Кабриолет остановился возле самой лавки. Лукреция Борджиа надеялась, что хозяйка позовет ее с собой. Миссис Маклин уже извлекла из сумочки письмо, что укрепило эти надежды: отправка письма являлась событием незаурядным.

Пока же она нетерпеливо дожидалась миссис Маклин в кабриолете, развлекая себя разговором с Джубо. Ей очень хотелось узнать, как именно поступит хозяйка с письмом, однако ее нетерпение объяснялось не одним этим: она никогда в жизни не заглядывала в магазин и сгорала от желания посмотреть, каков он изнутри. Вскоре ее изобретательный ум подсказал подходящий предлог. На плантации подходили к концу запасы пшеничной муки, и, будучи предусмотрительной кухаркой, она просто не могла не напомнить об этом своей хозяйке. Озабоченно поджав губы, молодая негритянка вылезла из кабриолета и проникла в полутемное помещение. Миссис Маклин беседовала с мужчиной у окошечка, олицетворявшего собой, собственно, местную почту.

Лукреция Борджиа почтительно приблизилась. Миссис Маклин как раз спрашивала у собеседника, сколько времени будет идти ее письмо до Атланты. Ответа служанка не расслышала, но смекнула, что письмо адресовано сестре миссис Маклин – той самой, которую упоминал мистер Маклин на смертном одре. Лукреция Борджиа похолодела от страха. Неужто миссис Маклин надумала уехать? Неужто Элм Гроув и все черное население плантации ждут торги? Неужто все ее старания произвести впечатление на хозяйку оказались напрасными?

Миссис Маклин обернулась и обнаружила у себя за спиной Лукрецию Борджиа.

– Что ты тут делаешь? – недовольно осведомилась она.

– Прошу меня извинить, мэм. Я пришла напомнить вам, миссис Маклин, мэм, что у нас на исходе пшеничная мука. Возможно, вам захочется прикупить муки здесь. Мы уже скребем по дну бочки.

– С этим я разберусь, – ответила миссис Маклин, жестом отправляя ее восвояси. – Возвращайся к Джубо. Неграм в лавке не место. Меня ждут другие дела. Впредь не покидай кабриолет без моего разрешения.

– Ниггеры в наши дни совсем распоясались, – произнес хозяин лавки, хмурясь, и воззрился на миссис Маклин, дожидаясь ее одобрения этому его замечанию.

Лукреция Борджиа степенно удалилась. Ее любопытство было удовлетворено: миссис Маклин отослала письмо в Атланту. Что касается других дел, то она узнает, в чем они состоят, в свое время.

Увы, ее ждало разочарование. Миссис Маклин велела Джубо везти ее в банк, но, вместо того чтобы войти в это учреждение с парадного крыльца, воспользовалась задней дверью. Умей Лукреция Борджиа читать, намерения миссис Маклин не остались бы для нее загадкой, так как над лесенкой, на которую та поднялась, висела табличка: «А. Оуэн, адвокат».

Здесь миссис Маклин застряла надолго. Лукреция Борджиа томилась от безделья, переговариваясь с Джубо и строя мысленные догадки. Итак, миссис Маклин написала письмо сестре в Атланту – в этом не было никаких сомнений; но что могло так задержать ее в банке? Банк смущал Лукрецию Борджиа. Она знала, что он каким-то образом связан с деньгами, так как слышала разговоры на эту тему между Маклинами, однако не имела ни малейшего понятия, какие услуги он может оказывать. Правда, она знала цену деньгам, хотя никогда не держала в руках больше двух серебряных долларов – платы мистера Маклина за двух подаренных ему ею младенцев.

Минула целая вечность, прежде чем миссис Маклин спустилась по ступенькам и снова села в кабриолет. Откинув черную вуаль с лица, она вытерла платком пот. Джубо получил приказание ехать домой. Лукрецию Борджиа так и подмывало спросить у госпожи про банк, однако у нее не хватило смелости затронуть столь щекотливую тему. Служанка могла позволить себе далеко не все, а уж Лукреция Борджиа умела соблюдать дистанцию. Она решила не торопить события, уверенная, что рано или поздно обо всем узнает.

Спустя неделю миссис Маклин стала ежедневно отряжать Джубо на почту за письмом; если таковое вдруг придет, Джубо надлежало обращаться с ним с особой осторожностью и тщанием и, чего доброго, не потерять на обратном пути. Лукреция Борджиа первой встречала его у ворот, всякий раз опережая хозяйку и задавая один и тот же вопрос: «Ну, привез?» Ответ всегда был одним и тем же: «Нет». У Лукреции Борджиа от этого «нет» становилось легко на сердце. Однако через две недели торжествующий Джубо крикнул: «Да!» и показал Лукреции Борджиа белый конверт, который он сжимал в руке всю дорогу от Марисбурга.

Лукреция Борджиа полагала, что вполне может забрать письмо у Джубо и самостоятельно вручить его хозяйке, но Джубо впервые ее ослушался: у него были строжайшие указания передать письмо миссис Маклин из рук в руки. Поступить иначе он никак не мог. Тогда Лукреция Борджиа позаботилась, чтобы оказаться тут как тут в момент вручения письма. У нее на глазах миссис Маклин аккуратно разрезала конверт ножом. Служанка надеялась понять по выражению лица хозяйки, что за новость содержится в письме, однако миссис Маклин сохраняла невозмутимость. Лукреция Борджиа побрела на кухню, так и не выведав, что их всех ждет. О, до чего ей хотелось уметь читать! Рано или поздно она могла завладеть письмом, но что в этом проку, если она все равно не сможет отличить одну букву от другой!

Весь день она не находила себе места, поскольку не сомневалась, что письмо имеет отношение к ее будущности. Не умея разрешить загадку, она, срывая зло, еще больше тиранила несчастную Эмми. Когда по окончании рабочего дня десятник доложил ей о нерадивости одного из работников, все время норовившего увильнуть от работы, Лукреция Борджиа распорядилась наказать его десятью плетьми, даже не заручившись согласием миссис Маклин, хотя обычно кара следовала только после санкции хозяйки.

Ее любопытство было удовлетворено лишь после того, как Далила отнесла в столовую ужин, хозяйка поела в одиночестве, а Лукреция Борджиа проследила, чтобы на кухне был восстановлен безукоризненный порядок. Стемнело, она уже собиралась сходить в конюшню за Джубо, но тут на кухне появилась Далила. Как обычно, горничная постаралась продемонстрировать свое превосходство над Лукрецией Борджиа.

– Миссис Маклин сидит на передней веранде и зовет тебя к себе. Наверное, хочет с тобой потолковать. Вот только о чем, никак не возьму в толк. Ее служанка – это я, со мной и говорила бы. Но где там! Ты только и делаешь, что отираешься вокруг нее, изображаешь, будто такая незаменимая. Можно подумать, солнце встает и садится только потому, что на свете существует Лукреция Борджиа!

Лукреция Борджиа бросила на девушку пренебрежительный взгляд.

– Раз она требует меня к себе, значит, так надо. Она знает, что со мной полезно советоваться. Даже такая светлокожая проныра, как ты, не все поймет. Я – другое дело. Миссис Маклин знает, на меня всегда можно положиться.

У Далилы не было желания пикироваться с Лукрецией Борджиа. В их словесных стычках последнее слово все равно оставалось за кухаркой. Тем не менее она подождала, пока Лукреция Борджиа наденет шлепанцы, и поспешила за ней следом на веранду, где раскачивалась в кресле миссис Маклин.

– Вы посылали за Лукрецией Борджиа, миссис Маклин, мэм. Вот она.

Далила задержалась на веранде, надеясь, что в беседу вовлекут и ее, но миссис Маклин махнула рукой, отпуская горничную.

– А ты садись, Лукреция Борджиа, – она указала на стул с прямой спинкой.

Лукреция Борджиа присела на самый край сиденья. Ей бы очень хотелось, чтобы Далила стала свидетельницей ее торжества: уже второй раз в жизни ей было предложено сидеть в присутствии белого человека.

Миссис Маклин все раскачивалась, собираясь с мыслями.

– Сегодня я получила письмо из Атланты, от сестры, – начала она. – Ты, наверное, помнишь, что, умирая, мистер Маклин велел мне продать Элм Гроув и переехать жить к сестре. Я написала ей об этом, и вот она наконец ответила.

– Верно, мэм, я знаю, что Джубо привез вам из города письмо. Уж как он радовался!

– Я тоже рада. Даже стала побаиваться, что она никогда не ответит, но страх оказался напрасным. Она приглашает меня к себе. Сдается все-таки, что следует поступить согласно последним словам бедного мистера Маклина и уехать жить к сестре. Он был прав: такая большая плантация, как Элм Гроув, – не место для одинокой вдовы.