— Я понимаю это так, что вначале за анализ придется заплатить мне.

Родионов кивнул вторично. Потом добавил:

— Помимо двадцати килограммов «красной ртути» я привез сто пятьдесят граммов осмия-187. После удачного завершения сделки с «красной ртутью» можно поговорить о продаже и этого товара со скидкой только для вас, мсье.

— И какова будет эта скидка? — мгновенно отреагировал Фивейский.

— Я полагаю, что смогу уступить вам весь осмий за семь миллионов долларов.

Бизнесмен поднялся в своем кресле.

— Я обдумаю ваше предложение. Хочу напомнить — об этой сделке никому ни слова. Есть люди, которые пойдут на все, чтобы эту сделку сорвать.

Несколько секунд он не спускал с него глаз, потом поднялся и начал вышагивать по кабинету. Затем резко остановился и уставился на Родионова.

— Приезжайте ко мне через несколько дней. Время визита вам сообщит секретарь. Кстати, в какой форме вы хотите получить свои четыре миллиона?

— Лучше в виде чеков на предъявителя. Каждый чек на сто тысяч и триста тысяч наличными.

— К вашему приезду все будет приготовлено, мсье Родионов.

Фивейский протянул руку, давая понять, что встреча окончена.

— Мне срочно нужны деньги, Микаэл. Большие деньги. Положение критическое. Пропал Родионов с грузом, стоимость которого двенадцать миллионов долларов. Арестованы братья Саркисян, которым Родионов должен был передать груз. Мне нечем платить зарплату, я не могу заплатить налоги, расплатиться за поставленное сырье, электроэнергию и газ. Что посоветуешь? Симонян, заместитель директора по административно-хозяйственным вопросам, помолчал, потом загадочно улыбнулся.

— Видишь ли, Станислав… Кое-какие соображения у меня есть.

— Выкладывай.

Симонян сказал почтительно, как подобает говорить с хозяином солидной фирмы, и вместе с тем с оттенком грубоватой дружественности, как говорят с мужем своей любовницы:

— Ведущий инженер Палагин, которого ты хотел уволить за пьянку, предложил новый метод получения изотопов. На предложенном методе можно заработать очень большие бабки. Он значительно дешевле того, который сейчас используется. Продукт получается гораздо чище, и это позволяет продавать его по более высокой цене.

— На лице Казаряна появился неподдельный интерес.

— А метод прошел проверку?

— В том-то и дело, что прошел… Но неофициально. И дал прекрасные результаты.

Казарян побагровел:

— Почему неофициально? Почему я ничего не слышал об этом методе?

Симонян взглянул на него с некоторым удивлением. Глаза у шефа были круглые, желтые, злые.

— А потому, что Палагин скрывает его, работу ведет один, никто точно не знает, в чем заключается его изобретение.

— Расскажи подробнее. Какие получены результаты?

Симонян расслабился.

— Мне известно, что Палагин получил в лабораторных условиях триста граммов изотопа осмия-187. Можно продать и компенсировать убыток, нанесенный Родионовым.

Директор покашлял, сказал плохо повинующимся, хрипловатым голосом:

— Блеск! Этот осмий по ценам черного рынка стоит двадцать миллионов долларов и ни в каких документах не фигурирует.

Он поднялся, начал шагать из угла в угол. Надо завладеть этим осмием и узнать суть метода, предложенного Палагиным.

— Твои соображения, Микаэл, очень меня заинтересовали.

— Симонян просиял.

— Палагин сейчас на месте, Станислав. Мы можем зайти к нему и поговорить. Тебе он точно расскажет суть своего изобретения.

— Ты прав, Микаэл. Пойдем вместе. Выясним ситуацию. Промышленный шпионаж сейчас очень распространен. Палагин любит выпить и выудить из него секрет метода, когда он пьян, ничего не стоит.

Лаборатория электронных методов разделения изотопов находилась в соседнем корпусе «Центра высоких технологий». Директор вошел туда в сопровождении Микаэла Симоняна. Палагин сидел за осциллографом, проверяя работу своего изобретения, и не заметил вошедших. В лаборатории находилось несколько магнитных сепараторов, в которых изотопы разделялись по массам с помощью сильных магнитных полей. Один из магнитных сепараторов включили часов семь назад. На нем и экспериментировал Палагин.

Самого изобретателя видно не было, но Симонян указал директору на осциллограф в углу комнаты. Из-за осциллографа вилась тонкая струйка дыма, указывающая на то, что Палагин работает и откровенно плюет на все приказы администрации, запрещающие курение на рабочем месте.

«Никакие приказы ему не страшны, — подумал директор. — Ничего, сейчас быстро расколется».

— Юрий Владимирович, — начал осторожно Казарян, — я полагаю, что директор «Центра» должен знать, над чем работают его сотрудники. Как ты считаешь?

Палагин, застигнутый врасплох, замер, на скулах выступили красные пятна, глаза судорожно заметались.

— Вы… Вы совершенно правы, — выдавил ведущий инженер.

— Вот я и пришел взглянуть на твое но вое изобретение. Спасибо Микаэл Арамович проинформировал. Как успехи?

Палагин молчал, делая вид, что перебирает бумаги на столе.

— За сегодня удалось получить десять миллиграммов изотопа иттербия. — Голос окреп, он овладел собой. — Не так уж мало, если учесть, сколько стоит один миллиграмм этого изотопа.

Казарян одобрительно взглянул в лицо изобретателя. Рассматривал с секунду, глаза его сощурились, крючковатый нос собрался складками, блеснули золотые зубы.

— Расскажи о сути метода, Юра. Ты ведь не будешь подозревать нас в намерении украсть твое изобретение?

— Разумеется… Не буду, — сказал Палагин, слегка заикаясь. — Суть моего метода заключается в использовании специальной электронной схемы, которая осуществляет автоматическую настройку на заданный изотоп и открывает щель приемника в тот момент, когда пучок нужных изотопов находится точно напротив щели. Девяносто девять процентов необходимых изотопов попадают в приемник.

— Блестящая идея, — восхитился Казарян. — На каких изотопах ты проверил свое изобретение?

Палагин покашлял, сказал тихим хрипловатым голосом:

— Мне удалось получить триста граммов осмия-187, столько же «красной ртути» высшей очистки, сейчас вот получил десять миллиграммов изотопа иттербия.

— Превосходно, — похвалил директор. — Юра, не покажешь ли мне свою электронную схему автоподстройки?

— Инженер усмехнулся, кивнул.

— Не только покажу, Станислав Арташесович, но и расскажу все тонкости метода, но немного позже. Я хочу вначале получить патент на свой метод.

Казарян побагровел, но сдержался.

— Логично, правильно, — после некоторого молчания выдавил директор. — Я могу помочь тебе в этом. У меня есть связи в институте патентной экспертизы. Если ты включишь меня в число авторов метода, я приложу все силы и за месяц ты получишь патент. Кроме того, я назначу тебя заведующим этой лаборатории. Ну, как тебе мое предложение?

— Я подумаю над ним, — уклонился Палагин от прямого оскорбительного отказа.

У Казаряна прыгнули щеки. Он был в ярости.

— Подумай, только думай быстрее. Это в твоих же интересах. — В голосе директора, двинувшегося к выходу, послышалась плохо замаскированная угроза. Симонян поспешил за ним. Некоторое время директор и его заместитель молча шли по пустынному коридору. Первым нарушил молчание Симонян:

— Вот мразь. Как разговаривает с директором, а? Его надо как следует проучить. Можешь полностью рассчитывать на меня, Станислав. Что делать?

Казарян остановился, поскреб подбородок.

— Нужно достать схему автоподстройки. Это не так уж трудно. Можно подослать к нему красивую женщину. Пусть как следует напоит его, а когда он отключится, пусть пошарит в квартире и найдет эту схему. Надо только подослать к нему не круглую дуру, а бабу, разбирающуюся в схемотехнике. Директор взглянул на своего заместителя.

— У тебя есть кто-нибудь на примете?