

Счастлив-кто может на милой груди

отдохнуть.

Звезды по снегу рассыпали свет голубой.

Счастлив – кто будет с тобой.

Месяц, бледнея, ревниво взглянул и угас.

Счастлив – кто дремлет под взором

властительных глаз.

Если томиться я буду и плакать во сне,

Вспомнишь ли ты обо мне?

Полночь безмолвна, и Млечный раскинулся Путь.

Счастлив – кто может в любимые очи взглянуть,

Глубже взглянуть, и отдаться их властной судьбе.

Счастлив – кто близок тебе.

1898–1900

Не мучь меня, когда, во тьме рожденный,

Восходит день в сиянии весны,

Когда шуршат в листве непробужденной

Предутренние сны.

Не мучь меня, когда молчат надежды

И для борьбы нет сил в моей груди,

И я твержу, смежив в томленье вежды:

Приди, приди, приди!

Не мучь меня, когда лазурь темнеет,

Леса шумят – и близится гроза;

Когда упасть с моих ресниц не смеет

И очи жжет слеза.

Когда я жду в безрадостном раздумье,

Кляну тебя – и призываю вновь.

Не мучь меня, когда я вся – безумье,

Когда я вся-любовь.

1898–1900

В густом шелку твоих ресниц дремучих

Рассудок мой потерян навсегда.

И там, где блещут в молниях и тучах

Два черных неба, грозных и могучих,

Я не найду его следа.

Но в сердце спят невольные укоры.

Мне радостно, немое божество,

Впивать твои расширенные взоры,

Где чуждых дум сгорают метеоры

В огне безумья моего.

1898–1900

Когда средь шепотов ночных,

Проснувшись, ты откроешь очи-

И в сумрак летней полуночи

Вопьется мрак очей твоих;

Когда желаний присмиревших

Воспрянет злое торжество

В виденьях снов неотлетевших

И в безднах сердца твоего;

Когда из рощ хрустальным звоном

Застонут чьи-то. голоса,

Заблещут на лугу зеленом

Его цветы, его роса;

И будет месяц златорогий,

Пылая заревом костра,

Томить тебя земной тревогой,

И жечь, и нежить до утра;

О, заклинаю! – для мгновенья

Не запятнай вершин любви.

Ее сверкающие звенья

Для лунных чар не разорви.

Угаснет ночь. За дымной тучей

Заря небес проглянет вновь.

Всегда с тобой твой щит могучий,

Моя покорная любовь.

1898–1900

Я люблю тебя, как море любит солнечный

восход,

Как нарцисс, к волне склоненный, – блеск и

холод сонных вод.

Я люблю тебя, как звезды любят месяц

золотой,

Как поэт-свое созданье, вознесенное мечтой.

Я люблю тебя, как пламя – однодневки-

мотыльки,

От любви изнемогая, изнывая от тоски.

Я люблю тебя, как любит звонкий ветер

камыши,

Я люблю тебя всей волей, всеми струнами души.

Я люблю тебя, как любят неразгаданные сны:

Больше солнца, больше счастья, больше жизни

и весны.

1898–1900

Моя любовь-то гимн свирели,

Ночной росы алмазный след.

То – золотистой иммортели

Неувядающий расцвет.

Твоя любовь – то свет вечерний,

Далеких лир прощальный звон,

Возросший царственно меж терний

Багрянородный анемон.

Моя любовь – то ветер вешний,

С полей неведомой страны

Несущий аромат нездешний

И очарованные сны.

Твоя любовь – то омут спящий

Под мягкой тенью тростника,

То – смерч могучий, смерч клубящий

И прах земной, и облака.

1898–1900

Искала я во тьме земной

Мою мечту.

Но ты сказал: "Иди за мной

На высоту!"

Твой властный зов мне прозвучал

Моей судьбой.

И я пошла к уступам скал -

И за тобой.

Иду. Земля еще близка,

Но ты – со мной.

Внизу клубятся облака

Над тьмой земной.

Внизу едва синеет лес,

Сквозит туман.

Все ближе веянье чудес

Небесных стран.

Все шире купол голубой.

Ты – не один.

Иду с тобой и за тобой

К венцу вершин!

Легки пути твои, легки,

К рожденью дня.

Не оставляй моей руки,

Веди меня.

Иные лавры здесь цветут,

Они – не те.

Как хорошо! Как тихо тут -

На высоте!..

1900–1902

Я верю, я верю в загробные тайны,

В блаженство и вечность нездешней страны.

Я верю, что наши пути не случайны,

Я верю в мои вдохновенные сны.

Я верю в бессмертье, в пределы страданья,

В грядущее царство святой красоты,

В победу желанья, в венец ожиданья,

И в жизнь, и в мои золотые мечты.

Я верю, что мы воскресаем веками,

Чтоб снова и снова любить и страдать;

Что Разум Предвечный не дремлет над нами, -

Я верю в судеб роковую печать.

За мной, утомленные гнетом сомнений!

Вы, пьющие жадно от мутной волны.

Мне шепчут виденья моих откровений,

Мне светят мои вдохновенные сны!

1900–1902

В венке цветущем вечных былей

Бессмертный лавр – любовь моя!

То – белизна саронских лилий,

То – отблеск ангельских воскрылий,

То – блеск нагорного ручья.

Она пройдет свой путь кремнистый -

Непобедима и верна -

Как шорох нивы колосистой,

Как вздох волны, живой и чистой,

Как снов полночных тишина.

Во тьме незнанья и сомненья

Алмазный луч – любовь моя!

То – белых горлиц оперенье,

То – звезд серебряное пенье

О довершенье бытия.

1900–1902

Повсюду-странница усталая -

Спешила я на дальний зов.

Тебя ждала. Тебя искала я

Во тьме неведомых веков.

Душа, тоскуя в ожидании,

Горела чище и святей

О, да свершится испытание

Неисповедимых путей!

И вот на голос призывающий

Открылись дивные уста,

Блеснула властью покоряющей

Снегов нагорных чистота.

И вновь в стране обетования

Воздвигнут пышно светлый храм.

Веди меня путем познания

К недостижимым небесам!

1900–1902

Есть радости – они как лавр цветут.