Услышав комариный писк, Мэтт хлопнул по обнаженному предплечью и посмотрел на кровавое пятно, оставшееся от комара.

— Значит, ты считаешь, что я должен принять предложение принца?

— Думаю, тебе надо еще с кем-нибудь посоветоваться, прежде чем принимать окончательное решение.

— С кем именно?

— А кому еще ты доверяешь?

Эшер задумался, покусывая нижнюю губу.

— Пожалуй, я доверяю Дафне, — наконец неохотно признал он. — Она, конечно, порой сводит меня с ума своими придирками, наставлениями и требованиями, чтобы я расширял кругозор и читал книги, но я доверяю ей. У нее есть голова на плечах, она умна, и этого у нее не отнимешь.

Мэтт отвел глаза в сторону.

— В таком случае поговори с Дафной. Уверен, она скажет…

Мэтт внезапно осекся.

— Что именно она, по-твоему, скажет?

— То, что думает. Через полтора часа она будет в «Гусе», к этому времени ты уже освободишься.

Эшер кивнул.

— Пожалуй, я действительно поговорю с ней сегодня.

Мэтт похлопал его по спине.

— Вот и хорошо. А теперь помоги ребятам почистить стойла. Скоро пойдет дождь. Да и у меня куча дел, некогда стоять тут с тобой битый час и переливать из пустого в порожнее. Займись делом. Пусть даже ты сегодня последний раз в жизни пачкаешь руки навозом и грязью, а завтра переедешь в Башню, не отлынивай от черной работы!

Он говорил насмешливым тоном, но Эшер уловил в его голосе холодок и тревогу. Впрочем, ему не хотелось ломать сейчас голову над тем, почему Мэтт ведет себя так странно.

Спустя два часа Эшер уже сидел напротив Дафны за столиком в трактире. Перед ним стояла миска фирменного блюда, ароматной тушеной баранины, и лежал ломоть черного хлеба. Прежде чем приступить к трапезе, он рассказал о полученном от принца предложении. Дафна, как и Мэтт, была ошеломлена.

— И ты еще раздумываешь, соглашаться или нет?! Нет, ты, похоже, действительно больной! Такие предложения принимают сразу!

С аппетитом жуя тушеное мясо, Эшер нахмурился.

— Ты считаешь меня идиотом, который суется в воду, не зная броду?

Дафна пожала плечами.

— Конечно, нет, но разве назовешь умным человека, который не хочет получать пятьдесят тринов в неделю только потому, что считает себя лучше принца?

Эшер бросил ложку в миску и стукнул кулаком по столу.

— Я никогда не говорил, что считаю себя лучше принца! Для доранца он очень даже неплохой человек.

— Значит, ты все же хочешь взяться за предложенную работу?

— Я еще не решил, что делать. Меня вполне устраивает работа в конюшне. Вся эта придворная возня не для меня. Я не хочу ничего менять в своей жизни. Меня тошнит при мысли о том, что придется делать, если я приму предложение принца!

Дафна сделала большой глоток из кружки с крепким пивом и, причмокнув, внимательно посмотрела на Эшера.

— Скажи, ты действительно хочешь знать мое мнение или пришел сюда, чтобы вволю покричать и выпустить пар?

Эшер почувствовал, что краснеет.

— Я не собираюсь кричать. А если ударил пару раз кулаком по столу, то что в этом особенного?

— Ну, хорошо, — закатив глаза, сказала Дафна. — Из твоих слов я делаю вывод, что ты все же хочешь услышать мое мнение. Так вот, если тебя пугает, что придется жить в Башне, то твои страхи неоправданны. В доме его высочества довольно свободные порядки и снисходительная прислуга. Я уверена, что ты быстро освоишься там. Дарран, конечно, сразу же тебя невзлюбит. Но разве это важно? Тебе будет платить принц, а не он.

Эшер стиснул зубы.

— А кто сказал, что я чего-то боюсь? Что касается Даррана, то мне нет до него никакого дела.

Дафна улыбнулась.

— Ну и прекрасно. Может быть, ты боишься, что не справишься со своими обязанностями?

— Нет, этого я не боюсь. Да будет тебе известно, что, начиная с трех лет, когда я впервые успешно зашнуровал ботинки, я не потерпел ни одной неудачи в жизни! Не понимаю, почему все думают, что я чего-то боюсь?

— Человеку свойственно страшиться всего нового, разве не так? — промолвила Дафна, глядя на Эшера поверх пивной кружки, которую поднесла к губам. — Было бы странным, если бы молодой деревенский парень, находящийся вдали от дома в незнакомой обстановке, ничего не боялся.

Эшер вскипел от гнева.

— Деревенский парень? Ты считаешь меня деревенщиной?!

Дафна приподняла брови.

— Я? Конечно, нет. Но другие-то тебя знают хуже, чем я, не правда ли?

Эшер снова ударил кулаком по столу и наклонился к Дафне, не обращая внимания на людей за соседним столиком, которые с удивлением посмотрели на него.

— Ты жестоко ошибаешься, если думаешь, что меня, парня, родившегося в маленькой рыбачьей деревушке вдали от столицы, пугает работа у принца! — процедил он сквозь зубы. — Если хочешь, я расскажу тебе, что такое жизнь рыбака!

— О да, несомненно, мне это будет интересно, — сказала Дафна, ставя кружку на стол. — Начинай, я вся внимание.

Эшер не замечал ее сарказма. Его глаза сверкали от ярости.

— Побережье королевства — единственное место, где нельзя управлять погодой. Она там такая, какая есть и какой была до прихода на эту землю доранцев. Это дикая, необузданная, непредсказуемая стихия! На побережье бушуют ураганы, дуют сильные ветра, на море поднимаются штормы. Море поглощает суденышки вместе со всей командой, гигантские волны швыряют лодки на рифы Зубы Дракона и разбивает их в щепки. Ветер обжигает тебя на палубе и холод пробирает до костей.

— Это ужасно, — промолвила Дафна, перестав подначивать Эшера. Его слова произвели на нее сильное впечатление.

— И тем не менее ничто не может остановить нас! Мы с уважением относимся к стихии, но не боимся ее. Именно поэтому Заклинатель Погоды каждый год приезжает к нам на праздник Большого Улова. Он знает, что мы отличаемся не только от доранцев, но и от остальных олков. Рыбаки противостоят стихии, которую не в состоянии обуздать его магия!

Дафна не сводила горящих глаз с Эшера, ловя каждое его слово.

— И ты гордишься этим, да? — спросила она. — Гордишься тем, что твой народ живет в условиях, существовавших до прихода доранцев?

— Конечно, горжусь. Ураганы свирепствуют только на побережье, в полумиле от океана. Магия Заклинателя Погоды не пускает их дальше. Поэтому жители соседних с нами деревень и городов не знают, что такое стихия. Это ведомо только нам, рыбакам. Наши соседи, олки и доранцы, лишь издали слышат раскаты грома и завывания дикого ветра. Увидев на горизонте тучи и молнии, они в ужасе прячутся под кровати, хотя знают, что непогода не затронет их.

— Вижу, ты их недолюбливаешь. Но разве можно винить людей в том, что они не родились рыбаками и не знают, что такое стихия? Благодаря Барле и Заклинателям Погоды народ нашего королевства больше шести веков живет в мире и благополучии. Мы относимся к погоде, как к орудию, инструменту, подобному молотку или игле. Мы не ощущаем в ней опасности. Это наш друг, а не смертельный враг. Неужели ты изменил бы такое положение вещей, если бы мог это сделать? Неужели ты отбросил бы нас в прошлое, в мир бушующей стихии, в хаос? Туда, где царили ураганы, землетрясения, неурожаи, наводнения и засуха?

Усмехнувшись, Эшер откинулся на спинку стула, катая пальцем по деревянному столу хлебное зернышко.

— Не говори глупости, Дафна. С чего ты взяла, что я хочу вернуть всех в прошлое? Я никого ни в чем не обвиняю. Просто хочу сказать, что нельзя презирать провинциалов только за то, что они родились в деревне и сильно отличаются от столичных жителей.

— Я никогда не говорила, что презираю тебя, Эшер, и мне нравится, что ты относишься к себе с уважением. Но ты должен понять одно: тебе, выходцу из глубинки, которому, казалось бы, на роду написано до конца своих дней трудиться в поте лица на конюшне или ходить в море на дырявой лодке отца, представилась редкая возможность проявить себя. На твоем месте многие люди с восторгом приняли бы предложение принца.