Толпа устроила ей овацию, на какую она никак не могла рассчитывать. На мгновение ей показалось, что она сейчас разрыдается от приступа признательности, но она призвала на помощь всю свою волю и сдержала слезы. Хам потянулся и взял ее за руку, Максвелл-старший положил руку ей на плечо. Столько счастья ей было трудно вынести. С ее языка были готовы сорваться какие-то слова, но она не нашла в себе сил, чтобы их произнести.

– Мисс Лукреция Борджиа, мэм, – прошептал Хаммонд, стискивая ее руку. Максвелл сдавил ей плечо и что-то сказал ей в самое ухо.

Прошло немало времени, прежде чем она обрела дар речи. Голос ее обычно звучал, как иерихонская труба, сейчас же он совсем ослаб и дрожал от волнения; но стоило ей начать, как к ней быстро вернулись силы, и ее речь дошла до каждого.

– Только что масса Уоррен Максвелл передал через меня первое приказание. Он сказал, что сегодняшний день будет праздничным для всех. Вас ждет здоровенный котел сочного рагу, так что работа на сегодня отменяется. Под конец дня вы, конечно, потрудитесь, как обычно, зато вечером масса Уоррен разрешает вам устроить пляски, а масса Хаммонд раздаст вам прямо сейчас целый мешок лимонных леденцов.

Эти слова были встречены ревом восхищения. Рабы выстроились в цепочку и так двинулись вереницей мимо троих хозяев. Каждый брал руку Лукреции Борджиа в свою потную ладонь; разжав ладонь, каждый получал от Хама по леденцу.

Процессия получилась долгой, ее рука уже болела от рукопожатий, зато это был час ее торжества. Ушла в прошлое просто Лукреция Борджиа, владычица сначала кухни, потом всего Большого дома. Теперь она превратилась в мисс Лукрецию Борджиа с плантации Фалконхерст, мисс Лукрецию Борджиа, мэм. Еще никогда в жизни она не была так счастлива! Она стала мисс Лукрецией Борджиа, мэм. Ничто на свете не могло порадовать ее так сильно, как этот почетный титул: мисс Лукреция Борджиа, мэм!