– Я его не вижу! – в отчаянии воскликнула девушка.

– Он над нами! – ответил я, глянув на индикатор обзорного кристалла. – Пытается обогнать нас через мертвую зону.

Бронированная крыша глайдера мешала напарнице увидеть цель, но в крыше был люк, к которому она и бросилась со всей прытью, на какую была способна. Правда, пилот турбодрайва тоже был не прост – увидев высунувшегося из люка стрелка, он камнем рухнул вниз и ушел к нам под брюхо. Там люка, к сожалению, не оказалось. Сообразив, что хитрость его удалась и внизу никакая опасность ему не грозит, противник начал форсировать уцелевшую турбину, чтобы сделать решительный рывок, обогнать нас, а затем развернуться и выйти нам в лоб по всем правилам ведения боя. Арда с этим поделать ничего не могла, зато мне представилась возможность показать класс жесткого наступательного пилотирования.

Я начал резко снижать скорость, пытаясь прижать вражеского пилота к грунту, но тот уже вышел на форсаж и рванул из-под меня вперед. Арда метнулась к носовой стрелковой бойнице, чтобы через нее вести огонь по ходу движения, но пока просовывала ствол спелгана в броневую щель, турбодрайв унесся довольно далеко вперед. Благо мы выскочили на длинный прямой участок дороги, что позволило Арде бить довольно прицельно вдоль просеки, не давая противнику совершить стремительный боевой разворот. Один раз он все же попытался его выполнить, но тут же получил в борт заряд из спелгана. Арда, чем дальше, тем больше, зарабатывала звание лучшего стрелка в экстремальных условиях. К сожалению, это попадание причинило турбодрайву мало вреда, но зато развернуться он теперь боялся, а потому несся впереди нас, словно мы за ним гнались, а не он за нами. Такой поворот ситуации был нам на руку, поскольку основная боевая мощь турбодрайва сосредоточена спереди, а назад он может вести огонь очень вяло, если может вообще. Арда же, напротив, могла колотить из бойницы прицельно. Двумя точными попаданиями она раскроила часть вражеской обшивки, из-за чего та встопорщилась и резко изменила аэродинамические характеристики машины. Говоря простым языком, турбо-драйв потерял ход и замедлился почти вдвое, стремительно теряя все преимущества. У меня уже возникла мысль догнать его и протаранить, пока он не улучил момент и не совершил решающий для него боевой разворот. Но рано или поздно это все равно произойдет, и тогда нам придется встретиться с турбодрайвом лоб в лоб, а это означало наше неминуемое поражение, поскольку удар всей огневой мощи, сосредоточенной у него на носу, нам не выдержать.

В планах все было нормально, но когда я попытался сильнее нажать на акселератор и набрать нужную для тарана скорость, оказалось, что из этой затеи ничего не выйдет – мы уже набрали скорость, предельную для хода на одной турбине. Возникла совершенно идиотская паритетная ситуация – мы без одной турбины не могли разогнаться, чтобы протаранить летящего впереди противника, а он из-за точных выстрелов Арды не мог развернуться и показать нам полный комплект зубов.

Причем долго так продолжаться не могло – дорога приближалась к концу, а на открытом пространстве тундры даже поврежденный турбодрайв разделает нас в пух и прах. Я злился, не в силах ничего предпринять, но тут все решилось само собой. Точнее, все решили лесные монги, любившие ставить замаскированные магией ловушки. Турбодрайв на всем ходу врезался в невидимое препятствие и разлетелся на сотню кувыркающихся запчастей. Я только успел вильнуть, уходя в сторону.

– Йох-у! – радостно выкрикнула Арда.

Но тут мы сами влетели в следующую ловушку. Меня ударом вышвырнуло из кресла, а девушку впечатало в переднюю броневую стенку. Правда, причиненные нам повреждения нельзя было сравнить с повреждениями противника. Того разнесло на куски, а мы сшибли препятствие и продолжили путь на север, потирая ушибленные места.

– Дай я поведу, – предложила Арда. – Отдохни.

Я был совсем не против. Эта гонка утомила меня до предела, а дальше с нами вряд ли могло произойти что-то серьезное – всего через пару километров должна была начаться тундра.

– Кто это был? – напрямую спросила Арда.

– Ребята из банды Шарки Шана, – честно ответил я. – Шарки с помощью своего мага все же разнюхал о моем тайнике. Но места, где он расположен, они не знают. Хотели забрать ключик.

– И ради этого уничтожили полицейский пост?

– Тебя это удивляет? Меня нисколько, учитывая стоимость камня Аруна. Рано или поздно охота за столь ценным артефактом должна была начаться.

– Вряд ли это облегчит нашу задачу, – вздохнула девушка.

– Просто надо ускорить ее выполнение, – спокойно ответил я. – Не останавливаться же…

– Останавливаться нельзя, – согласилась она. – Но если они уже начали, то тоже не будут останавливаться.

– Наверняка. Хочешь выйти из игры?

– С какой стати? – удивилась Арда.

– Ты же говорила, что тебе по какой-то причине нельзя попадать в Призрачный Мир.

– Я и не собираюсь. Ты ведь сможешь меня защитить.

Я закашлялся.

– Лихо! – Мне трудно было сдержать эмоции. – Тут хоть бы себя защитить… Но я попробую.

– Правда? – обрадовалась она.

Я ответил улыбкой.

Глайдер нам пришлось бросить километров через пятьдесят, но это уже не имело значения, поскольку все опасности леса остались позади. То, что мы миновали этот рубеж, здорово подняло в нас обоих уверенность в успехе нашего предприятия. Конечно, можно было достать из развороченного багажного отсека глиссера оставшиеся кристалл-кассеты и переставить их на глайдер, но мы решили этого не делать. В тундре уже не было такой необходимости в броневике, как в лесу, поэтому его непомерная прожорливость никак не могла сыграть нам на руку. Мы единогласно решили продолжить наш маршрут на глиссере, чтобы иметь запас хода на обратный путь. Перетаскивать было особенно нечего, поэтому мы просто пересели в глиссер, я занял пилотское кресло, и мы двинулись дальше на север на предельно малой высоте.

Тундра – отличное место для езды на глиссере. Мы двигались с приличной скоростью, не тратя энергии даром, поскольку гладкая поверхность окружающего ландшафта не требовала подъема на заштатные высоты. Так через три часа, без всяких приключений, мы почти достигли последней указанной на карте точки. Предыдущий ориентир мы проскочили совсем недавно, поэтому в точности навигации у меня не было ни малейших сомнений. Осталось только обнаружить само жилище отшельника.

– Скоро закат, – сказал я. – Нужное место само проявится. Это избавит нас от необходимости исследовать каждый метр.

Девушка молча кивнула. Мы заглушили мотор и опустили глиссер на грунт из соображений экономии топлива. Я взобрался на крышу и сел, внимательно оглядывая горизонт. Через минуту ко мне присоединилась Арда, притащив с собой тяжеленный спелган. Мы молча смотрели, как солнце клонится к земле, приобретая все более красноватый оттенок. Воздух тут был даже днем заметно холоднее, чем по ту сторону леса, а к вечеру остыл еще больше. Стало зябко, к тому же начал разгуливать быстро крепчающий ветер.

И вдруг я увидел то, что ждал – луч заходящего солнца отразился от сверкающей плоскости примерно в километре от нас и ударил по глазам всеми цветами спектра.

– Видела? – спросил я напарницу.

– Кристаллическое жилище цверга? – догадалась она.

– Точно. Поехали. Говорят, что незваный гость страшней аррауна, а я не люблю доставлять ненужные хлопоты тем, от кого завишу, но другого выхода у нас нет. Хотя подозреваю, что Гату Фарн узнает о нашем приближении зарание. Не может быть, чтобы с его осторожностью он не натыкал повсюду магических индикаторов чужого присутствия.

Я перебрался за штурвал глиссера и дал малый ход. Арда слезать не стала, решив остаток пути проделать на крыше. Когда мы приблизились к цели, я заметил одинокую невысокую фигуру, возникшую из-под земли рядом с торчащей в небо грудой голубоватых кристаллов. Это и был Гарту Фарн – больше некому. Его темный силуэт на фоне полыхающего неба стоял неподвижно, словно вырезанный из черной ткани и приклеенный к небосводу.