Он неожиданно поднял голову, и Веру передернуло от взгляда его черных беспощадных глаз.

— Я все поняла, — вымолвила она наконец. — Расскажите все, что мне следует знать.

Хусейн удовлетворенно кивнул и приступил к изложению своего плана.

«Случайное» знакомство с Родионовым Вера организовала с большой фантазией и искусством. Заметив его красный «Рено» в пробке на авеню Гамбетта — она увидела его в боковом зеркальце, — не подав сигнала, тронула с места свой «Фольксваген» и легонько въехала ему в бок. Родионов в гневе громко выкрикнул по-русски несколько отборных ругательств. Выйдя из машины, Дроздов хотел успокоить его, как вдруг Андрей умолк без посторонней помощи и, приоткрыв рот, уставился на красивую женщину, появившуюся из «Фольксвагена». Куда только делся его гнев? Увидев Веру, всю в слезах, Родионов сделал попытку утешить ее. И когда сквозь толпу пробился полицейский, он застал участников происшествия за галантной беседой. Протокол составлять не стали, обе машины получили лишь легкие повреждения.

— Мне очень, очень жаль, что так вышло, — твердила Вера. — Это полностью моя вина. Я оплачу ремонт вашей машины. Вы не беспокойтесь… Все-таки, мы соотечественники… Вы же недавно из России, мальчики? Я тоже русская. Меня зовут Вера Кольцова. Так рада услышать родную речь. Вы не представляете, как я скучаю здесь. Я знаю, вы спешите, но когда у вас будет время, позвоните мне по этому телефону, — она протянула Родионову листок, — здесь и мой адрес. Обсудим вопрос о плате за ремонт, я угощу вас ужином, у меня есть две бутылки настоящей русской водки, вы расскажете мне о России. Я не была на родине два года — целую вечность…

— Обязательно позвоним и обязательно заедем, — Вадим ласково взял ее за плечо, словно извиняясь за прерванный разговор. — Андрей, поехали. Нас ждут. — Он потянул друга за рукав.

Подавая Родионову на прощание руку, Вера одарила его ослепительной улыбкой. «Тебе стоит рискнуть, — будто говорила эта улыбка. — Может, я не такая уж недотрога, может я на многое готова, чтобы не оплачивать счет за ремонт…»

На следующий день было воскресенье. Родионов спал долго и проснулся, только когда солнце осветило его подушку. Дроздова в номере не было. Андрей встал и распахнул окно. День был свеж и прозрачно ясен. Одевался он медленно. Насвистывая, он проверял содержимое своих карманов: франки, доллары, носовой платок, ключи, сигареты… вдруг листок бумаги с номером телефона и именем девушки. Вера Кольцова. Он положил листок на стол. Неужели это было только вчера? Позвонить? Пожалуй… А возможно, не стоит. Ведь у них важное дело стоимостью в четыре миллиона баксов. Стоит ли рисковать, отвлекаться на женщин, даже таких красивых, как Вера? Вот состоится сделка, тогда можно будет и позвонить.

Он нерешительно походил взад и вперед. А почему бы, собственно, и не позвонить? Можно просто поговорить по телефону. Ведь Вадим обещал, что они обязательно позвонят девушке. Родионов подошел к телефону, снял трубку и набрал номер. Пока ждал ответа, почувствовал, как его охватывает легкое нетерпение.

Но Вера была дома. И когда ее низкий, хрипловатый голос раздался в трубке, его охватило волнение, которого он давно не испытывал.

— Простите, что беспокою. Это Андрей Родионов, на которого вы вчера слегка наехали. Но не подумайте, что я хочу получить с вас плату за ремонт…

— А почему бы и нет? Это в России стесняются говорить о деньгах. Я уже избавилась от этой дурной привычки. Полагаю, ваша машина застрахована?

— Думаю, да. Мы взяли ее напрокат.

— Вы сдали ее в ремонт?

— Точно.

— Пришлите мне, пожалуйста, счет за ремонт. Запишите, сейчас я вам продиктую…

— А нельзя ли мне увидеть вас, так сказать, лично? Мы могли бы обсудить это с глазу на глаз.

«Рыбка на крючке», — подумала Вера.

Они договорились о встрече. Вера почувствовала, что решающую роль сыграла ее красота и парижский лоск.

Ее догадка подтвердилась, когда они встретились в кафе на авеню Гамбетта поблизости от того места, где произошел инцидент. Вера сидела в одиночестве за столиком в углу, погруженная в себя. Перед ней стоял полупустой бокал «мартини» со льдом. Проходящий мимо по улице клошар пробормотал сипловато: «Почему такая сердитая, крошка?» Она отвернулась. За соседним столиком пьяный наркоман, прищурясь, показал ей язык. Еще один тип разлетелся, будто по ошибке: «Давно ждешь, детка?» Вера коротко послала его подальше.

На нее здесь сильно клевали, хотя она и не походила на проститутку. Наконец, не спеша, подошел тот, кого она ждала. Родионов появился в кафе с шикарным букетом роз. Такой букет мог подарить только русский человек и только влюбленный. Французы — народ прижимистый, считают каждый франк, просто так подобными букетами не швыряются.

— Привет.

— Привет. Это в честь аварии? — пошутила Вера, принимая цветы.

— В честь встречи, которая произошла из-за аварии, — в тон ей ответил Родионов. Оба рассмеялись. Он сел. Поглядел вокруг, и кое-кто опустил глаза. Взглянул на Кольцову.

— Вера, есть интересное предложение. Давайте осушим бутылку шампанского. У меня почему-то хорошее настроение. И мне приятно видеть вас.

Она слегка улыбнулась.

— Предложение принимается.

Подошел официант, Андрей сделал заказ. Из невидимого источника лилась музыка, тихая, не бьющая по нервам.

— Кстати, Вера, куда вы так торопились, когда врезались мне в бок? — неожиданно спросил Андрей.

— На работу.

— Где работаете?

— В ночном клубе, танцовщицей.

— Как бизнес? Процветает?

— Все о'кей. Пятнадцать — двадцать штук в месяц делаю. В смысле франков, конечно. А в долларах это… Ну, в общем, довольно прилично, под три штуки.

— Не обдирает хозяин?

— Что вы. Мы работаем по системе фифти-фифти, тебе половина и мне половина. Чем больше бабок я принесу клубу, тем больше меня ценят.

Они выпили шампанского. Родионов заказал жареных цыплят и коньяк. Спустя десять минут она уже называла его «Андрюша». И тут же решила перейти на «ты».

— Ты выступал когда-нибудь на сцене?

— Нет.

— Говори мне тоже «ты».

— Хорошо, Вера.

«Да, эта девушка не робкого десятка», — подумал Родионов. Наверно, выступления на сцене перед толпой разгоряченных мужчин прекрасно лечат от робости. Он наблюдал, как Вера, не поморщившись, отпила большой глоток коньяка.

— Восхитительно, — промолвила наконец она. — Просто восхитительно.

— Что именно?

— Чувство, которое охватывает тебя при выходе на сцену. Я как пастырь, а они — будто мои прихожане. Когда выхожу на сцену, смотрю сверху вниз. Вот они, мои поклонники, моя паства.

— Ты в Бога веришь?

— В Бога только неудачники верят. Чем хреновей живется, чем больше напрягов — тем больше и верят. У кого власть, сила, деньги, тот не верит.

— Зря ты так, Вера. Ты же на Западе, а здесь в Бога верят и президенты, и короли, и бизнесмены. А они имеют и власть, и силу, и деньги. А почему верят? Потому, что все в руках Божьих…

— Чушь! — перебила Вера и глаза ее не добро засверкали.

— Не будем спорить, — примирительно сказал Андрей. — В Россию пишешь?

Она улыбнулась. Легкой улыбкой — только глазами. Ее лицо при этом почти не изменилось, только озарилось изнутри. Она вдруг ностальгически вспомнила о своей прошлой жизни.

— Пишу домой редко, чаще звоню. Бардак там устроили. Сволочи! — Глаза ее опять влажно блеснули. — Бабушку и деда жалко. Всю жизнь — партия, коммунизм, а теперь… Дед у меня вторым секретарем крайкома был. Зовут домой только он и бабушка. А мама рада, что я здесь. Она меня понимает. Тут у меня за два года — сто штук. За эти деньги в России я бы из постели грязных чурок и не вылезала бы, А здесь я человек.

— Пристают мужики?

— Уж где меньше всего достают страдальцы по одному месту, так это в стриптиз-шоу. Я за все два года работы и не подумала с посетителем — извини — трахнуться. Если начинают напрягать — гуд бай, бэби! Хуже мужиков, чем туристы из России, не видела. Один мне говорит: сколько стоит потрахаться? У нас за такой вопрос могут из клуба выкинуть, но я не стала говорить вышибале. Так этот турист даже обиделся, дурак. В своем совке ты и трахайся!