Слезы неожиданно подступила к глазам Дориан, но она сдержала их, резко выдернула руку. И тут же потянулась за графином с лимонадом.

– Вы правы, милорд. Но это всего лишь роль. Лимонаду хотите?

– Да, благодарю вас, – коротко ответил Николас. Разливая холодный напиток, она ощущала на себе его изучающий взгляд.

Рассуждения Николаса об ответственности за своего любимого не шли у нее из головы.

– Мне самой всегда казалось, что если бы Франц Шамьер любил тетю Шарлотту по-настоящему, – задумчиво произнесла она, протягивая Николасу бокал, – то он не позволил бы убить себя в тюрьме.

– «Позволил» – не совсем подходящее слово. Человек редко позволяет себя убить. Но что касается Шамьера… думаю, главной его любовью все же была родина.

– Пожалуй, вы правы, – кивнула Дориан. – Прежде всего он был патриотом, затем – композитором, а уж… Только я ни за что не признаюсь в этих мыслях тете Шарлотте.

– Само собой.

– При всем при этом я отдаю себе отчет, насколько важны для мужчины любовь и преданность своей стране, – продолжала Дориан. Ей хотелось узнать, ставит ли Николас, подобно Шамьеру, любовь к родине на первое место.

Он вопросительно приподнял бровь. Дориан стушевалась, сообразив, что посягнула на слишком личное. Она открыла было рот – объяснить, что понимает его желание стереть пятно предательства с фамильного имени, но оправдание запоздало. Послышался голос тети Шарлотты.

– Вот и я, дорогие мои, – окликнула их тетя Шарлотта, появившись в увитой цветами арке, ведущей в сад. На ней было лиловое платье и лиловый же тюрбан, из-под которого вились белоснежные локоны. – Вы уж простите меня за опоздание. – Тетя прикоснулась пальцем к тюрбану и сверкнула по-девичьи лучистой улыбкой. – Горничная так переживала из-за моей прически! Я ей говорю: «Да ты просто спрячь мне волосы под тюрбан, Мэри, – и все». А она ради нашего гостя все настаивала на локонах!

– Вы выглядите просто прелестно, – громко отозвалась Дориан. И добавила уже шепотом, для Николаса: – Помните, я – ваша возлюбленная.

– Разве такое забудешь, – пробормотал в ответ Николас, и его рука уверенно обвилась вокруг талии Дориан. От этого прикосновения ее всю обдало жаром.

Николас тоже повысил голос:

– В самом деле, мисс Сент-Джон… – Он щелкнул каблуками и почтительно поклонился. – Ожидание того стоило.

Застенчивая улыбка тети Шарлотты засияла в полную силу. Пройдя по дорожке прямо к Николасу, она протянула ему руку:

– Ох, недаром я так люблю моряков. Никто не сравнится с ними в галантности и шарме.

Николас склонился к ее руке; тетя Шарлотта присела в реверансе.

– Итак, милорд, вы теперь помолвлены с моей племянницей. – Она окинула Николаса пристальным взглядом, словно видела его впервые. – Дориан совсем не похожа на других молодых леди. Ей нужен муж, которого подобная незаурядность не устрашила бы.

– Я это отлично понимаю, мадам, – сказал Николас.

– Как я рада это слышать! – воскликнула тетя Шарлотта. – Дориан, по-моему, уже отчаялась встретить мужчину, способного оценить ее по достоинству, но я-то знала, что это обязательно произойдет. Она так хороша собой, так своеобразна. Я была уверена, что придет время и ее полюбит достойный джентльмен. Такой, как вы, милорд.

– Вы очень добры, мисс Сент-Джон…

– Прошу вас, называйте меня тетей Шарлоттой! Теперь вы член нашей семьи, во всяком случае, скоро им станете. Вы уже наметили дату венчания? – Н-ну… может быть, через год… – Дориан, умоляя о помощи, украдкой бросила взгляд на Николаса.

– Зачем же столько ждать! – укоризненно воскликнула тетя Шарлотта. – Жизнь проходит быстрее, чем вам сейчас кажется. Вы нашли друг друга, так не позволяйте всяким мелочам становиться на вашем пути.

– Сначала мне нужно завершить кое-какие дела, – произнес Николас. – Но это не займет много времени. Думаю, мы сможем обвенчаться уже через несколько месяцев. Это будет чудесно, правда, радость моя?

Николас притянул Дориан к себе, заглянул в лицо. Лучики морщинок разбежались от уголков его синих глаз.

– Я так рада это слышать… – с бледной улыбкой отозвалась Дориан. Каждый его жест, каждый взгляд усиливал ее сомнения, что она сумеет справиться с этой фальшивой помолвкой. Николас определенно решил усложнить ее роль до предела.

– Да-да, тогда и я успею побывать на вашей свадьбе, – закивала тетя Шарлотта. – Мне так этого хочется!

– Конечно, тетя Шарлотта, и нам тоже. – Беседа о будущем – и ее собственном, и тети Шарлотты – приняла опасный оборот. Дориан поспешила сменить тему. – Может, присядем?

Все обаяние Николаса обратилось на тетю Шарлотту. Он смахнул для нее пыль со скамейки, завел разговор о погоде и о ее любимых цветах. Дориан не могла нарадоваться, глядя, как они сидят рядышком, болтая ни о чем и обо всем одновременно.

Ее улыбка исчезла, как только она услышала имя Франца Шамьера.

– Я слышал, вы проделали огромную работу, мадам, разбирая наследие Шамьера. Как бы мне хотелось взглянуть на вашу коллекцию.

– Это прекрасно! – воскликнула тетя Шарлотта. – Я всегда счастлива обнаружить еще одного поклонника музыки Франца. С удовольствием покажу вам все, что мне удалось собрать.

Дориан так и застыла с бокалом лимонада в руке. Тревога ужом пробралась в самое сердце. Откуда она взялась? Откуда взялось ощущение, что она собственноручно запустила лису в курятник? Ясно же, что было на уме у Николаса с самого начала – он мечтал подобраться к коллекции тети Шарлотты.

Теперь ей оставалось лишь молиться, что Николас, узнав и полюбив ее милую, сердечную, преданную тетушку, сам станет на ее сторону.

За последний час Николас получил возможность убедиться в собственной силе воли. Она потребовалась ему вся без остатка, иначе он бы не выдержал подробный рассказ тети Шарлотты и бесконечную, страница за страницей, демонстрацию нотных рукописей Шамьера.

В кабинете, куда они прошли из сада и где, судя по стопкам нот, громоздившихся на крышке рояля, музицировала тетя Шарлотта, было ужасно душно – несмотря на распахнутые балконные двери. Если бы не правила приличия, Николас скинул бы сюртук, распустил шейный платок и сам занялся документами.

К его нетерпению добавлялась еще и злость. Все время, пока длился рассказ тети Шарлотты, Дориан то маячила у него за спиной, то беспокойно вышагивала по комнате. Она ему не доверяла, поддавшись, как и его бывшие коллеги и друзья, слухам о предательстве.

– А вот и он! Тот самый фрагмент, который, как мне сказала Дориан, вы хотели увидеть. – С величайшей осторожностью тетя Шарлотта вынула из темно-красной папки листочек и положила на стол перед Николасом.

Николаса на мгновение охватил страх. Мало того, что обрывок странички сильно выгорел и казался очень хрупким… внешне он ничем не отличался от сотни других рукописных нот, уже побывавших в руках Николаса. Тот же нотный стан, испещренный символами тактов и размеров, те же нотные знаки. Но именно здесь таилась разгадка. Или по меньшей мере часть разгадки.

– Остальные рукописи гораздо четче, – пробормотал Николас.

– Это потому, что Францу пришлось пользоваться самодельными чернилами, – объяснила тетя Шарлотта. – Видите, даже в заключении, без музыкальных инструментов – он все равно продолжал работать.

Подняв голову, Николас встретил взгляд Дориан – испытующий, недоверчивый.

– Полуголодный, в сырости и холоде, он все равно сочинял музыку, – сказала она. – Мы пытались передавать ему в тюрьму одежду и еду, но мало что доходило. И все-таки он закончил этот романс, посвященный тете Шарлотте.

– Вы можете взять листок, рассмотреть поближе, – предложила тетя Шарлотта. – Дориан мне сказала, что второй кусочек у вас?

– Верно. – Как ни тронуло Николаса великодушие тети Шарлотты и как ни неловко ему было, он не мог отказаться от своего кусочка рукописи. – Я приобрел верхнюю часть страницы, с росписью Франца Шамьера и названием «Шепот фиалок».