Когда в комнате стало темно, девочка быстро и сильно потерла предметы друг о друга, и вокруг них появилось странное слабое голубовато-серебристое свечение и послышалось потрескивание. Потом свечение быстро погасло. Девочка еще раз потерла друг о друга предметы, и снова было свечение и потрескивание.

– Видишь? – шепотом спросила она мать. – А теперь дотронься до меня.

Мать дотронулась до руки девочки. Раздался короткий щелчок, мелькнула искра.

– Ой! – мать отдернула руку. – Это кусается! – Она зажгла свечу и поискала у себя на руке след магии.

– Вот! – надменно произнесла девочка. – Было больно, а ничего не видно. Вот какую магию нашел папа! Он купил ее у моряков, которые о ней ничего не знали. Он целый год копил деньги, чтобы поплыть на другие Земли и привезти много этой магии.

– Зачем? – закричала ее мать. – Зачем?!

– Он хотел продать эту кусачую магию чугам или Королю Стерры для войны. Ведь тебе было больно? И страшно? Вот! Они любят воевать, говорил папа, они купят у него эту магию, чтобы воевать друг с другом, и он хотел, он говорил мне!, пусть они мне заплатят золотом, по весу моей магии. Я привезу много магии. Он хотел, чтобы мы были богатыми, а ты всегда ругала его, мама! – Девочка опять заплакала.

– Ну, вот когда Ааврон вернется, с магией, я не буду с ним ругаться, – примирительно сказала девочке мать, – а теперь угомонись и спи. И давай сейчас я отнесу эту магию в папин шкаф. Папа вернется и порадуется, что мы сохранили все его… вещицы. Спите, – велела она.

– Там еще не хватает одной большой вещи, – сказала девочка. – Ну, признавайся маме! – велела она братишке. Он сразу же засопел и начал прятаться под одеялом.

– Какой вещи? – строго спросила мать сына. – Ну-ка, расскажи мне!

Мальчишка молчал, натягивая себе на голову одеяло. И брыкался, когда мать хотела снять его.

– Они играли в "колесо" – ну, у кого круглая деревяшка дальше всех покатится вниз по улице, – объяснила девочка. – У него "колеса" не было, вот он и взял из папиного шкафа такую круглую штуку…

– Она легкая, – из-под одеяла просипел мальчишка.

… пустил ее по мостовой, и она укатилась дальше всех. Он выиграл маленький медячок.

– А где теперь та вещь, сынок? – не сердясь, спросила мать.

– Она в дождевой колодец упала, – сердитым голосом ответил мальчишка.

– Завтра я найму кого-нибудь в порту, достанут твое "колесо", ладно, – мать ласково похлопала сына по спине. – Раскрывайся, бедокур, а то вспотеешь.

– Не достанут, – сердито произнес мальчика. – Там никому нипочем не пролезть.

– Ладно, спите! – устало сказала мать, задула свечу и отправилась спать.

Но уснула она не скоро – ей мешала тревога, навеянная сном дочери. А вот дети заснули быстро, но сон у них был несладкий.

Сладкий сон – это всегда подарок Судьбы.

А рано утром их всех разбудил громкий торопливый и настойчивый стук в дверь дома.

– Госпожа Ааврон, откройте! Это Пиппер, торговец Пиппер! – взывали из-за двери.

Это было самое плохое утро в новой жизни Принцессы.

Когда этой ночью она начала изнемогать от рассказа Каддета, разрушающего все: устройство мира, устройство жизни, устройство их совместной жизни в будущем, планы, которые она любовно и подробно строила – а Неспящий подтверждал каждое слово Каддета – она упала на ложе, закрыла голову подушкой, чтобы больше ничего не слышать, и замерла, как убитая степная змея. Каддет замолчал, не закончив рассказ, страшную сказку, и тоже замер, обиженный или оскорбленный этим. Но Принцессе было все равно, что сейчас чувствовал он. Тоска, такая же, тяжелая и вязкая, как та, что пригибала ее к земле после пленения, теперь опять лишала ее сил и надежд.

Пустота мира – вот, что чувствовала Принцесса. Оказывается, у них с Каддетом не было общего дома и общего мира.

ОН – НЕ ЧЕЛОВЕК! У НИХ НЕ БУДЕТ ДЕТЕЙ, НИКОГДА! НИ НА ГИККЕЕ, НИ НА ЗВЕЗДАХ! ОН ХОЧЕТ ВЕРНУТЬСЯ НА ЗВЕЗДЫ! И ВЗЯТЬ ЕЕ С СОБОЙ!

Не будет детей – не будет общей радости дома и общей любви к этому миру. Ради чего тогда ей продолжать жизнь? Она опять потеряла все! И в этом был виноват… Кто? – спросила себя Принцесса. Кто? – спросила она Неспящего. Он не ответил. Проклятая Судьба!

Она почувствовала, что Каддет поднялся с ложа и ушел из спальни, потом скрипнула специально настроенная на скрип наружная дверь дома, а у Принцессы не было желания удержать его. Он отдалился от нее. Отчуждился. Или она от него. Что-то, название чему не знала Принцесса, разрушилось между ними. "Опора" – подсказал Неспящий. Да, поняла Принцесса, у них была опора и спасительная связь, такая же, как в жизни есть связь между кораблем с берегом. Но налетела буря, и корабль оторвало от опоры и отнесло в кипящее открытое море. Такое она видела однажды вечером со сторожевой башни над Гаванью. Кто из нас корабль, а кто берег?

Сейчас, подумала она, он сядет на ступеньки крыльца и будет смотреть на эти летние белые звезды, его звезды, и, наверное, будет желать вернуться на них. Он – чужак в мире Гиккеи, случайный попутчик ее Судьбы и судеб людей, которые на ней живут. Это Каддет – корабль, случайно приплывший в их порт, укрываясь от бури, поняла она.

Принцесса вспомнила картины, которые возникали в ее сознании при трансе: огромные шары, висящие сами по себе в пустоте, огромные рыбы, плавающие в той же пустоте… Наверное, эти картины казались красивыми Каддету, но не ей. Она не хочет жить на звездах.

– Коммодор! – запыхавшийся и вспотевший Пиппер чуть не упал на Кадета в приоткрывшуюся калитку. – Мне известно, где находится ваша вещь! Я говорил с госпожой Ааврон и ее детьми, и все узнал…

Кадета встряхнуло:

– И где же она, господин Пиппер?

– Здесь, в порту, рядом! Она упала в дождевой колодец на улице Нижнего Колодца.

Кадет сдержал дрожь, пробежавшую по его телу. "Ну, наконец-то! Спасибо, Судьба!"

– Вы можете показать мне это место, господин Пиппер?

– Да, конечно, Коммодор, я провожу вас!

– Минуту ожидания, господин Пиппер, я только оденусь…

Кадет быстрым шагом поднялся в спальню. Принцесса недвижно лежала на своей половине ложа, укрывшись легким летним одеялом, и было не понять, спит ли она или просто не желает разговаривать с ним.

– Принцесса, – шепнул Кадет перед уходом, – я отлучусь в порт, надеюсь, не надолго. – И не получил ни единого звука или жеста в ответ.

"Да-а, туда мне не пролезть, – понял Кадет, изучив дренажное отверстие для слива дождевой воды в самом низу узкой мощеной улицы Нижнего Колодца. – Туда и ребенку не пролезть. Как же их чистят, например, от грязи, такие колодцы? И кто может об этом знать? – он задумался. – Какой-нибудь смотритель. Здесь у всех есть должности. Смотритель без разрешения Главы порта пальцем для меня не пошевельнет, а объяснять мою проблему Главе… Неправдоподобно: искать деревянный амулет? Даже для Чужака как-то слишком… Он откажет, тем более, что его отношение ко мне все холодней. Вскрывать мостовую улицы мне не позволят, да и не стоит мне привлекать ничье внимание, нужен другой подход".

В задумчивости он обвел взглядом небольшую стайку детей, собравшихся поглазеть на знаменитого Чужака, и среди них сразу узнал шустрого паренька, карманника и проныру Блоху – внука старухи-гадалки. Блоха почесал нос. Это было местное воровское приветствие, нечто вроде "Привет, ты меня узнал?" В ответ Кадет, не так давно бравший платные уроки воровского дела и языка у своего недавнего телохранителя, Душителя, почесал подбородок, что означало "Есть интересный для тебя разговор".

– Приятель, не продашь ли ты мне совет? – спросил Кадет Блоху. Для удобства разговора он присел на корточки. Глаза у парнишки не бегали, а раз он не боялся самого господина Коммодора, то с ним можно было попробовать завести общее дело.

– Мои советы дорого стоят, – важно произнес Блоха.

– У меня тут завалялась пара серебряков, – лениво протянул Кадет.