– Знаешь, очень странно, Рэйф. – Бренда присела на стул возле его стола. – Ты почему-то никогда не рассказывал мне о своей маме. Какая она была?

– Есть довольно веская причина для того, чтобы я никогда тебе не говорил о ней.

Бренда услышала металл в его голосе.

– Вы с ней не ладили?

Этого не нужно было ей говорить. Теперь он был во власти отвратительных потоков прошлого. Напрасно она это сделала. Нельзя было позволять ей подходить так близко. Он прекрасно обходился без семьи все эти годы, и никакие изменения в жизни ему не нужны. Ему и одному отлично живется!

– Ты хочешь побольше узнать о моей матери? – с холодной угрозой в голосе произнес он. – Что именно ты хочешь знать? Как она изменяла моему отцу при каждом возможном случае? Или о том, как оскорбила его на глазах у всего общества?

– Прости, я не знала. – Бренда услышала боль и гнев в его голосе.

Ей хотелось помочь ему, облегчить страдания, но она прекрасно понимала, что не в силах ничего изменить.

– Есть и еще кое-что, чего ты до сих пор не знала. Рассказать? – Он не стал дожидаться ответа и продолжил с мстительной ненавистью в голосе. – Знаешь, почему одна из спален наверху всегда закрыта? Потому что именно в этой комнате отец и я застали мою мать в постели с другим мужчиной.

Бренда задохнулась, потрясенная услышанным. Господи, как помочь ему избавиться от того ужаса, который, должно быть, до сих пор живет в его душе! Но ледяной взгляд словно приморозил ее к полу.

– А соседняя комната? – И он жестом указал на кабинет отца. – Там мой отец решил, что не сможет жить без нее, когда она бросила нас. Там он решил расстаться с жизнью: для него это было лучше, чем жить без нее. Так что ты совершенно права. Я никогда не говорю о своей матери. Она умерла через несколько лет после самоубийства отца. И эту потерю я нисколько не оплакивал.

– Но твои родные… – Она подумала, что у Рэйфа должны были быть дядюшки или тетушки, – наверняка кто-то из близких должен был…

– У меня нет родных, – оборвал он ее. – И я рад этому. И не думай, что сможешь изменить меня. Потому что я этого не хочу!

– Я только надеялась…

– И ты, и я знаем, для чего ты здесь, – отрезал он. – И нечего выискивать в наших взаимоотношениях нечто большее. Если я добр к твоей матери, пока она живет здесь со мной, то только потому, что мне самому нравится так поступать. Никаких других причин нет и быть не может. А теперь, – он указал ей глазами на дверь, – извини, мне надо работать.

Он безжалостно выгнал Бренду из комнаты. Она пришла к нему с открытой душой, полная трепетной благодарности. В ее душе даже зародилась слабая надежда, что и в нем проснулась любовь. Но все это были глупые мечты! Рэйф никогда не любил ее, да и никогда не полюбит.

Несколько недель спустя Бренда почувствовала, что ее тошнит. Сначала она подумала, что просто устала и не выспалась, но в следующие два дня повторилось то же самое: утро начиналось с тошноты, которая проходила к полудню. И тут до нее дошло, она поняла, в чем дело. Оставалось лишь благодарить небо, что Рэйф всегда уходит из дома рано и пока ни о чем не догадывается.

Охваченная ужасом, Бренда принялась подсчитывать дни со времени последних месячных, и у нее не осталось никаких сомнений в причине недомогания. Она забеременела. У нее будет ребенок.

Ужас и опустошающее отчаяние охватили ее. Ей хотелось родить это дитя – ее и Рэйфа, но она должна будет оставить ребенка. Значит, нельзя никому говорить о своей беременности: ни матери, ни Рэйфу. Придется притвориться, что ничего не случилось, и тем временем придумать, как избежать той ловушки, которую уготовила ей судьба. Выход должен быть обязательно.

Дни шли за днями, одна ночь сменяла другую, и каждый вечер она горячо молилась, прося ниспослать ей спасительный совет, подсказку, как обрести свободу для себя и своего ребенка. Все в конечном итоге сводится к деньгам. Ей нужны деньги, если она хочет сохранить ребенка. И как раз денег-то у нее и не было.

А потом она вспомнила свою случайную встречу с Сэмом Фостером на балу в доме Марка. Он сказал ей тогда, если когда-нибудь ей захочется поиграть в покер, то он всегда в ее распоряжении.

Покер… Покер… Он мог бы стать ее спасением.

Если действовать осторожно, то она вполне сможет собрать некоторую сумму, достаточную, чтобы начать игру. Очень важно дать знать Сэму, чтобы Рэйф ни о чем не догадался. Она расплатится с долгом, а потом будет навсегда свободна от Рэйфа и от того горя и обмана, который принес их фальшивый брак.

Рэйф стоял на палубе парохода, облокотившись на перила и глядя на проплывающие мимо берега. После той ужасной сцены в кабинете между ним и Брендой будто кошка пробежала. Он даже обрадовался этой неожиданной поездке в Новый Орлеан. Ему нужно было побыть одному и подумать обо всем.

Сейчас, вспоминая тот кошмарный вечер, он снова видел лицо Бренды, после того как заявил ей, что у него нет ни родных, ни семьи и что ему это очень нравится. Он опять почувствовал боль, которая пронзила его в ту минуту. До этого разговора, до этой вспышки он и не понимал, какой ограниченной была его жизнь.

Рэйф слегка поморщился, отошел от перил и решил пойти в ресторан поужинать; потом передумал и направился в салон. Стакан доброго виски ему сейчас нужнее.

Он сидел и пил, один стакан, другой, потом еще. Уже около полуночи решил, что пора прекращать. Весь вечер он просидел в одиночестве за столиком в баре, не переставая думать и пить, но ни размышления, ни виски не помогли. Время прошло, а он лишь одурманил свой мозг алкоголем да почувствовал себя еще более жалким и несчастным.

Он уже было собрался отправиться спать, как услышал разговор нескольких мужчин у бара. Они обсуждали мисс Бренду со «Славы». Парни у стойки восхищенно вспоминали красавицу и умницу мисс Бренду, гордую и неприступную. Потом все согласились, что тот, кому досталось это редкое сокровище, – счастливчик. Будучи в изрядном подпитии, Рэйф почувствовал искушение подойти к ним и сказать, что он и есть тот самый везунчик, но остался сидеть на месте, еще более смущенный и растерянный, чем раньше.

Уже начало светать, когда он наконец добрался до своей каюты и не раздеваясь бросился на кровать. Хмель слетел с него. Ощущение одиночества пронзило до самого сердца и перевернуло душу. Он оказался один на один со своей жизнью и своими чувствами. Теперь он не притворялся, он был искренен.

Он хотел Бренду как никакую другую женщину. Все, что ему нужно сейчас, это быть рядом с ней, обнимать ее. Он любит ее?

Рэйф нахмурился. Неужели он ее любит? Несколько месяцев назад эта мысль показалась бы ему абсурдной, но теперь… Он вспомнил, как в первый раз увидел Бренду на «Славе», вспомнил ее стычку с Джексоном, и его прошиб холодный пот: ведь в ту ночь она чуть не погибла. Рэйф тяжело задышал. Потом он подумал о пьяном Джонсе и разозлился, потому что другой мужчина трогал ее своими мерзкими руками. Бренда – удивительная женщина, она создана для любви, а не для того, чтобы ее оскорбляли и унижали. Потом вспомнил первый поцелуй, когда она спасала его от Лотти Демерс, и тихонько засмеялся.

А потом понял, как ответить на тот вопрос, который терзал его эти дни.

Рэйф лежал в темноте и улыбался. Те парни в баре говорили верные слова. Бренда была именно такой и даже больше. Она никогда не лгала и не изворачивалась, как его мать, и была верна своему слову. Она добрая и нежная, смелая и умная.

Рэйф, в конце концов, признался себе, что любит ее и больше всего на свете хочет провести оставшуюся жизнь рядом с ней. Наконец он уснул и видел Бренду во сне, и сон его был радостным.

Рэйф проснулся на рассвете. Первым делом, решил он, надо как можно скорее покончить с делами и вернуться домой. Поговорить с ней, сказать, что он любит ее и хочет, чтобы их брак был настоящим. Эта мысль так взволновала его, что Рэйф едва мог дождаться возвращения.