— Нет проблем, — ответил Дроздов.

— Потом свяжись с транспортным управлением полиции и выясни, кто владелец автомашины.

— Хорошо.

— И сразу сообщи мне.

— Ладно. Я выхожу.

— Возьми на всякий случай пистолет.

— Он со мной.

Андрей вышел следом за Вадимом, изменив свою внешность с помощью обычного рыжего парика и темных очков. До белого «Форда» оставалось не более пятидесяти метров. Родионов видел человека около белого фургона и водителя за рулем. Их внимание притягивал Дроздов, спокойно прошедший мимо и представлявший собой отличную мишень. По-видимому, люди Казаряна получили информацию о телохранителе Родионова. Андрей увидел, что Манукян достал пистолет и двинулся за Вадимом.

— Дроздов! — закричал Андрей, отчего-то словно позабыв имя друга. — Дроздов! Дроздов!

Вадим повернул голову. Водитель белой машины вышел на тротуар, в его руке находился пистолет, направленный на Родионова, в то время как его напарник двинулся в сторону Дроздова. Андрей уклонился вправо, держа пистолет в левой руке, и выстрелил.

Человек, направлявшийся к Дроздову, прогнулся назад и упал на тротуар, судорожно суча ногами. Две пули просвистели над головой Родионова. Он резко бросился влево, снова навел прицел на второго человека и нажав на спуск еще два раза. Водитель вскрикнул, кровь хлынула из его головы, когда он валился на асфальт.

Среди прохожих на улице поднялась паника. Люди бежали к подъездам домов, пытаясь укрыться внутри.

Родионов быстро огляделся, отыскивая Дроздова. Вадим укрылся за каменным выступом ближайшего дома. Андрей быстро прорвался сквозь немногочисленную толпу, спрятав пистолет за поясом под свитером и расталкивая по пути мятущихся людей. Он спешил к Дроздову. Наконец он добрался до него.

— Уходим! — приказа он. — Пора сматываться!

— Знаю. Бежим!

Что-то темное мелькнуло перед глазами Андрея, он заметил это краем глаза. Родионов успел резко согнуться, инстинктивно пригибая Дроздова вниз. Вслед за этим последовало четыре выстрела из пистолета, который был в руках человека, расположившегося у стоянки машин. Вокруг них разлетелись кусочки гранита и мрамора. Это был третий! Широкие плечи, черный костюм, черные волосы и …смуглое лицо, оттененное белой рубашкой.

Роберт Казарян! Сын директора «Центра высоких технологий». Родионову стало совсем плохо. Будоражащие картины прошлого вновь предстали перед ним. Взрыв. Кабульский госпиталь… Стальные двери его памяти то открывались, то закрывались. Свет и тьма сменялись с бешеной скоростью. Резкая боль вновь возникла где-то в глубине, затрудняя движение и дыхание. Он увидел ствол оружия и глаза, три темных зрачка, направленных на него подобно «черным» лазерам. Андрей бросился на асфальт, повернулся на левый бок и сразу же перекатился на правый, уходя с линии огня. Наконец, ему удалось укрыться между двумя автомашинами. Отсюда ему было видно убегавшего Роберта. Родионов поднялся на ноги и побежал к автомобилю, за которым укрылся Вадим. Тот вышел ему навстречу.

— Я ликвидировал четвертого, Андрей. И кажется, вовремя. Он уже брал тебя на прицел. Куда мы двинемся? Здесь нам оставаться нельзя.

В Израиле бушевала ярость. Премьер-министр страны был очень обеспокоен. Под угрозой срыва оказались очень важные контракты, касающиеся продажи Израилю новейшей военной техники, Несмотря ни на что, сделку, начатую Фивейским, решено было завершить как можно скорее. Завершение сделки было поручено компаньону Фивейского господину Либерману.

На этом настояло министерство обороны Израиля. Атмосфера в посольстве Израиля на улице Рабле была накаяена. Убийство Фивейского и сопровождавших его лиц все еще давило на всех. К чувству вины, стыда и горечи добавлялось еще ощущение собственного бессилия — ведь посольство не смогло предотвратить этот террористический акт, не сможет предотвратить и другие. Такая обстановка угнетала, действовала на нервы. Единственное, что могло сделать посольство, — это потребовать от Франции принятия скорейших мер по поимке преступников.

Так обстояли дела, когда на стол перед Дэвидом Стивенсом, главой западноевропейского отдела ЦРУ, легло шифрованное послание агента, сообщавшего о том, что сделка по продаже «красной ртути» завершится через день в парижском банке на улице Маделен. Стивене потребовал, чтобы Кейн, который уже неделю как вернулся из Москвы в Париж, немедленно явился в американское посольство.

Кейн вошел в кабинет своего шефа и прикрыл за собой дверь. Стивене взглянул на подчиненного и молча протянул ему сообщение агента.

— Итак, у вас есть возможность отличиться, Джон.

— Вы хотите, чтобы я организовал похищение Родионова из парижского банка? — с удивлением спросил Кейн, прочитав донесение.

— Именно так, Джон. Ваша задача облегчается тем, что в банке работает наш человек. Он поможет тебе. Самое главное — не сорвать сделку нашего стратегического партнера. Похитить Родионова надо после того, как он передаст израильтянам «красную ртуть» и получит плату за свой товар.

— А как его вывезти из банка?

— Через запасной выход. Там будет дежурить мой агент. Я сообщу вам все детали предстоящей операции завтра.

— Буду ждать ваших указаний, мистер Стивене.

Глава отдела внимательно посмотрел на Кейна, в его широко открытые карие глаза, которые смотрели на него с надеждой и преданностью.

— Ждите. Но не смейте провалить операцию. Это ваш последний шанс сделать карьеру.

Яркое солнце освещало сквозь кроны деревьев элегантную улицу Маделен, отражаясь в витринах магазинов и отбрасывая квадратные тени зданий, попадавшихся на пути его лучей. Дроздов припарковал машину на стоянке возле банка. Родионов нащупал пистолет на сиденье рядом и положил в свой карман. Помедлил. «Ничего не следует игнорировать. Конечно, банк имеет собственную службу безопасности, но все же…»

Он попросил у Вадима короткоствольный пистолет и пристроил его под носок на левой ноге, рассчитывая, что там он будет незаметен. Оставив Дроздова в машине, Родионов взял саквояж с «красной ртутью» и направился к зданию из белого камня, в котором находился банк.

Приблизившись к массивным стеклянным дверям, Андрей надавил на центральную панель. Дверь с правой стороны открылась очень легко, и он очутился в холле, пол которого был отделан коричневым мрамором.

— Что вам угодно, мсье?

Служащий банка, задавший этот вопрос, носил очки в черепаховой оправе. Его лицо имело застывшее выражение, глаза смотрели жестко и с любопытством.

— У меня важное личное дело, которое мне хотелось бы обсудить с господином Либерманом.

— Подождите в четвертой комнате, мсье. Господин Либерман к вам подойдет.

— Комната четыре?

— Да, четвертая дверь слева. Она закрывается и открывается автоматически.

Родионов направился к четвертой двери, открыл ее и вошел внутрь. Дверь закрылась. Он бросил взгляд на узорчатые стеклянные панели, покрывающие почти всю площадь дверного проема. Это было не простое матовое стекло, нет. Каждая панель внутри была армирована тонкими металлическими проводками, соединенными с датчиком. Если стекло разбить, то немедленно раздастся сигнал тревоги. Получается, он находился в клетке, ожидая Либермана.

Надо признать, интерьер этой небольшой комнаты был выполнен с большим вкусом: два кожаных кресла, стоящие рядом, напротив них небольшой диван, и около каждого кресла маленький изящный столик. В дальнем конце имелась другая дверь. Она была сделана из стали. На столиках валялись газеты и журналы на трех языках.

Родионов уселся в кресло и взял в руки парижское издание «Геральд Трибюн». Он пытался читать, но почти ничего не воспринимал.

Наконец, стальная дверь открылась, в проеме появился высокий лысый мужчина в светло-бежевом костюме. Квадратное лицо, крупный рот, нос с горбинкой. Совершенно славянские скулы и серые глаза с оттенком весеннего грязного льда… Тем не менее, это был Либерман. Он вежливо протянул руку.