– Да.

Бэт повернулась, лицо ее побледнело от вновь пережитой боли прошлого, боли, отражение которой она видела теперь в жизни дочери.

– Я боялась, что так случится.

До недавнего времени Глед было довольно трудно общаться с матерью. После смерти мужа мать стала вести затворнический образ жизни, спряталась в своей печали и воспоминаниях. По сути одновременно с отцом, будучи совсем юной, девушка потеряла и ее.

– Мам, все в порядке, – попыталась успокоить ее Гледис. – Надо еще немного подождать. Как только наладится дело с этим проектом, все изменится.

Она не верила тому, что говорила. Не обманывала себя и искренне сомневалась, что сможет уверить в этом мать.

– Я тебя предупреждала, – сказала Бэт, направляясь к белому кожаному дивану и усаживаясь на самый край. Поставив чашку с блюдцем рядом на столик, она умоляюще посмотрела на дочь. – Говорила я тебе? В день свадьбы – я тогда уже знала.

– Да, мама, ты меня предупреждала.

– Почему ты не послушала меня?

Глед медленно вздохнула, пытаясь не терять самообладания.

– Я люблю его, как ты любила папу.

Было несправедливо приплетать сюда отца, которого она так оплакивала, но только так она могла что-то объяснить.

– Что ты собираешься с этим делать?

– Мама, – вздохнула дочь. – Ведь у Кристофера не интрижка какая-нибудь.

– С таким же успехом могла и быть, – гневно ответила Бэт. – Ведь сегодня суббота, а он работает. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что у него та же гонка и амбиции, та же жажда власти, что и у твоего отца.

– Мама, пожалуйста… У Криса все не так.

В глазах женщины была беспредельная печаль, когда она пристально поглядела на дочь.

– Не рассчитывай на это, дорогая. Не надо на это рассчитывать.

Визит матери выбил Гледис из колеи. Позже она пыталась отвлечься с книгой в руках, но не могла сосредоточиться. Телефон зазвонил в шесть, как это происходило каждый вечер на этой неделе. Звонили секретарь или помощник мужа, чтобы сообщить, что его не будет дома к обеду.

Один звонок.

Подойдя к телефону, она остановилась прямо перед ним, но не стала снимать трубку.

Два звонка.

Сделав глубокий вздох, Гледис согнула пальцы. За прошедшие две недели два раза звонил сам Кристофер. Может, и теперь это он, хочет пригласить ее пообедать с ним вместе. Может быть, он звонит, чтобы сообщить, что все распутал и будет дома в ближайшие полчаса. Может быть, он звонит, чтобы предложить поехать в какое-нибудь экзотическое местечко на несколько дней и отдохнуть вдвоем.

Три звонка.

Гледис чувствовала, как на шее у нее бьется жилка. Но все-таки не стала снимать трубку.

Четыре звонка.

Пять звонков.

Телефон замолк.

Когда она отвернулась и пошла в спальню, все тело у нее дрожало. Присев на кровать, она закрыла лицо обеими руками.

Телефон вновь начал звонить, его резкий звук громко отдавался в квартире. Не в силах его слышать, юная женщина зажала уши руками. Каждый звонок причинял ей пытку, притворно предлагая ей надежду, хотя ее не было. Это не муж, а его помощник, и он скажет то же, что сообщал каждый вечер на этой неделе.

Мгновенно приняв решение, Гледис взяла жакет и кошелек и поспешила к лифту.

Не имея каких-то конкретных намерений, она бродила по центру, пока не очутилась перед кинотеатром. Там шла картина, какая-то второсортная комедия, но она все-таки купила билет, полная решимости забыться на пару часов.

На самом же деле фильм оказался довольно занимательным, с примитивным сюжетом, но в нем было много смешного. В данный момент, как никогда раньше, Гледис нуждалась в таком развлечении.

Когда она вышла, что-то вдруг побудило ее остановиться у закусочной, купить пару сэндвичей, потом остановить такси. Не успев передумать, она дала водителю адрес офиса Деппа.

Гледис не удалось убедить охрану пропустить ее, но в конце концов после того, как дежурный переговорил с Кристофером, ее впустили в здание.

– Дорогая, что-то случилось? – сухо спросил Кристофер, когда она вышла из лифта. – Где ты была?

– Нет, ничего пока не произошло. Мне приятно с тобой повидаться, – сказала она, не обращая внимания на его раздраженный тон. Она не спеша подошла и поцеловала его в щеку.

– Где ты была?

– Я ходила в кино, – ответила она улыбаясь, расхаживая по офису. Его большой письменный стол красного дерева был завален папками и бумагами. Она машинально отметила для себя, что он один. У всех остальных – выходные, а он не мог себе позволить даже такого.

– Ты была в кино? – Он недоуменно покачал головой.

Она и не думала отвечать.

– Мне показалось, что ты, может быть, голоден, – продолжала она, улыбаясь, аккуратно укладывая в стопку папки, чтобы расчистить уголок стола. – По пути купила нам обоим перекусить.

– Я уже ел.

– А… – Вот и все. – К сожалению, я не ела. – Она приютилась в удобном кожаном кресле, вытащила из пакета ржаной сэндвич с индюшатиной и стаканчик кофе и поставила их на расчищенное место.

Кристофер Депп выглядел так, как будто не знал, что ему с ней делать. Он наклонился над столом и сдвинул в сторону несколько папок.

– Я не мешаю?

– Конечно, нет, – иронично ответил Крис. – Я задержался здесь просто ради удовольствия.

– Конечно, совершенно незачем спешить домой, – в тон ему бросила она в ответ.

Кристофер потер глаза, и его плечи обмякли.

– Прости, Гледис. Эти последние две недели тебе пришлось несладко, да?

Он подошел к ней сзади и обнял за плечи. Его прикосновение всегда успокаивало Гледис. Сейчас ей захотелось воспротивиться этому, побороть свою слабость к нему.

– Любимая, – прошептал Крис. – Пойдем домой. – Потом склонился к ней и поцеловал ее под ухом в шею. Все ее тело охватила дрожь. Глед глубоко вздохнула и положила ладони ему на руки.

– Домой, – тихо повторила она, как будто это было самое прекрасное слово в английском языке.

– Глед! – вскричала Энни, вытаращив глаза, когда открыла дверь однажды вечером через несколько недель после этого. – Что случилось?

– Случилось, – тупо повторила она.

– Ты ужасно выглядишь.

– Как любезно с твоей стороны отметить это.

– Поняла, – возбужденно сказала подруга, постукивая пальцами по губам, – ты тоже в положении.

– К сожалению, нет, – возразила Глед, проходя по кухне. Она взяла кружку и налила себе кофе. – Скажи лучше, дорогая, как ты себя чувствуешь?

– Ужасно, – признала Энни, сделав гримасу, потом с улыбкой прибавила: – Замечательно.

Глед подвинула кухонный табурет и села. Если она еще один вечер проведет в одиночестве, подумала она, то сойдет с ума. Вероятно, ей следовало сначала позвонить подруге, а не заходить без предупреждения. Но заехать сюда на машине как бы по дороге и невзначай было поводом для того, чтобы уехать из дома и задержаться здесь. Сегодня вечером ей очень нужен какой-нибудь предлог. Что угодно, чтобы уйти отсюда. Что угодно, чтобы убежать от одиночества. Смешно, годами она жила одна, но никогда не чувствовала себя такой опустошенной, такой одинокой, как в прошедшие два месяца. Даже разговор с Патриком Гловером сегодня вечером только на некоторое время улучшил ее настроение.

– Где Майк?

Энни усмехнулась.

– Ты не поверишь, если скажу.

– Расскажи.

– Он обучается плотницкому делу.

– Плотницкому делу? Майк?

Энн широко улыбнулась.

– Он хочет сделать колыбельку для ребенка. Это меня просто умиляет. Ты знаешь, он совершенно беспомощен, когда дело доходит до чего-нибудь практического. Дай ему несколько томов с данными о доходах, и он проявит себя очень ловким, подскажет, как избежать лишних расходов на налоги, но когда нужно сменить электрическую лампочку, ему требуется руководство по эксплуатации. Я ужасно его люблю, но когда он заявил, что собирается сделать колыбельку для ребенка, я не смогла сдержаться и засмеялась.