Как только головная группа прибыла на место базового лагеря, шерпы стали разбивать палатки, а альпинисты занялись сортировкой грузов. Вскоре к Шранцу подошел Намгьял с кружкой горячего шоколада.

— Выпейте, саб, очень хорошо восстанавливает силы, — заговорщически шепнул Намгьял. Он страшно боялся, что кто-нибудь заподозрит его в угодливости.

Эта сцена не ускользнула от глаз Фила.

— Если уж ты хочешь услужить, Намгьял, отнеси шоколад в нашу палатку, там твоему господину будет удобнее восстанавливать утраченную энергию, — ехидно посоветовал американец, который был далеко не в восторге от явной симпатии Шранца к этому юноше.

— В нашу палатку? — удивился Вилли

— Да, мы будем с тобой делить одну палатку, — как нечто само собой разумеющееся сказал Фил.

— Извини, Фил, но я уже договорился с Намгьялом. Юноша радостно закивал головой. Фил хотел что-то возразить, но передумал и лишь злобно посмотрел на шерпа.

Вечером в большой шатровой палатке, отведенной под столовую и кают-компанию, собрались угрюмые альпинисты. Настроение у всех было отвратительное. Налетевший после обеда ветер не утихал. Под его порывами прогибались стойки палатки, а вздувшиеся полотнища стенок напоминали готовые вот-вот лопнуть паруса. С наветренной стороны в углах появился снег: под напором ураганного ветра он фильтровался внутрь палатки даже через двойные стенки. Чтобы разогнать всеобщее уныние, Фил решил взять инициативу на себя. Такого красноречия Шранц в нем не подозревал. Как не мог подумать, что американец будет настаивать на том, чтобы, несмотря ни на что, идти дальше.

— Только вперед, — безапелляционно заключил Фил и вопросительно посмотрел на Стилмена, явно недоумевая, почему тот не спешит поддержать его. Однако Гарри продолжал молчать и лишь изредка поглядывал на Шранца, словно ожидая его совета.

— Да, Фил прав, — прервал затянувшуюся паузу Вилли. — Нам остается только идти вперед. Если сейчас повернем назад, можно будет считать экспедицию законченной. Оставаться здесь тоже нельзя: в этой аэродинамической трубе нас похоронит под снегом. Надо пересечь ледопад. За ним, если, конечно, лавины и там не натворили чудес, есть подходящая площадка для первого лагеря. Возможно, перенесем туда базовый лагерь. Кто-нибудь не согласен?

Однако никто не проронил ни слова. Стилмен так и не поднял головы, поглощенный какими-то невеселыми думами. «Почему он молчит? — с недоумением подумал Шранц. — Получается, что об успехе печемся только мы с Филом. Неужели Гарри так обеспокоен недомоганием Диспенсера? Ну и что, если тот не пришел сюда, отлежится. Парень крепкий».

Англичане, как и Стилмен, тоже предпочли не высказывать свое мнение.

Поняв, что дальше ждать бесполезно, снова взял слово Фил:

— Решено! Идем дальше. А раз Гарри пока остался без напарника, прокладывать маршрут будут… — Фил обвел взглядом тесный кружок сидящих и закончил совсем уже начальственным тоном: — Вилли и Намгьял.

Возражений не последовало.

Стилмен тяжело поднялся и, отстегнув полог, молча нырнул в снежную темь. За ним поспешили из палатки англичане, не скрывавшие радости, что лезть предстоит не им. Вилли хотел было спросить у Фила, как это получилось, что в экспедиции лишь две рабочие связки — Гарри с Диспенсером да он с Намгьялом. Но чувство собственного достоинства взяло верх: «Еще решат, что боюсь идти в одной связке с шерпом».

Выглянув утром из палатки, Шранц увидел затянутое тучами небо. В ледяном лабиринте басовито гудел ветер. Было ясно, что вот-вот начнется метель. В нескольких шагах Фил с Джеффри нарочито громко говорили о том, что в такую погоду отважится выйти один альпинист на тысячу, и при этом сокрушенно разводили руками, ничего не поделаешь, им крупно не повезло, храбрецов среди них нет.

При других обстоятельствах Шранц ни за что бы не пошел, но снести иронические замечания американцев было выше его сил. Да и мысль о том, что он не сделает все возможное для поисков Петера, не давала покоя.

Через полчаса Вилли стоял перед палаткой Стилмена в полной экипировке. Из-под клапана его рюкзака виднелась бухточка алого репшнура. Рядом переминался побледневший Намгьял. Шерпа страшил предстоящий переход, но он старался не думать об ожидающей их опасности.

— Как только мы подыщем подходящую площадку на боковой морене, сразу сообщим по рации и будем вас ждать. Пока, — Шранц махнул на прощанье Гарри и Филу, стоявшим чуть впереди остальных альпинистов.

Солнце появилось лишь к вечеру на пятый день, когда экспедиция находилась во втором промежуточном лагере, разбитом на леднике. Косые розовые лучи причудливо высвечивали снежные карнизы, выпуклые увалы, острые гребни скал. Глубокие тени сделали поверхность ледника рельефной. Слепящая белизна исчезла. Наконец-то можно было снять осточертевшие темные очки, чтобы полюбоваться массивным скальным клыком Дхаулагири, вонзившимся в зеленовато-голубоватое небо. Вилли чувствовал, что его прямо-таки магнитом тянет туда. Но ничего, ждать осталось уже недолго…

Уединение Шранца нарушил Намгьял. За прошедшие дни Вилли проникся искренней симпатией к этому неутомимому черноволосому шерпу с карими глазами, которому так подходило имя Намгьял, что значит «покоритель». Казалось, для него не существовало непроходимых маршрутов: он рвался вперед даже тогда, когда отступали профессиональные альпинисты. Впрочем, и юный шерп, сам уже отличный скалолаз, полюбил Шранца, преклонялся перед его техникой, постоянно старался попасть с ним в одну связку, чтобы перенять новые приемы. Вилли привык видеть рядом с собой его всегда улыбающееся смугло-желтое скуластое лицо. Однако сейчас на нем была написана тревога:

— Но рамро, саб,[13] — словно боясь нарушить тишину предзакатного покоя, прошептал он в ответ на вопросительный взгляд своего кумира.

— Что тебя беспокоит, Намгьял? Смотри, какой краеивый закат, небо безоблачное. Судя по всему, завтра будет отличная погода. Иди отдыхай, днем будет много работы, — дружески, улыбнулся Вилли и ободряюще похлопал юношу по плечу.

— Прошу извинить меня, саб, но у меня предчувствие несчастья. Во сне я видел себя. На мне были новые одежды, вокруг множество людей, но без лиц. Потом пришла незнакомая женщина и стала предлагать всем еду. Я был страшно голоден, но мне она ничего не дала… Это очень дурной сон, саб. Будет беда, саб… Большая беда.

Понурив голову, Намгьял застыл рядом. Вилли не стал больше уговаривать его идти спать, по себе зная, что значит ворочаться одному в палатке, когда тяжело на душе.

Спустя некоторое время юноша встрепенулся и медленно обвел взглядом хаотично изломанный скальными вершинами горизонт. Его внимание привлекли почти незаметные облачка, похожие в лучах предзакатного солнца на перья жар-птицы.

— Саб, я был прав! Вот оно, несчастье: идет буря! — воскликнул он.

Шранц с удивлением оглянулся на шерпа, потом начал всматриваться в ту сторону, куда указывал Намгьял. Действительно, над самой вершиной Дхаулагири висели цирусы — редкие тонкие облака, предвестники бури. Значит, там уже свирепствовал ураганный ветер. В эту секунду Вилли почувствовал, как под ногами дрогнул ледник. Раздался громкий треск. И тут же налетел вихрь.

Шранц знал, что шерпы обладают удивительной способностью предугадывать погоду, но чтобы до такой степени! Причем главное было даже не в урагане. Куда большую тревогу вселяли непрекращающиеся толчки. Неужели ледник пришел в движение?

Из большой оранжевой палатки, где разместились янки, послышался крик о помощи. Чертыхаясь, Вилли поспешил туда и стал вытаскивать вещи. Потом бросился к своей палатке.

— Осторожней, у нас под полом трещина, — крикнул ему Намгьял, выскакивая из их палатки с двумя рюкзаками, полетевшими в общую кучу. Вдвоем они быстро сняли палатку и, оттащив ее в сторону, обнажили пока еще небольшую трещину, которая, расходясь прямо на глазах, поползла по лагерю.