В. Доманский.

На этом, в принципе, можно было и успокоиться – работа закончена. Но мы за это время поняли, что машину можно ещё улучшить, сделав кое-что и проще, и надёжнее.

И в 1987 году была изготовлена последняя, 600-я серия из трёх образцов, в которую вошли все наши наработки, увенчавшие многолетний труд.

Были проведены их испытания по полной программе (включая Памир и Туркмению), которые были успешно завершены. Конструкция приобрела свой окончательный вид, в котором и была… положена на полку.

В. Котляров.

Вспоминая сейчас десятилетие этого беспрестанного поиска, трудно отделаться от мысли, что это и были лучшие годы жизни.

При создании этой машины мы – те, кто непосредственно с ней работал, сознательно отошли тогда от изжившей себя громоздкой вертикальной схемы управления процессом.

Было создано ядро группы, которое работало с остальными отделами – и конструкторскими, и испытательскими – по горизонтальным связям, минуя бюрократическую надстройку (когда частично, а когда и целиком). Эффект в итоге получился потрясающий.

Ведь машина была принципиально новой, аналогов в мире, насколько известно, до сих пор нет. Всё создавалось практически «с нуля», поэтому идей было много, и все они нуждались в проверке.

Действуя по шаблону, удалось бы сделать очень мало. А так мы проверили практически все возникшие у конструкторов и испытателей идеи.

Ю. Овчинников.

Поиску новых подходов в работе над проектом 2122 поневоле способствовала занятость всего УГК проектом «Самара».

Так как он был важнейшей задачей для всего завода, то никто вроде бы не отказывался заниматься плавающим автомобилем, но делалось всё по остаточному принципу.

Велись разговоры о двух потоках проектирования, но никто не представлял, как изготавливать прототипы по двум потокам, если цех 91 задыхался от обилия прототипов 2108 с жёсткими сроками их сдачи, диктовавшимися условиями контракта с «Порше».

Необходимо было срочно найти решение. В отделе проектирования кузовов (ОПК) было сформировано бюро спец. кузовов (нач. В. Саблин), куда были приняты многие молодые специалисты, сейчас уже опытные кузовщики В. Кириченко, Н. Вершинников и др.

Это молодое пополнение позволило провести большой объём работ над третьей и четвёртой сериями кузовов и интерьера, когда шли наиболее значительные изменения.

Нестандартный путь удалось найти и в плане изготовления опытных образцов (уже говорилось, что экспериментальный цех был перегружен).

По предложению руководителя проекта, с согласия и одобрения главного конструктора и начальника Центра стиля М. Демидовцева (кстати, давно «болевшего» идеей изготовления полноценных ходовых моделей), была организована работа бригады жестянщиков, модельщиков, слесарей, сварщиков кузова и сборщиков «в одном лице».

Учиться приходилось на ходу, как и проводить дооборудование участков сварочными постами, плитами и т.п. Всю работу по изготовлению в ЦС поручили организовать Ю. Ефимову.

Конечно, помогали и цех 91 (нач. М. Воянин), и ПДБ (нач. бюро В. Козин), особенно по изготовлению узлов шасси и литью модельной оснастки. А уж в шитье сидений или тента в ЦС были свои классные специалисты.

Одним словом, прорыв в изготовлении был сделан и авт. ВАЗ-2122 вышел на приёмочные испытания.

Стоит упомянуть, что на проекте 2122 отделу общей компоновки пришлось заниматься достаточно экзотической работой. Взять для примера хотя бы размещение спецоборудования.

По требованиям заказчика на автомобиле должны быть размещены (предусмотрены места установки): ФВУ (фильтро-вентиляционная установка), ПНВ (прибор ночного видения) и прочее.

Это ещё ничего, вроде звучит серьёзно.

Но вот когда на столе компоновщика появляется чертёж топора или лопаты и им нужно найти место где-нибудь на боковине или пороге – это выглядело на фоне прорыва от классики к переднеприводному автомобилю 2108 достаточно архаично.

Но компоновать и размещать нужно. Как-то на столе появился даже деревянный макет АКМ (как на игре «Зарница», если кто помнит).

Автомату в автомобиле тоже необходимо было найти штатное место, как и буксирному тросу, сигнальному бую (на случай затопления автомобиля) и т.д.

Большая эпопея была связана с поиском способа предпускового подогрева двигателя. Изучили всю имевшуюся на тот момент литературу о ПЖБ (подогреватели жидкостные бензиновые, выпускавшиеся в Шадринске) и «Арктике» (предпусковой подогрев жидкости).

Подняли даже чертежи ФИАТ, на которых для двигателя 2101 была предусмотрена установка шадринского подогревателя.

Затем из Ульяновска привезли котёл, применяемый на УАЗ-469. Его прокомпоновали, изготовили кронштейны, установили и даже пытались в холодильной камере при минус 40° запустить… Было много дыма, чёрной копоти.

В результате у испытателей появилась идея использовать паяльную лампу из обычного хозмага. Спроектировали жаровой котёл, нашли ему место в моторном отсеке, согнули съёмную трубу для подвода тепла от лампы к котлу. И – конец всем проблемам (подробнее котёл описан ниже).

Приходилось брать напрокат в медпункте носилки и осуществлять опытную погрузку в автомобиль «условно раненых». Затем то же изображать на компоновке и проектировать кронштейны для крепления носилок.

И если в ООК аналогичную работу сейчас проводят при разработке медицинских версий длинной «Нивы», то уж проблемами размещения автомобилей ВАЗ в вертолёте Ми-8 или самолёте Ан-12, к примеру, со времён ВАЗ-2122 в НТЦ точно никто не занимался.

Вообще, интереснейших наработок за эти годы набралось немало. Нельзя не рассказать о самых, на наш взгляд, интересных.

К примеру, весьма оригинальной была система выпуска.