– Приветствую вас, господин Поммеренке.
Заместитель директора отложил бумаги в сторону, встал, подошел к Рюдигеру, подал руку, усадил в кресло, потом сел сам. Бернштейн свободно откинулся назад, положил руки на подлокотники и скрестил ноги. Он производил впечатление человека, уверенного в себе.
Рюдигер чувствовал себя неловко; сел он как-то неудобно, согнувшись вперед, расположиться повальяжнее не решился.
– Хотите кофе? Сигарету?
Рюдигер кивнул.
Заместителю директора на вид лет сорок пять. Одет со вкусом, модно, волосы уложены волной. Он захватил со стола маленький блокнот, который лежал теперь на коленях раскрытым, но так, чтобы Рюдигер не мог в него заглянуть.
– Давайте-ка сразу к делу, господин Поммеренке. Вы один из наших лучших сотрудников в университете. Так сказать, на форпосте левых радикалов. Вы беспокоитесь о своем будущем. Это весьма разумно, в университете предостаточно перестарков.
Бернштейн закурил сигарету и мельком глянул в блокнот.
– Вы уже работали в государственном учреждении. Кроме того, вы женаты, у вас есть сын. Отсюда вытекают известные обязанности, о которых обычный студент порой не задумывается.
Информация у них налажена, подумал Рюдигер.
– Таковы ваши личные обстоятельства. С другой стороны, на данный момент вы для нас незаменимы. Вам прекрасно известно, что университеты превратились в рассадник левого радикализма. А наш университет стал прямо-таки кузницей кадров для коммунистов. Куда ни глянь, всюду их люди. Сейчас они внедрились даже в преподавательский состав. Задумано с дальним прицелом – марш-бросок по ступенькам иерархии. Поэтому нам необходимо иметь там таких сотрудников, как вы.
К чему он клонит? – заволновался Рюдигер.
– Ваша оценка моей работы очень лестна для меня, но в университете я не останусь.
– Из этого следует, что наши интересы могут прийти в столкновение, – живо откликнулся Бернштейн. – Но мы обдумали этот вопрос. Видите ли, недавно принято решение расширить наш третий отдел, который занимается левыми радикалами. Вот там-то и понадобятся сведущие люди. Эксперты вроде вас, которые знают проблематику не только понаслышке, но и имеют опыт работы с коммунистами. У нас не хватает кадров с хорошей подготовкой; есть, конечно, и такие, кто изучал марксизм-ленинизм в ГДР, а потом ушел на Запад. Но им недостает знания здешних условий, практических навыков. Вы будете первым из сотрудников, который работал информантом, а затем взят в штат. Что вы на это скажете?
Еще не зная, что ответить, Рюдигер осторожно проговорил:
– Предложение небезынтересное. Но нельзя ли рассказать поконкретнее, о чем идет речь?
– Само собой. Мы представляем себе это так. В следующем семестре вы продолжите вашу прежнюю работу. Затем подадите заявку на диплом по политологии. Мы вам поможем. – Бернштейн ободряюще улыбнулся. – Даже среди социологов и политологов есть кое-кто, с кем можно поладить. Словом, с дипломом у вас сложностей не будет. Даже останется время на помощь нам. Получив диплом, поступите в наш штат. Отдел борьбы с левым радикализмом будет действительно идеальным местом для вас. Ах, да! Чуть не забыл… Вам ведь знакома тарификация окладов у государственных служащих. Начнете с должности регирунгерата.
Слово «регирунгерат» все и решило. Тут уж Рюдигер не мог устоять. Впрочем, помощь с дипломом была тоже заманчивой.
– Все это выглядит многообещающе. Думаю, с вашим предложением можно согласиться.
– Вот и превосходно.
Они поговорили еще с полчаса. Бернштейна интересовали подробности университетской жизни. Уже чувствуя себя будущим сотрудником «конторы», Рюдигер не стеснялся в выражениях. Он возмущался подрывной деятельностью коммунистов, сетовал на то, что их группы засасывают студентов как трясина. Чтобы произвести впечатление на Бернштейна, Рюдигер подкреплял свои выводы цифрами:
– Из двухсот членов объединенного студенческого совета четверо – коммунисты. В университетском сенате они занимают семнадцать из сорока студенческих мест.
Рюдигер неожиданно быстро подстроился под образ мыслей своих будущих коллег.
На следующий день они встретились с Антоном и выпили за то, что так быстро удалось решить проблему с трудоустройством. Потом разработали план на ближайший семестр. Уколы совести, донимавшие Рюдигера после памятной вечеринки, забылись окончательно.
– На этот семестр важны две вещи. Нужно выудить побольше информации об их организации. Списки и картотека – вот что нас интересует. Хорошо бы заполучить записи бесед с представителями других общественных организаций, с которыми сотрудничают коммунисты. И еще один вопрос. Есть сведения, что в этом году снова планируется поездка в ГДР. Разузнай, что к чему. Попробуй пристроиться к делегации. Достань ее список, фамилии руководителей, разнюхай, кто собирается выступать и о чем говорить.
Недели две назад Рюдигер только развел бы руками. Теперь же требовалось доказать пригодность к будущей работе. Он добудет нужные сведения. Нужно проявить себя, это пригодится. Рюдигер пообещал Антону приложить максимум усилий для выполнения задания.
Партгруппа вновь поручила ему канцелярскую работу. Рюдигер гораздо лучше остальных печатал на машинке. Да и мало кто любит возиться с бумажками; поэтому старанию Рюдигера все были только рады.
К сожалению, желаемые сведения раздобыть не удалось. Рюдигер часами задерживался в партбюро один, так что возможностей представлялось достаточно. Но списки хранились в каком-то другом месте. Может, у кого-то из руководства, а может, дома у главного кассира.
Зато ему в руки попался список партгрупоргов, причем не только из университета, но и из других институтов. Рюдигер быстро перепечатал его.
Потом в столе у партсекретаря университетской организации Рюдигер нашел еще один список, который тоже перепечатал. Это был перечень присутствовавших на первом заседании «Инициативной группы по проблемам образования». Преподаватели, студенты, школьники, их родители, профсоюзные активисты.
– Тут, собственно, представлены почти все слои, с которыми сотрудничают коммунисты, – отчитался Рюдигер Антону.
Через неделю новый успех. Рюдигер сообщил Антону, что включен в делегацию, которая поедет в ГДР. Времени на подготовку мало, кто-то не смог поехать, и место освободилось.
– Знаешь, кто возглавляет делегацию? Феликс Бастиан. Он сам мне сказал об этом, – похвастал Рюдигер.
Он опасался, не будет ли проблем с Барбарой. Ведь придется уехать на целых четыре дня. В разгар семестра. Надо найти какое-то убедительное объяснение. В конце концов, он сказал, что его посылают в учебную командировку. И ведь почти не соврал, ухмыльнулся он про себя.
В этом же разговоре Рюдигер сообщил Барбаре, что после текущего семестра собирается сдавать преддипломные экзамены. Барбара просто не могла его не поддержать.
Делегация из пятнадцати человек выехала в Росток в четверг утром. Они распределились по трем машинам, образовавшим маленький караван. Делегация состояла из членов партии и сочувствующих. Первым и ехал один из сочувствующих, который вел «форд-универсал». Туда погрузили большинство чемоданов и сумок. На пограничном контрольно-пропускном пункте делегацию изрядно помытарили. Западногерманские пограничники заставили их долго ждать. Они собрали паспорта, сложили их аккуратной стопкой и унесли в служебное помещение.
– Началась оргия с фотокопированием, – усмехнулся Фриц, хозяин «фольксвагена», в котором ехал и Рюдигер.
Наконец паспорта им вернули. На другой стороне, у пограничников ГДР, Рюдигер пережил первое разочарование. Въезд в социалистическое государство он представлял себе примерно так:
– Добро пожаловать, дорогие товарищи! Проходите, проходите. Вы же гости ГДР. Да здравствует пролетарский интернационализм! Счастливого пути!
Все было иначе, прозаично, буднично. Они встали в очередь, сдали паспорта. Их никак не выделили среди других, никаких привилегий, дружеских улыбок. Это опять разочаровало Рюдигера. От маленьких привилегии, поблажек он бы не отказался. Конечно, он никому ничего не сказал. Впрочем, оформление закончилось быстро.
