Ну что же, этому единовластию пора положить конец.

Ливия успела пройти половину лестничного пролета, когда из кухни донесся заливистый возбужденный лай, и Тристан с Изольдой бросились в коридор. Собаки едва не сбили Ливию с ног. Ливия присела на ступеньки, чтобы не упасть, и позволила им забраться к себе на колени. Собаки принялись лизать ей лицо.

Александр услышал шум и вздохнул. Татаринов удивленно смотрел на него.

– Собаки моей жены, – пояснил Александр. – Они давно ее не видели.

– Вот как. – Судя по выражению лица Татаринова, он не вполне удовлетворился объяснением хозяина дома. – И тем не менее должен вас поздравить с удачной комбинацией. Жена и такой дом. И все так легко и быстро устроено. Для меня большая честь работать с вами, князь Проков. Когда рядом такие люди, не приходится сомневаться в успехе нашего предприятия. – Татаринов поднялся. – С вашего разрешения я продолжу заниматься нашими общими делами. Остальные члены группы должны знать, что вы вернулись в город.

– Они об этом скоро узнают. – Александр поднялся из-за стола. – Но вы могли бы ускорить процесс.

– Разумеется. Я всех оповещу. Включая ваше контактное лицо в армии.

– Хорошо. У вас достаточно средств на текущие нужды?

– Пока достаточно, – сказал Татаринов.

Александр кивнул:

– Приходите, когда вам понадобятся деньги. – Роль спонсора была самой скромной из всех многочисленных партий, что приходилось вести Александру в этом непростом и опасном деле. – Как обстоят дела с ищейками Аракчеева? Готов поспорить, что никто за мной не следил с тех пор, как я выехал из Лондона. Я им надоел?

Татаринов пожал плечами.

– Поступило указание прекратить за вами слежку. За вас поручился Михаил Михайлович.

Александр присвистнул.

– Я знал, что Михаил следит за тем, чтобы я верой и правдой служил царю, но не ожидал, что он имеет непосредственное отношение к Аракчееву и его тайной канцелярии.

Татаринов понимающе кивнул.

– Не думаю, что ему нравится пачкать свои нежные руки, якшаясь с такой компанией, но он вынужден выполнять приказы царя и сотрудничать с полицией, и, как верноподданный гражданин, не может ослушаться. – Татаринов криво усмехнулся.

Александр кивнул.

– Что же, я по-прежнему буду вести себя с ним, как ни в чем не бывало. Надеюсь убедить его в том, что я действую по приказу царя. Аракчеев еще за кем-нибудь из наших следит?

Татаринов снова пожал плечами и сказал:

– Какое-то время их интересовал Спирин. Его увлеченность дамами показалась довольно подозрительной, но не думаю, что они всерьез считают его опасным. Обычный бонвиван, только и всего. И Спирин действительно весьма убедительно играет свою роль. Что касается остальных… За ними присматривают, но повода для беспокойства нет, по крайней мере в данный момент. Но если что-то изменится, вы узнаете об этом первым, князь.

– Приятно это слышать. – Александр позвонил, вызывая Бориса.

Собаки вновь залаяли, когда Борис повел визитера через холл к выходу. Александр, нахмурившись, вышел в коридор.

Ливия сидела на ступеньках, собаки крутились возле нее, надрывно лая, грозя задушить ее поводками, если она немедленно не отпустит их на волю.

– Ливия, ради Бога, встань со ступенек и попытайся утихомирить этих чертовых псов.

Ливия встала, сунув терьеров подмышки.[2]

– Нам надо поговорить с глазу на глаз, Александр Проков.

Александр озадаченно смотрел на жену. Лицо ее раскраснелось, глаза метали искры. Она не на шутку разозлилась. Интересно, за что именно? Ливия спустилась вниз, по-прежнему держа собак подмышками. Она шла, сведя лопатки, жесткая, как оловянный солдатик. Куда исчезла та нежная и ласковая возлюбленная, которая разбудила его на рассвете? Наверное, туда же, куда уходит тьма, когда восходит солнце.

– В чем дело? – спросил он.

– Ты сам прекрасно знаешь, – заявила она. – Пойдем в библиотеку или в гостиную?

– Мне все равно. Поскольку я не имею представления о том, что ты собираешься мне сказать.

Ливия бросила на него пристальный взгляд. Неужели он действительно не понимает, что ее расстроило? Ливия направилась в гостиную, открыла дверь, спустила на пол собак.

– Поговорим в библиотеке.

– Как пожелаешь, – вежливо поклонившись, сказал Александр. – Прошу, – добавил он, пропуская ее вперед.

Ливия вошла в комнату, Александр закрыл за собой дверь, и Ливия повернулась к нему.

– Насколько я помню, мы договорились обсудить вопросы, связанные с дальнейшим пребыванием в доме слуг, упомянутых в завещании Софии Лейси. Ты знаешь мое мнение. Об условиях завещания я тебе все сказала. И вдруг я узнаю, что по твоему распоряжению Борис сообщил Моркомбу, Мейвис и Аде, что в их услугах больше не нуждаются. Что они слишком старые. – Голос Ливии дрожал от гнева.

– О Боже, – пробормотал Александр. – Если Борис действительно сказал Моркомбу нечто подобное, а я не сомневаюсь в том, что именно это он ему и сказал, Борис явно превысил свои полномочия. Было бы гораздо лучше, если бы Моркомб услышал эти слова от тебя.

– Ты рассчитываешь на то, что я сама уволю и выгоню на улицу слуг Софии? Но я объяснила тебе, Алекс, что не пойду против воли Софии.

Александр вздохнул.

– Я не жду от тебя, что ты выгонишь их на улицу. Но рассчитываю на то, что ты найдешь какой-нибудь выход из сложившейся ситуации, который позволил бы им остаться в доме, если они этого хотят, но не мешали бы работать моей челяди.

– Твоей челяди? – Ливия попыталась унять бившую ее дрожь. – А как насчет меня, Алекс? Я хозяйка этого дома.

– Конечно. А я – хозяин, и все слуги должны подчиняться мне.

Ливия судорожно сглотнула.

– Скажи, Алекс, в твоей стране случается, чтобы муж наказывал жену? Сажал ее на хлеб и воду, например? Или стегал розгами?

В глазах Александра блеснул озорной огонек. Видимо, ее вопрос показался ему забавным.

– Вообще-то, любовь моя, в России такое не просто случается, но и считается в порядке вещей. Русская православная церковь даже издала свод правил о том, как и за какие провинности муж должен наказывать жену.

– Ты шутишь, – сказала Ливия.

– Нет, это чистая правда, – возразил Александр. – Но я русский только наполовину, поэтому готов следовать русским национальным традициям тоже только наполовину.

– Ничего смешного в этом не вижу, – заявила Ливия.

– Я смеюсь потому, что ты злишься. И абсолютно уверен в том, что, если тоже начну злиться, ничего хорошего из этого не выйдет. – Александр протянул к ней руки: – Так давай, Ливия, пойдем друг другу навстречу. Тогда, возможно, нам и удастся прийти к решению, которое устроит обоих.

Ливия колебалась, но голос разума подсказывал ей, что, отказавшись от протянутой Александром оливковой ветви мира, она ничего не добьется. Она совсем недавно стала ему женой и за это недолгое время успела о нем кое-что узнать. И то, что она о нем узнала, пока ее в основном радовало. Но еще многое, очень многое оставалось ей непонятным. Сколько пудов соли им предстоит съесть, чтобы она могла, не кривя душой, сказать, что хорошо знает своего супруга? Ливия понимала, что не все, что ей предстояло узнать об Александре Прокове, ей понравится. Но если она не может изменить Александра, придется принять его таким, какой он есть.

– Ну, давай же, – повторил Алекс, стоя с протянутыми руками. – Скажи, что ты больше не сердишься на меня, и мы попробуем решить проблему вместе.

Ливия протянула ему руки.

– Ладно, мир, – согласилась она. – Но на условиях, которые не обсуждаются. Их два. Первое: я не согласна с тем, что Моркомб и близнецы нам больше не нужны, и не позволю лишить их работы. Второе: нельзя принуждать их подчиняться Борису. Если они хотят подчиняться мне, так тому и быть.

Алекс приподнял брови.

– А мне они будут подчиняться?

– Не знаю. Возможно. Но дело не в этом.

– Нет, не в этом. – Алекс, нахмурившись, смотрел на Ливию. – Сомневаюсь, что мой повар захочет делить с ними кухню.