Княжна предпочла смерть рабству

Рабыни моют своего повелителя – хана

Благоверный же князь Рязанский так ответил царю: «Не годится нам, христианам, водить к тебе, нечестивому царю, жен своих на блуд. Когда нас одолеешь, тогда и женами нашими владеть будешь». Безбожный царь Батый разъярился и оскорбился и тотчас повелел убить князя Федора, а тело его велел бросить на растерзание зверям и птицам и других лучших князей и воинов русских поубивал. (Согласно монгольским источникам, и Чингисхан погиб на почве сладострастных вожделений. Летописи сообщают, что он напал на тангутского хана с целью похитить одну из его жен, о красоте которой он был много наслышан. Чингису удалось получить добычу. На обратном пути во время ночной стоянки на берегу большой реки, на границе между Тангутом, Китаем и Монгольской землей, он, однако, был убит во время сна новой женой, заколов гольским Казановой». Согласно сообщениям британской «Телеграф», 16 миллионов мужчин, живущих на земле, могут считать себя «потомками Чингисхана». Среди населения России больше всего Чингисидов находится среди населения алтайских казахов, ибо в их генофонде 8,3 % «крови Чингисхана».)

Полчища Батыя вторглись на Русь

Батый решил опередить рязанцев и упредив возможное соединение последних с судальцами, он первым двинулся на них. Где-то «близ придел (т. е. пределов) резанских» вся мощь монгольского войска обрушилась на рязанские войска. Судя по всему, это было кровопролитное и упорное сражение: рязанские, прон-ские, муромские дружинники были умелыми воинами. Автор «Повести о разорении Рязани Батыем» назвал рязанцев «господством», т. е. дружинниками, чье умение удивило монголов: «бьяшеся, яко всем полком татарьскым подивитися крепко и мужеству резанскому господству», они так «храбро и мужественно» сражались, что «едва одолеша их силныя полкы ташей его острыми ножницами. Убийца знала, что за свой поступок ее ожидает страшная месть слуг и друзей Чингисхана. Потому она, предупреждая грозившее ей наказание, сразу же после совершенного убийства бросилась в реку и покончила собой. В память о ней эта река, которая называется по-китайски Гюан-го, получила монгольское название Хатун-гол, то есть женская река. Степь при Хатун-голе, в которой погребен этот великий государь, основатель одного из самых больших царств, носит монгольское название Нулун-талла. Погребали ли там и других татарских или монгольских государей из рода Чингиса, как пишет Абулгази об урочище Бурхан-Калдун, не ясно (Г. Миллер). Сегодня ученые говорят, Чингисхан обладал особым набором хромосом, которые делали его «монтарскыя», но при этом почти все рязанское войско погибло – «многая князи месныя и воеводы крепкыя, и воинство: удалцы и резвецы резанския, вси равно умроша и едину чашу смертную пиша, ни един от них возратися вспять: вси вкупе мертвии лежали». Затем следовала жесточайшая битва под Коломной, в которой почти все русское войско великого князя владимирского Юрия Всеволодовича погибло («много мужей побита»), хотя и татары понесли жестокие потери. Еще одна битва была на р. Сити, где погиб князь Юрий.

П. Литвинский. Евпатий Коловрат

Батый велел убивать, рубить и жечь Рязанскую землю без жалости. Град Пронск, град Бел и Ижеславец разорил до основания и всех людей побил без милосердия. И текла кровь христианская, как реки полноводные. Каждый аршин русской земли брался ордынцами с боем и кровью. Многие русские подобно рязанскому боярину Евпатию Коловрату бились мужественно, не щадя своей жизни. При этом простой люд вставал за землю в тяжкую годину куда охотнее, чем иные князья. Вот как описал схватку рязанского витязя Евпатия Коловрата с монголами писатель В. Ряховский: «Евпатий выехал вперед и сказал воинам кратко: – Умрем за Русь, братие! Не посрамим Рязани! И, обойдя стороной все еще кишевшие людом, полное стонов и визга становище, рязанцы выехали навстречу татарскому полку. Тем временем лыжники-мещеряки замкнули татарский стан в кольцо и убивали всякого, кто пытался прорваться сквозь их цепь. Освобожденные русские пленники ловили татарских коней, снимали с убитых татар и русских воинские одежды, опоясывались мечами и примыкали к хвосту рязанского войска. Татарский полк, который встретило войско Ев-патия, был из отборного ханского войска, численностью до пяти тысяч сабель. Вел его старый военачальник, воевавший Русь еще с полчищами Чингисхана. В овчинном тулупе, в малахае и в войлочных сапогах, военачальник ехал впереди полка, подогнув к седельной луке кривые ноги. Всегда побеждая, он презирал бородатых русских воинов. Поэтому, далеко не доезжая до русских, которые развертывались на два крыла, он придержал своего буланого конька и показал нагайкой меж конских ушей: «Привести ко мне старшего русского! Остальных отдаю вам!» Татары издали боевой клич, и острые клинки вспыхнули сухими молниями. Русские замерли на своих местах. Татары привыкли к тому, что при их приближении противник всегда в панике рассыпался, и тогда они рубили врагов в угон, поодиночке, раскраивая затылки. Сейчас же, не увидев у русских растерянности, татары перед самым строем рязанцев повернули назад, чтобы взять новый разгон. Два-три из наиболее горячих татарских всадников прорвались вперед и были мгновенно изрублены. Евпатий обнажил меч, войско ринулось за повернувшими вспять татарами и, не дав им вновь построиться, завязало бой. Мещеряки. отсекали татарам путь к отступлению.

Субэдэй

Гонцы, которых посылал татарский военачальник за помощью, были мещеряками изловлены и убиты. Ни хан, ни предводители его войск так и не узнали в этот день об истреблении лучшего своего полка. Только ночью, когда, располагаясь на ночлег, татары считали свои полки и обозы, было обнаружено исчезновение полка и огромного стойбища со скотом, с запасными конями и с богатствами, награбленными в русских селах и городах. Ночные поиски ни к чему не привели. Русские исчезли бесследно. А поздно ночью к шатру Батыя приведены были два истекающих кровью воина, которые пали перед владыкой на снег и, дрожа от страха, сказали: «Мертвая Рязань встала! Рязань нас побила!» Батый приказал умертвить трусов». Полна героями Русская земля!

Батый

Рязанцы были известны своей отвагой. Об Олеге Рязанском В.О. Ключевский сказал: «Самый упрямый русский человек XIV века». Но это же можно сказать и о рязанцах в целом. Почти каждое десятилетие повторялись великие ордынские набеги на их княжество (1278, 1288, 1308). «Есть ли кто несчастней на несчастной Руси, чем рязанские сироты?» Но только ли Орда в том виновата? Кто пусть невольно, но поощрял ее? Вспомним и другую «мертвую Рязань»… В 1217 г., за 20 лет до гибели Рязани от нашестия Батыя и Субэдея, сообщает летопись, рязанский князь Глеб Владимирович и его брат Константин позвали на совещание и пир в Исадах (у Старой Рязани) родного брата Изяслава и двоюродных братьев (вместе с их боярами и дворянами). Когда те «начата пити и веселитися», братья со своими людьми на безоружных набросились и поубивали всех (погибли 6 рязанских князей, все их бояре, слуги). Ибн Русте прав, говоря о нравах русов: «Все постоянно носят при себе мечи, потому что мало доверяют они друг другу и потому что коварство между ними дело обыкновенное: если кому удастся приобрести хотя бы малое имущество, то уже родной брат или товарищ тотчас же начинает завидовать и домогаться, как бы убить его и ограбить». Потом уж Изяслав навел монголов на Рязань и Коломну и сам согласился служить Батыю. И еще: когда рязанцев попросили прийти на помощь русским князьям в битве на Калке, они отказались, а поэтому, когда они сами запросили помощи у других княжеств – во Владимире и Чернигове (черниговский князь Михаил Всеволодович отказал им в помощи, потому что «резанские с ними на Калк не пошли»), им отплатили той же монетой. А сколько горя принесли спор Рязани с Москвою, их противостояние и конфликты! Летописец писал: «Рязанци же люди сурови, свирепы, высокоумни, гор-ди, чаятелни, вознесшеся умом и возгор-девшеся величием, и помыслиша в высо-коумии своем палоумныя и безумныа лю-дища, аки чюдища». К москвичам они относились с презрением, считая, что те – «суть слаби и страшливи и некрепки». Хотя нынешние антропологи утверждают, что основу древнего населения Москвы составили как раз потомки вятичей, пришедших из Подмосковья, а те в значительной степени были переселенцами из Рязани. Это вполне могло быть, если учесть, сколько раз та подвергалась разгрому. Историю этих обид пересказывать нет никакого смысла, заметим только, что в основе лежал извечный спор – кому из князей быть первым на Руси. Платить же за амбиции князей и знати должен был народ