— Папа! — Брианна слепо зашарила рукой вокруг себя. Джейми бросился вперед и схватил руку дочери, крепко сжав ее.

— Я здесь, здесь, a bheanachd, я с тобой!

Брианна тяжело вздохнула, ее лицо сильно покраснело, потом она расслабилась и сглотнула.

— Долго еще? — спросила она. Она повернулась лицом ко мне, но на меня не смотрела; она вообще ничего не видела вокруг себя.

— Не знаю. Но не думаю, чтобы это было уж очень долго. — Схватки следовали с интервалом около пяти минут, но я знала, что такое может тянуться и тянуться, или схватки вдруг станут реже; в общем, это дело такое, что заранее предсказать что-либо невозможно.

В окна проникал легкий ветерок, но Брианна все равно обливалась потом. Я снова вытерла ей лицо и шею и помассировала плечи.

— Ты отлично справляешься, милая, — промурлыкала я ей на ухо. — Просто отлично. — Потом подняла голову и посмотрела на Джейми. — И ты тоже.

Он попытался поддержать мой тон и улыбнулся; но он и сам весь покрылся потом, только лицо у него было не красным, как у Брианны, а белым.

— Па, поговори со мной, — попросила вдруг Брианна.

— Ох… — Джейми бросил на меня отчаянный взгляд. — И что я должен говорить?

— Это неважно, — ответила я. — Рассказывай какую-нибудь историю, сказку… все, что угодно, лишь бы она отвлеклась немного.

— Ох… а… вот что, ты когда-нибудь слышала историю… про одну старую деву?

Брианна что-то неразборчиво буркнула. Джейми посмотрел на нее с опаской, но тем не менее начал рассказ.

— А, ладно. Так уж случилось, что на одной старой ферме, стоявшей у реки, жила-была милая девушка по имени Мэйси. У нее были рыжие волосы и синие очи, и она была самой хорошенькой девушкой в долине. Но мужа у нее не было, потому что… — Джейми вдруг испуганно замолк.

Я бросила на него яростный взгляд..

Джейми кашлянул и продолжил рассказ, явно не понимая, что это он такое делает.

— А… ну да, мужа не было, потому что в те дни мужчины были очень рассудительными, и вместо того, чтобы заглядываться на красавиц, искали для себя девушек, которые умеют готовить и прясть, и могут стать хорошими домоправительницами. Но Мэйси…

Брианна низко, совершенно не по-человечески застонала Джейми на мгновение стиснул зубы, но тут же мужественно продолжил историю, крепко держа Брианну за обе руки.

— Но Мэйси любила свет на полях и птиц в горных долинах…

В комнате начало понемногу темнеть, запах прогретых солнцем цветов сменился запахом влажной зелени — это пахли ивы, росшие на речном берегу… и еще со стороны кухонного строения доносился легкий запах дыма.

Рубашка Брианны промокла насквозь и прилипла к коже. Я просунула руку ей под спину, как раз над ягодицами, и она резко изогнулась, пытаясь ослабить боль. Джейми сидел теперь у нее в изголовье, наклонившись к дочери и крепко держа ее за руки, и продолжая непрерывно говорить мягким голосом, рассказывая одну за другой сказки про собак и про ловцов тюленей, про волынщиков и эльфов, про великанов, живущих в пещере Фингл, о черном жеребце дьявола, который мчится по воздуху быстрее мысли…

Схватки уже вот-вот должны были стать по-настоящему болезненными. Я кивнула Федре, и та быстро вышла, чтобы тут же вернуться с лучинкой, от которой зажгла все свечи в приготовленных загодя канделябрах.

Теперь в комнате стало прохладно и полутемно; по стенам пробегали трепещущие тени… Джейми охрип; Брианна была чуть жива.

Внезапно она вырвала у него руки и села, обхватив колени, и ее лицо густо покраснело от натуги.

— Ну, давай! — подбодрила ее я. Быстро положив подушки к спинке кровати, я заставила Брианну прижаться к ним и крикнула Федре, чтобы та держала подсвечник поближе ко мне.

Я смазала пальцы маслом, сунула руки под рубашку Брианны. Я стала осторожно помогать дочери, непрерывно говоря с ней — и зная, что ей совершенно безразлично, что именно я говорю.

Я почувствовала новую волну напряжения, потом мышцы расслабились… Потом снова напряглись, снова опали… И вдруг мощный поток околоплодных вод хлынул наружу, разлившись по кровати и забрызгав пол, наполнив комнату запахом плодородного речного ила. Я нажимала на живот, массировала его, оставляла в покое… молясь о том, чтобы дело не пошло слишком быстро, чтобы у Брианны не было разрывов.

Но вот кольцо плоти вдруг широко открылось — и мои пальцы коснулись чего-то влажного и твердого. Но тут мышцы расслабились — и твердое вернулось назад, оставив лишь легкое покалывание в концах моих пальцев, да ощущение, что я прикоснулась к чему-то абсолютно новому и неведомому. И снова сильный толчок изнутри, напряжение, и снова медленное возвращение к исходной позиции… Я откинула подол рубашки, и при следующем толчке кольцо плоти растянулось до неимоверных размеров, и наружу выскочила головка, страшная, как головы китайских чудовищ, вся залитая зеленоватой густой жидкостью и кровью.

Я вдруг обнаружила, что едва не уткнулась носом в эту голову — с личиком, похожим на сжатый кулак, покрытым белой восковой пленкой, скривившимся в яростной гримасе…

— Что это такое? Это мальчик? — Хриплый голос Джейми проник в мое ошеломленное сознание.

— Надеюсь, да, — ответила я, поспешно снимая с головы обрывки околоплодного пузыря. — Я такого уродца в жизни не видывала… если это девочка — помоги ей Господь…

Брианна издала звук, который вполне можно было принять за смех, и тут же изогнулась в мощном усилии. Я едва успела просунуть внутрь пальцы и слегка свести широкие плечики, чтобы хоть немного облегчить их прохождение. И тут же послышался отчетливый звук, словно из бутылки вылетела пробка, — поп! — и длинное мокрое тельце скользнуло наружу из влажного укрытия, извиваясь, как выброшенная на берег форель.

Я схватила чистое льняное полотенце и быстро завернула его — это был именно он, мальчик, с круглой набухшей мошонкой, пурпурно-красной, примостившейся между пухленькими бедрами. Я быстро осмотрела малыша; дыхание, цвет кожи, подвижность суставов… все в порядке. Он тихо, сердито попискивал в моих руках, громко дышал, но не плакал по-настоящему, зато энергично молотил воздух крошечными кулачками.

Я положила его на кровать и придерживала одной рукой, пока осматривала Брианну. От нее пахло кровью, но признаков настоящего кровотечения не наблюдалось. Пуповина еще сокращалась, толстая влажная змея, связывавшая их двоих…

Брианна тяжело дышала, откинувшись на смятые подушки, волосы у нее прилипли к вискам, — но на лице появилась невообразимо широкая улыбка, радостная, победоносная. Я прижала ладонь к ее животу, внезапно ставшему плоским. Где-то в глубине я ощутила движение плаценты, легкую вибрацию физической нити, соединявшей Брианну с сыном.

— Ну-ка, еще разок, милая, — мягко попросила я Брианну. И вот наконец финальная судорога встряхнула ее живот, и послед выпал. Я перевязала пуповину и перерезала ее, а потом положила на руки Брианны увесистый сверток — ее дитя.

— Он просто великолепен, — прошептала я. Предоставив новорожденного заботам матери, я обратила внимание на неотложные дела; я принялась энергично месить кулаками живот Брианны, чтобы ускорить сокращение матки и тем самым остановить естественное кровотечение. Я слышала, как по всему дому загомонили взволнованные голоса — сразу после того, как Федра пулей вылетела за дверь и протопала вниз по лестнице, неся радостную весть. Я разок подняла голову, чтобы посмотреть на светящуюся Брианну, все так улыбавшуюся от уха до уха. Джейми стоял рядом и тоже улыбался, хотя его лицо было залито слезами. Он что-то сипло сказал Брианне на гэльском, отвел волосы с ее плеча, наклонился и нежно поцеловал дочь, как раз за ухом.

— Он голодный? — низким надтреснутым голосом спросила Брианна и попыталась откашляться. — Я что, должна его кормить?

— Попробуй, там видно будет. Они иногда засыпают сразу после рождения, а иногда действительно хотят есть.

Брианна развязала тесемку, стягивавшую ворот ее рубашки, и обнажила одну высокую, полную грудь. Как только она поднесла к ней сверток, тот тут же издал негромкое «уф!», и глаза Брианны широко распахнулись от удивления — крошечный ротик вцепился в сосок с неожиданной свирепостью.