– Выяснилось, что два языка я не знаю, – рассказал о своих трудностях повеселевший от тепла и горячей еды Монах. – Но их знают нанятые на Зеленых Землях плотники, один плотник – один язык, а другой – другой язык. Я перевожу приказы десятника то одному плотнику, то другому. А уж они – перетолмачивают их строителям. Вот они и ходят со мной как помощники толмача. И важничают!… И радуются, что работа легкая, а оплата хорошая. Их десятник злится…

– Похоже, вы трое сносите не одну пару башмаков, бегая по строительству, Монах, – хмыкнул Кадет. – Мне не нравится задумка генерала Вары построить на дне кратера множество стен и башен. "Непроходимый лабиринт". И напихать в него отряды лордов.

– Но ведь он не глупец, Каддет! Он поймет тебя, – уверенно заявил Монах. – Как бывший егерь, я знаю – военные всегда сначала говорят "Нет!" Придумай, как заставить его сказать "Я так и хотел!". Генерал обещал, что в начале зимы он отпустит меня в Столицу. А там – три библиотеки, Принцесса!… А здесь суровые, неприветливые горы. Не то, что на Срединных Землях. Помнишь наш Золотой распадок, Каддет? Какая там красота!… – с восхищенным видом Монах закачал головой. – Трава, водопад…

– И сколько там золота!… – в тон ему произнесла Принцесса, и все они засмеялись.

– А у тебя на родине горы другие? – спросил Монах. – Расскажи, а мы с Принцессой засчитаем тебе рассказ, а то ты нам должен пять рассказов еще со времени дороги сюда.

– Хорошо. Я вам расскажу, что такое настоящие горы, – сказал Кадет. – Может быть, после этого здешние холмики покажутся вам не такими уж мрачными. Не помню, кому из вас, что я рассказывал, – начал Кадет, – поэтому начну с начала. Моя родная планета называется Урду. Такая маленькая, снаружи – скупая планета. Куда ни посмотришь – высокие, очень высокие горы. Холодный голый черный гранит на поверхности. Дымящиеся вулканы. Камни все время содрогаются. В глубине – словно дышат. На поверхности – вздрагивают и трещат. Разломы и трещины. Пропасти. Тропки извиваются и то летят вниз, то карабкаются вверх. Тропки редко живут на одном месте больше нескольких зим. Летом вся истрескавшаяся поверхность гор покрывается пучками высоких трав и ягодными кустами. Зимой они умирают под толстым снегом. У нас много теплых речушек, с вредной водой, в них водится очень вкусная, но вредная для здоровья рыба.

Диких животных на поверхности мало, насекомых много. Козы, их много, бурые медведи, маленький зверек Дразнилка, его часто приручают. Самое крупное и опасное насекомое – горный ядовитый паук-вампир. Он гипнотизер.

Осень и зиму все живое проводит в пещерах. И мой народ Урду, и мое Племя живет в пещерах. Мы роем горы и строим пещеры. Это большая и умная работа, хотя, на первый взгляд, кажется простой. Неправильно вырытая пещера становится могилой. Пещеры мы роем для жизни и для выращивания вкусных и сытных грибов. Мы – урду – отличные рудознатцы, ничего не боимся в горах и с рождения все знаем о камнях. Потому что рождаемся среди них и живем. Как никто другой мы слышим запахи камней, по запахам мы различаем их, знаем какой камень тверже, а какой камень легко поддастся когтям. Мы – большие и сильные. Мы очень волосатые и нам не страшен холод или жар. Мы – черные, как черен гранит и темнота в пещерах. Наша кожа поглощает все вредные лучи. В темноте мы видим так же хорошо, как все остальные – в пасмурный день. Мы выглядим как длиннолапые черные медведи, вставшие на задние лапы.

В глубине многих наших гор, там, где горячо и душно, где опасные и даже непереносимые для некоторых рас невидимые лучи сочатся из потревоженных камней, наш народ находит руды, пласты очень редких, очень дорогих рассыпчатых руд. Настолько дорогих, что горка такой руды, помещающаяся на ладони нашей лапы, стоит, как такая же горсть золота у вас. Вожди племен продают места залегания таких руд межзвездным компаниям или торговцам, и племя уходит из этих мест на новые. В племени много денег и любых товаров со всех планет Цивилизованного Пространства – их на Урду доставляют торговцы.

Уже сто лет по вашему исчислению нас нанимают копать нужные руды наши умные маленькие братья – нованги. Что-то когда-то разбросало нашу расу на три кислородные планеты в одной системе Голубой Галактики. Как когда-то вас разбросало на разные Земли Гиккеи. И, хотя вы все братья и сестры, вы внешне немного или сильно отличаетесь друг от друга и говорите на разных языках и у вас разные привычки, но если сравнить ваши генетические коды, то окажется, что вы все – родственники. Я понятно рассказываю? Нованги выбрали один путь, и через тысячелетия стали уважаемыми во всем Пространстве инженерами, изобретателями, учеными. Их маленькие слабые пальчики создали мощнейшую цивилизацию. Бурые медведи так и остались глупыми дикими медведями со вкусным мясом и кровью. А мы, Горные Черные Медведи – застряли между ними и новангами. Нованги открыли на Урду школы для детей Медведей, мастерские, склады, госпиталь. Уже сто ваших лет они не жалеют сил и денег на это, но у них мало, что получается. Черные Медведи не любят учиться.

– Прости, Каддет, но ты не похож на глупого… Медведя, – осторожно произнес Монах.

– Понимаешь, Монах, я вообще ни на кого не похож, – усмехнулся Кадет, делая глоток вина. – Я – не настоящий урду, потому, что мой отец – человек с планеты Земля, а мать – дочь урду и землянки. Я – урду только на четверть генотипа. А на три четверти – землянин. Я – люден. Есть такое очень маленькое племя в Цивилизованном Пространстве. Смесь землян с другими расами из Пространства. В нем нет даже двух похожих друг на друга люденов. И мы стараемся держаться друг от друга подальше.

– Почему? – тихо спросила Принцесса. – Почему, Каддет?

– Мы не любим друг друга. Как-то…неприятны друг другу… Я пробовал сдружиться с некоторыми люденами. Не получается.

– Почему? – удивился Монах.

– Не знаю… – пожал плечами Кадет. – Может быть, потому что мы смотрим друг на друга, как на… легкомысленную ошибку наших родителей. Как на случайно родившееся существо, без корней и связей. Вот у каждого из вас всегда есть и то и другое, даже если вы в ссоре с ними или потеряли их. А у люденов – нет таких корней. Каждый из них – сам себе корни. Может быть, поэтому. – Монах и Принцесса переглянулись.

– Прости, – сконфужено пробормотал Монах. – Я обидел тебя. Прости, друг!

– Перестань, старина! – Кадет потянулся к нему чокнуться стаканом. Чакра в его груди плеснула ему в кровь жар и силу. – Я вас обоих очень люблю, – вдруг вырвалось у него. И он чокнулся с Принцессой, заглянув ей в глаза. – Люблю. Когда я свалился на Гиккею, я даже не думал, что найду здесь друзей. За вас!

– За тебя! – произнес Монах. – А от меня у тебя одни только заботы…

– Перестань, Монах! – укоризненно сказал Кадет. – Ну, так вот… Нованги удивились и обрадовались, когда оказалось, что я люблю учиться. Я оказался первым умным ребенком Медведей и землян. Они гордились мной, вложили в меня много сил и денег. Но и я потом сорок стандартных лет работал на них, и на себя, конечно. Я – единственный коммодор среди урду. К сожалению, я не хвастаюсь. Ну, как вам мой рассказ. Я отработал один долг?

– Да-а-а, – протянул Монах. – Второй раз слушаю твой рассказ, а все равно, мне не верится что можно добраться до звезд. Твой корабль, "Робинзон"… На что он похож?

– Сейчас ты поверишь, – лукаво усмехнулся Кадет. – Мне тоже снова хочется поверить и проверить. Сегодня уже можно, стены хорошие, дом закрыт, никто не увидит. Ты ведь видел мой амулет тысячу раз. "Робинзон по форме немного похож на него. – Он снял с груди диск связи, открыл его, развернул и подвесил на крючок в потолочной балке "Зонтик" – у Принцессы и Монаха округлились глаза, включил компьютер, вывел на максимальную громкость звук, ввел команду, и, напугав заскучавшего озябшего подслуха, лежащего на холоде около стены домика, в комнатке раздался ритмичный свист радиосигнала с буя "Робинзона". – Он где-то рядом! – восторженным шепотом произнес Кадет.